И вот такси остановилось у исторического здания с прекрасным фасадом. Яна впорхнула в парадную с мраморной лестницей и ярким освещением. В старинном лифте с зеркалом, двумя бархатными скамеечками и распашными решетчатыми дверками она поднялась на четвертый этаж. Порылась в сумочке, но не нашла ключи. Чтобы не терять времени, позвонила в массивную дубовую дверь. Иван Демидович открыл мгновенно, словно он поджидал Яну прямо под дверью, как домашнее животное в ожидании хозяина. – Яночка, очень хорошо! Скорее! Заходи! Тебя никто не видел? – Нет… Я на такси… – Идем на кухню, – потащил ее за собой Иван Демидович. Яна только диву давалась. Похоже, что Головко ориентировался в ее квартире как в своей собственной, а вот она попала сюда первый раз. И, можно сказать, не по своей воле. Квартира Яну впечатлила: во-первых, своими размерами, а во-вторых, мебелью и убранством. Кухня-столовая была оснащена самыми современными электроприборами, шкафы ломились от посуды и хрусталя. Большой круглый обеденный стол был завален фруктами, конфетами, выпечкой и бутылками с разнообразными винами. – Ого, сколько продуктов купили, только зачем? – Яна, Яночка, давай на «ты», а то я неудобно себя чувствую. Я же тебя вот на коленке… – Иван Демидович потряс старческим коленом, сначала одним, затем другим. Это больше походило на нервный тик. – Всё это великолепие уже здесь было, кто-то тебя, наверное, сильно ждал. Ну, не меня же? Я здесь случайно. В ванной комнате вся косметика французского производства, а в спальне кровать усыпана лепестками роз, правда, они уже пожухли. «Он готовил мне романтический сюрприз», – мысленно улыбнулась Цветкова. Она опустилась на стул. – Иван Демидович, рассказывайте в чем дело, не томите. Третий час ночи… Головко стоял перед ней как школьник, он не знал, как начать и мялся с ответом. – Я у чехов познакомился с девушкой, такая миленькая, веселая… Ну, не совсем в доме, они там на улице стояли. Ну, хорошо! Проститутку я взял! Я человек творческий, имею право. Между нами, может, взаимная симпатия пробежала. Ну, а куда я девчонку? В отель? Попрут меня с ней на улицу. Знаешь, я не долго думал. Вспомнил, что ты рассказывала про питерскую квартиру, пошарил у тебя в сумочке, нашел ключики и адресок. Нет, я знаю, что поступил нехорошо, что надо было спросить. Но ты так мило общалась с товарищами, что я взял ключи без спроса. Я утром бы их вернул, никто бы и не узнал, честное благородное. Не сердись на меня, Яна. – Я не сержусь, не сержусь. Эта квартира всё равно для меня чужая. Но вы… ты, Иван Демидович, даешь… С проституткой… Когда же ты уже угомонишься? Давай, поведай, для чего ты меня сейчас дёрнул из постели? Уж не алкоголя вам подвезти? Кстати, а где твоя ночная бабочка? Уже упорхнула? Обчистила тебя? Или меня? Сколько взяла? Головко всплеснул руками: – Да господь с тобой! Такая девочка милая! Жаклин, между прочим. Перепугалась она до смерти, вот и убежала. – Интересно, и что же ее так напугало? – Труп. – Труп? – Да, уже холодный. Яна вскочила со стула и схватила старика за руки. – Где? – выдохнула она. – В спальне. Яна пошла красными пятнами. Чего-чего, а такого она не ожидала. Старик между тем продолжал: – Раздавили мы с Жаклинкой твою бутылочку шампанского, она в ванную, а я в спальню, а там… Идём, покажу. Прямо и направо, – подсказал он, словно они занимались спортивным ориентированием. Яна с упавшим сердцем последовала за ним по коридору, скрипя паркетными половицами. Головко открыл витражную дверь в спальную, приглашая Яну войти. Яна щелкнула выключателем, и хрустальная люстра осветила огромный зеркальный гардероб, туалетный столик, огромный плазменный телевизор на стене и широкую просторную кровать, на которой раскинулась женщина. Не нужно было иметь специального образования, чтобы понять, что она мертва. Яна закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Потом выдохнула: – Впечатляет… – Ты ее знаешь? – прошептал Иван Демидович, словно боясь разбудить спящую. Цветкова отрицательно покачала головой. – Почему ты позвонил мне? Где полиция? Где «скорая»? Чем я могу помочь? – Да какая полиция? Какая тут «скорая»? Ежу понятно! Это же твоя квартира, может, у тебя тут какие-то свои разборки? Зачем я тебя буду подставлять? – Иван Демидович, дорогой, ты в своем уме? Ты думаешь, что я грохнула эту тётку, присыпала ее розовыми лепестками и оставила здесь эту инсталляцию до лучших времен? – Похоже, мы с тобой вляпались в неприятную историю… – Это точно. – У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу? Яна взорвалась: – Да какие у меня могут быть мысли в три часа ночи! – Подожди, не кипятись. Криком делу не поможешь. Тебе кто эту квартиру подарил? Может, у него спросить? – Мысль здравая. Он как раз сейчас в полицейском участке с подбитым глазом дает показания, – вяло ответила Цветкова. – Понятно… уголовник. Так, может, это он… – Я тебя, наверное, расстрою, но это точно не он. Надо что-то делать… У меня здесь, в Санкт-Петербурге, есть знакомый следователь. Пожалуй, позвоню ему, а дальше уж как он скажет, так и будем действовать. – Яна, можно тебя кое о чём попросить? Не позорь меня на старости лет. Не говори, что я приезжал сюда с проституткой, а то мне еще и взлом с проникновением впаяют. Давай скажем, что мы с тобой приехали на романтическое свидание, а тут сюрприз? – Ты думаешь, что это лучше? – усомнилась Яна. – Не так унизительно… Ты же лучше проститутки. – Ты заметил? Спасибо и на этом, – вздохнула Цветкова. Глава 17 Следователь Ольшанский Петр Иванович в кои-то веки взял отпуск на новогодние праздники, потому что летом дождаться отпуска вообще не представлялось возможным. И вот, когда он сидел в своем коттедже за чашечкой глинтвейна, раздался телефонный звонок и знакомый голосок попросил его о помощи. Ну, как он мог не отреагировать? Во-первых, с Яной его познакомил друг Мартин, во-вторых, он сам влюбился в Яну и даже делал ей предложение. Но куда ему было против Мартина? Этот красавчик многим женщинам вскружил голову, и хрупкая блондинка из Москвы не стала исключением. Узнав, что случилось, он попытался связаться с Мартином и услышал, что тот тоже задержан. – Черт! Счастливого Нового года! Стоило мне отъехать… Что там у них произошло? Ему пришлось обратиться в своим питерским коллегам и выяснять всё самому. Для начала он организовал, чтобы Яну и Ивана Демидовича привезли в участок, где находился Вейкин. Он договорился со следователем, что сам снимет показания с этих двоих, и уже прояснив всё по делу Мартина, пригласил привести и его для участия в беседе. В скромном кабинете стояли стол, два стула и кушетка, обитая дерматином. На этой кушетке и расположились Цветкова с Головко. А на второй стул усадили Мартина. Выглядел он ужасно, словно по нему проехал танк. Яна даже содрогнулась, но виду не подала. – Привет, Мартин. Как тебе друзья по камере? Это они тебя так? – спросил Петр Иванович. – Они клёвые ребята, мы подружились. Это я неудачно упал. Мартин пожирал глазами Яну, ему очень многое хотелось ей сказать, он не знал, уместно ли это сейчас, да и с чего начать? Яна же старалась не смотреть в его сторону. Выглядели они с Иваном Демидовичем очень странно. На Яне была пижамный вверх и несоразмерно большая юбка. Рядом с ней сидел грузный пузатый мужчина с крашеными волосами, торчащими во все стороны. Вид у обоих был жалкий. – Что-то я вас, ребята, больше не узнаю. Где же радостная встреча, поцелуи? – спросил следователь. Яна бросила взгляд на Мартина. – А мы больше не вместе. Какие вопросы и претензии? Мужчину потянуло на пирожки и тортики. Надеюсь, что изделия из сдобы в его ресторане выйдут на другой уровень, – съехидничала Яна. Петр Ольшанский впервые в жизни испытал неловкость: «Что? Вы не вместе? Вы видите себя со стороны? А я вижу! Вы же как разорванная пополам картинка, унылые и некрасивые… А вместе вы сила, нежность и красота». – Наверное, Яна хочет жить в замке, а я его еще не построил, – подал голос Мартин и был вынужден совершить резкий уклон влево, потому что мимо его головы просвистел сапог Яны с острым каблуком. – Поаккуратнее. Глаз можешь выбить, – предупредил он. – Срок добавят. – А вместо глазика тебе вставят вишенку с тортика, – ответила она, мило улыбаясь. – Ребята, успокойтесь. Оставьте свои домашние разборки на другой раз… Расскажите, что произошло. Яна накрутила на палец кончик своей косы: – Вот этот человек, ну, если он, вообще, похож на человека, сделал мне прощальный подарок – квартиру в Санкт-Петербурге, о которой в хорошие времена я бы мечтала. – Это не прощальный подарок… – встрял Мартин.