Должно быть, глупо я выглядел в этот момент. Сидит человек за бетонной плитой, высовывает голову и нелепо раскрывает рот. Да еще и целится им так, чтобы попасть невесть чем в охранников. Жалкое зрелище! Душераздирающее! Тогда я был зол и напуган. Больше второе, чем первое, кстати. И во мне сама собой родилась волна, сбившая ныне покойного космодесантника с ног. Но вот как ее вызвать я не очень-то понимал. Может, позу какую-то специальную надо принять? Встать, например, во весь рост, раскинуть пафосно руки и исполнить что-то вроде «хыдыщь»? Хреново, короче говоря, когда не знал, да еще и забыл... Выручил Охотник — ну, я решил, что это он. Чужие, холодные мысли словно подняло со дна течением прилива и вынесло наверх — на, дорогой, пользуйся! И я сразу же понял, что делаю не так. Всё! Слишком напрягаюсь, слишком злюсь и слишком уж стараюсь что-то увидеть. Какое-то проявление способности, хотя бы в виде воздушной волны, которая вырвется из моего рта и полетит к суперам, сбивая с ног. А этого не произойдет. Потому что никакая это была не глушилка-шокер, а именно Крик. Особым образом поставив голосовые связки, я выдохнул звук, который не услышал никто. Ну, кроме парочки охранников у джипа, разумеется. Которые как стояли, так и повалились кулями. Вышло! У меня получилось! Не просто получилось — я сделал это осознанно, понимая принципы работы способности! Это было нечто вроде ультразвука или звука на каких-то иных, неслышимых для человеческого уха частотах, который тем не менее очень чутко воспринимали мутанты. Акустическая пушка, короче говоря. Отбросив маскировку, я кинулся к телам охранников и первым делом поискал признаки жизни. Они дышали и даже пытались шевелиться. Но вяло и как-то бессмысленно. Как медузы, выброшенные на берег. Вырубило их ненадолго. Это была не догадка — знание, все из того же распакованного в моей голове архива памяти Охотника. Минута плюс-минус секунды, зависит от уровня силы каждого конкретного супера. Поэтому я не стал тратить стремительно утекающие секунды на ерунду и сразу же рванул в дом. Раз пошла такая пьянка, нужно сделать то, зачем пришел! Восприятие реальности развалилось на фрагменты, и каждый из них словно получил свой маркер времени. Такие маленькие цифровые часики в нижнем углу. Прыжок через ограду (1,7 сек.), рывок через двор (2,2 сек.), удар ногой в дверь — к чертям уже конспирацию! (1,9 сек.). Сверка со сканером (0,4 сек.) и путь в спальню (3,6 сек.). Антонина была на месте. В смысле, в кровати, как и положено человеку почти в три часа ночи. Но не спала, а сидела и смотрела на меня пустыми глазами. Будь у меня время на эмоции, мне бы, может, даже жутко стало! Очень уж она походила на девчонку из японского ужастика: короткая ночная рубашка, распущенные волосы, приоткрытый рот, незрячий взгляд. Но секунды убегали, и я вместо разглядывания девицы в неглиже, потянулся к ней рукой. Реакция человека, желающего проверить, в сознании она вообще. Как выяснилась, вполне. Едва я приблизился, как стеклянный взгляд сделался осмысленным, девушка выкрикнула совершенно не красящий ее мат и прыгнула на меня. Совсем не с теми намерениями, что проявляют в определенных фильмах барышни, в спальне которых внезапно оказывается мужчина. Пропущенный удар в челюсть, выполненный маленьким, но очень твердым и тяжелым кулаком, я потом себе простил. И объяснил совершенно нештатной ситуацией. Да, у меня была отличная, нечеловеческая реакция, но она сбойнула. Человеческий фактор в чистом виде — не было у меня привычки к таким ситуациям! Охотник, может, и знал, как реагировать, когда на него с агрессией кидаются полуголые женщины, а я — нет. За что и поплатился. Несмотря на скромные габариты девушки и то, что ее кулачок больше подходил для бессильного стучания по груди мужчины, чем для нанесения таких вот ударов, силищей она обладала, как и все суперы. Меня вынесло из спальни и впечатало спиной в стеллаж с книгами, который мирно стоял в зале. Мир на долю секунды моргнул. К счастью, ошеломление мое длилось недолго. Из головы быстро сбежали почти все человеческие мысли и чувства, и за рычаги управления уселся хладнокровный убийца. Он отклонился от второго удара хозяйки дома, поднырнул под третий и торпедой бросился вперед, заваливая ее на кровать. Правая рука взлетела в намерении пробить девушке грудь, но я опередил его, выдохнув ей в лицо Крик. И, игнорируя недовольство Охотника, требовавшего закончить дело, взвалил ее на плечо и выбежал из дома. Охранники еще не пришли в себя — внутренний таймер отсчитывал сороковую секунду их беспамятства. Еще пять я потратил на то, чтобы бросить Ланскую на заднее сиденье джипа, прыгнуть за руль и... тупо уставиться на отсутствие замка зажигания. В нем, как я предполагал, должны были находиться ключи. Лях, ты олень! Новая дорогая машина! Никаких уже ключей — с кнопки заводится, если брелок поблизости. Но искать его времени не было, поэтому я просто вдавил ногой педаль тормоза, а пальцем ткнул на кнопку с надписью «Start», расположенную справа от руля. Мотор взревел — брелок в машине! — и я утопил педаль газа. Продукт японского автопрома рванул с места так, что меня вжало в спинку сиденья. Чудом разминувшись с прыгнувшим на меня столбом электроопоры, я вырулил на Тенистую и погнал в сторону Театральной. Когда таймер в голове отсчитал семидесятую секунду с момента применения Крика, я уже сворачивал. И гнал в место, которое первым появилось у меня в голове. Отличное тихое убежище, подходящее для разговора с полуголой девушкой, похищенной из дома. А я еще удивляюсь, чего меня весь город маньяком считает! Пацанами мы часто там играли. Раскладывали на рельсах гвозди и монетки, ждали прохода состава и собирали расплющенные металлические лепешки, гордо демонстрируя их друг другу, как какие-нибудь магические артефакты. Позже, подростками, приезжали сюда на велосипедах, пробуя свои первые сигареты и пиво. А еще пару лет спустя тут уже «забивались стрелки», на которых из разбитых носов и губ литрами лилась кровь — чтобы подраться без свидетелей, места лучше было не сыскать. Под автомобильным мостом над железнодорожными путями и днем-то было безлюдно, а уж ночью нам с Антониной точно никто не сможет помешать пообщаться. От ее дома до моста езды было каких-то пять минут, но я не боялся, что нас обнаружат. Сканера у суперов нет, я уже имел возможность в этом убедиться, а без него поди нас найди! Куда больше я переживал за здоровье пленницы. Убивать ее в мои планы не входило, но за время дороги пришлось еще пару раз успокоить ее Криком. Как бы я ей мозги не спек! Но оказалось, что беспокоился я напрасно. Когда угнанный джип въехал под мост, Антонина снова пришла в сознание, однако в этот раз кидаться на меня не спешила — понимала, чем кончится. Села в середине дивана и молча смотрела на меня через зеркало заднего вида. Выдержка девушки, равно как и ее боевая подготовка, восхищали. Ни одного вопроса, никаких попыток разжалобить похитителя слезами — вообще ничего. Злые сухие глаза, плотно сжатые губы и полное безразличие к своей одежде. Точнее, почти полному отсутствию оной. Заглушив мотор, я вышел из машины и бросил пленнице: — Выходи. Говорить будем. Способность глушить суперов Криком жрала резервы организма куда быстрее бега или регенерации. И еще после ее применения немного болела голова. Не так, как при телекинезе, но, кажется, зона мозга, поврежденная пулей, как-то в этом участвовала. Каждый следующий Крик делал эту боль сильнее, и на последнем я чудом не отключился прямо за рулем. В общем, за все надо платить. На ногах я пока еще стоял и даже был способен драться, если нужно, но вряд ли долго. К счастью, пленница ничего о моем состоянии не знала и провоцировать на новое применение глушилки не решалась. Убивать я ее не собирался. Хотя и хотел, в смысле, Охотник во мне. Я же, пусть и не был гением, понимал, что убийство члена правящей Благовещенском семьи не улучшит моих с ней отношений. Мутанты бросят все дела, забьют на конспирацию и начнут поднимать в городе каждый поросший мхом камень, чтобы выковырять меня оттуда. А вот переговоры — на моих, разумеется, условиях — могут сыграть в плюс. По крайней мере, я очень на это надеялся. — Рассказывай, — потребовала Антонина, выйдя из джипа и поморщившись от холода земли под ногами. Босыми ногами, напомню. Я в очередной раз испытал уважение к этой красивой, но обладающей стальным стержнем фифе. Мне бы такое самообладание! Похищенная из дома, привезенная в какое-то темное и сырое место, почти голая и явно не контролировавшая ситуацию, она тем не менее держалась так, словно ничего особенного не произошло. Пригласили на чашку чая и разговор. Я выдержал ее взгляд молча, подбирая слова, с которых следовало начать. Сперва намеревался угрожать, но теперь было понятно, что тактику надо менять. Девушка не впечатлится, если я буду орать или, чего бы не хотелось, бить ее. А вот разумные доводы, скорее всего, примет. С лица Антонины мои глаза как-то самостоятельно сместились ниже. На грудь, соски которой на холоде отчетливо проступали сквозь тонкую ткань ночнушки. На бедра, слегка прикрытые тем же крохотным кусочком материи. Красивые, кстати, бедра. И ниже... Лях! Ты совсем, что ли, головой поехал? — У меня с твоей семьей возникли определенные проблемы... — начал я. Потребовалось усилие, чтобы мысли вернулись от плотского к насущным вопросам. Но я справился и даже смог произнести фразу равнодушным голосом киношного киллера. Правда, закончить мне не дали. — Проблемы? — Ланская с презрением оглядела меня и выплюнула: — Какие у нас могут быть проблемы с тобой?! Слова «нас» и «тобой» она так выделила голосом, что сразу стало понятно, ни о каком равенстве суперов всего мира девушка никогда не слышала. Я для нее не более чем насекомое, досаждающее назойливым жужжанием в пустой комнате. Вот зря она так! Я уже было начал к ней с симпатией относиться, хотел даже куртку скинуть и ей предложить, а она взяла и одной фразой все порушила! Тоже мне, голубая кровь! Ну вот и стой в ночной рубашке майской ночью! — Не у вас со мной, а у меня с вами. Я вас не трогал, а вы хотели меня убить. Теперь преследуете, заставляете скрываться. С этим надо заканчивать. Поэтому ты здесь. Если мы сможем договориться, ты сядешь в машину и поедешь домой. А я исчезну. — Ты головой, что ли, скорбный? — она уперла руки в бедра. Грудь волнующе подскочила, а нижний подол ночной рубашки пошел вверх. — Устроил в городе резню, а обвинить в своих проблемах решил нас? Притушив разбушевавшиеся гормоны, я внутренне признал ее правоту. Шумиху с убийствами действительно устроил я, пусть формально в этом и не виноват. Но стреляли же в меня они! — Тоня, я говорю про выстрел... — Еще раз назовешь меня Тоней, я тебе кадык вырву! — внезапно рыкнула пленница. Я даже на полшага отступил от такого напора. Ни фига себе я тигра поймал! — Хорошо, хорошо! Антонина! Так? Я к тому, что в меня стреляли... — Я знаю. И все были уверены, что ты сдох! Оптимальный вариант! Но ты оказался довольно живучим! Она даст мне хоть одну фразу закончить? Кто кого в плен взял вообще?! — Я не контролировал себя до этого... — Естественно! Ты же дикий! — Слушай, кончай, а! Давай поговорим нормально! Я хочу прекратить эту вражду! Три минуты разговора с Ланской — и я потерял над ним контроль. Мямлю что-то, оправдываюсь. А девка эта ведет! Находится в абсолютно неудобном положении и при этом доминирует! Вот как? — Не самый лучший способ ты выбрал. Напасть на мой дом, вытащить меня голой в какую-то клоаку. Воины живы? — Бодигарды твои? Да, я никого не убивал. Говорю же... — Это хорошо, их смерть бы тебе не простили. Но тогда у тебя проблема, дикий. — Да ладно! А до этого их не было? Ланская изобразила закатывание глаз. Мол, боже, с каким дебилом приходится разговаривать! — У меня под кожей зашит небольшой gps-маячок. Эффекта твоей глушилки, как я поняла, хватает примерно на минуту. Это значит, что воины уже пришли в себя, сообщили о происшествии. Меня отследили через маяк, и через три-пять минут здесь будет очень тесно. Я вот об этом говорю! Закончив, она бросила на меня взгляд, полный яда и злого веселья. Я ответил ей такой же недоброй улыбкой, внутренне надавав себе пощечин. Маячок! Лях! — Ну и зачем ты мне это говоришь? Могла бы сохранить в тайне, это стало бы для меня неожиданностью. А так я предупрежден и готов ко встрече с твоими друзьями. Эта фифа меня просто бесила! Я чувствовал, как ослабевает контроль, как на первый план выходит желание, до этой поры приглушенное, убить мутантку. Но следующая ее фраза заставило эту практически потребность отступить назад. — Если ты дурак, то так и поступишь. Но ты вроде не совсем дикий. Разговариваешь, смотрю. Договориться пытаешься. Так что пойми правильно — я предлагаю тебе уйти. Не предупредив об опасности, я бы и себя поставила под угрозу — непредсказуемое развитие событий при освобождении. Так что цени мою доброту и вали. А я дождусь спасателей и поеду спать. — Мы еще не договорились... — И не договоримся. Ты дикий. Угроза. Сам факт твоего существования представляет опасность для нас. Практически на автомате уже выполняемое сканирование местности дало мне россыпь отметок на пределе дальности. Не соврала, Тоня, едут спасатели. Времени оставалось всего ничего! — Вы такие же, как я! — Не блажи! Мы новусы, а ты ошибка мутации! Прервать твое существование даже милосердно. Ты же сам понимаешь, что не способен себя контролировать. И, я вижу, тяготишься этим. Около километра между нами и спасательной партией Ланских. Идут на всех парах! Еще немного — и пора будет уходить. — Не лучше ли сдаться, Иван? — голос девушки между тем сделался вкрадчивым и медовым. — Мы бы смогли спасти тебя от самого себя! — Выстрелом в затылок? — Просто поселив вдали от людей, где ты бы не смог никому причинить вреда! Подумай об этом! Понимая, что она просто тянет время, я против своей воли проникся ее речами. В самом деле, а может, это и есть выход? Может, стоит закончить бестолковую беготню? Ведь никому от нее не хорошо!