– Пойми, я уговариваю тебя не только потому, что мне одной это надо. В этом проекте заинтересованы много очень достойных людей, а ты отказываешь мне в такой мелочи, – горячилась Клавдия Ильинична. – Прекрасно, если вам это интересно… – согласилась с ней Яна. – Вот, вот! – перебила ее Коровкина. – И не только мне, но и нашему театру, в котором, между прочим, играет твоя мать. Это же театр, где ты выросла, где за кулисами прослушала тысячу представлений, где ты сама ребёнком выходила на сцену. Помнишь, ты любила в моей гримёрке накладывать на свою мордашку грим? А смывать его не любила. А я покупала тебе в нашем буфете пончики под сахарной пудрой и лимонад «Буратино». – Клавдия Ильинична, вспоминая былое, сладостно вздохнула. – Конечно, помню! Я даже запах кулис помню, – ответила Яна. – Вы со мной нянчились, и кормили, и воспитывали, я даже уроки делала, сидя на «хрустальном» гробу или на «волшебном» пеньке. – Много воды утекло с тех пор. Наш театр страдает, из старых актеров единицы остались, молодежи мало. И тут такой шанс! – Я рада за вас. – Да хватит дурочкой прикидываться! Рада она за нас! – вдруг резко закипятилась Клавдия Ильинична. – Ты что, правда не понимаешь, что все эти блага выпадут нам, только если князь будет иметь дело с тобой? Это же его условие, это читалось в каждой его фразе! Ты и бумаги все будешь подписывать от нашего коллектива. – Он так сказал? – подняла тонкие брови Яна. – Нет, но это и так понятно. Яна, я жизнь прожила. Уж кое-что понимаю. Очнись ты уже! У него в каждой фразе только Яна, Яна, Яна… Ну, хочет человек с тобой пообщаться, что в этом такого? У вас были отношения? Были! Вы любили друг друга? Любили! Он даже Валентине одно время нравился. А до этого знаешь, что говорила твоя мать и плакала каждый день? Ничего ты не знаешь! Она говорила, что наконец-таки ее дочь нашла хорошего человека, родила ребенка. В твоей ситуации действительно случилось чудо. Всё хорошо! Семья, ребенок, надежный зять. А тут на тебе! Влюбилась в чешского князя, уходишь из семьи, потому что не хочешь обманывать мужа. Твоя мать своими руками хотела удушить этого князя-разрушителя семей. Почему же ты не хочешь с ним пообщаться? Он способен был ударить тебя? – задала вопрос Клавдия Ильинична. – Нет, конечно. Никто, кроме, пожалуй, моего второго мужа Юрия Стадника, не был на такое способен, – ответила Цветкова. – Значит, ты боишься за себя? Боишься, что изменишь своему Мартину? – В себе я уверена, как никогда, – возразила Яна. – Тогда почему тебе не пообщаться с Карлом? Нельзя быть такой эгоисткой! «Я не хочу тебя видеть, потому что мне нечего тебе сказать». Так не поступают! После пламенной речи Клавдии Ильиничны Яна задумалась, в комнате воцарилась пауза. Клавдия Ильинична принялась за виноград. – Ты думаешь, что я не права? – наконец спросила Цветкова. – Ты меня знаешь с детства, у меня нет своих детей. Ты – моя крестница, ты – дочка моей лучшей подруги, я очень люблю тебя, Яна, ты же знаешь. И сейчас я не хочу сделать тебе плохо, не дай бог. Помоги нам, пожалуйста, Яна! И снова возникла тяжелая, липкая пауза, которая прервалась только бульканьем наливающейся в фужеры жидкости. «Помогу, – подумала Цветкова, – если не сопьюсь…» Вслух же она сказала: – Что я должна сделать? – Согласиться поехать с Карлом Штольбергом на открытие культурного центра, побыть там с недельку… Там и я буду с нашей труппой, мы будем играть спектакль по чешской народной сказке. Завтра последняя репетиция. Очень интересная сказка, я прочту тебе на досуге. – Спасибо. – Карл оплатит нам гостиницу. – Спасибо, – снова безучастно ответила Цветкова. – Что ты заладила? Спасибо да спасибо! Ты скажи, согласна или нет? – вскинулась Клавдия Ильинична. – Не очень хочется жить за его счет. Думаю, что я сама решу жилищный вопрос. А вообще, я согласна. – Спасибо, Яночка! – обрадовалась Клавдия Ильинична. – Я знала, что ты войдешь в наше положение. – А где всё это будет происходить? – вяло поинтересовалась Яна. – В Санкт-Петербурге, – спокойно ответила Клавдия Ильинична, отправляя в рот очередной кусок ветчины. – О, нет! – воскликнула Яна. – Как «нет»? – опешила Клавдия Ильинична. – Ты же только что сказала, что согласна! – Ну почему Санкт-Петербург? Любой бы другой город в мире! Что же это за напасть такая! – А чем тебя не устраивает Питер? – не понимала Клавдия Ильинична. – Такой шикарный город! Развеешься! А то всё Москва да Москва. Культурный центр в культурной столице. Эрмитаж, Петергоф, Дворцовая площадь, Зимняя канавка, Павловск, Мариинский театр… – мечтательно протянула Коровкина. – И еще в Питере живет мой Мартин. И я бы не хотела, чтобы он увидел меня вместе с Карлом, а не сказать Мартину об этом я не могу. Если вскроется правда, то он подумает, что раз я скрывала, что приехала с другим мужчиной, то, значит, мне было, что скрывать… Клавдия Ильинична удивленно посмотрела на Яну. – Надо же… Судьба прямо… Значит, Мартин у тебя питерский? Я слышала от твоей матери, что у вас с ним всё пошло шиворот-навыворот. Он женат. Жена недееспособная, не сказать сумасшедшая. Но я почему-то думала, что он местный, что Мартин живет в столице. Так вы еще и по городам разведены, а самим уже далеко не по двадцать лет. И что это за отношения? Это же ненормально. – Я это прекрасно понимаю, – согласилась Цветкова. – Почему не вместе? Нет, понимаю, у мужчины бизнес, дела. А ты? Не можешь бросить свою частную стоматологию? Она у тебя не такая уж и большая. Ты могла бы управлять дистанционно, всё равно сама на приеме лично не сидишь. – Редко это делаю, – согласилась Яна. – А почему мы не вместе? Да что же такое! Второй день подряд… Не зовет он меня замуж! Вот что! Вот и вся тайна! – выпалила Яна. – Замуж? – удивилась Клавдия Ильинична. – Тебе сколько лет, детка? Вам детей заводить? Зачем тебе замуж? Вы взрослые люди, живите и радуйтесь! Встречайтесь. Вместе ездите отдыхать. Такой красивый роман! – Клавдия Ильинична, сколько у меня уже было этих романов-то! – Ну, ты яркая женщина, что тут поделаешь? – не сдавалась Клавдия Ильинична. – Я впервые в жизни захотела замуж сама! Просто до мурашек, до отключения сознания, – пояснила Яна. Клавдия Ильинична с долей сомнения посмотрела на Яну, которая выходила замуж четыре раза, правда, два раза за одного и того же мужчину. – Но ты же всегда выходила замуж по любви? – утвердительно спросила она. – Да, так складывались обстоятельства. «Я тебя настолько люблю, что умру без тебя», – процитировала Яна первого мужа. – «Я от тебя ушла, потому что полюбила другого, так я же должна это доказать и выйти за него замуж», – другим голосом сказала Цветкова и приняла строгую вытянутую позу со слегка наклоненной в левую сторону головой. Кто был знаком с ее матерью Валентиной, сразу бы ее узнал. Яна же продолжала: – «Когда же ты остепенишься и подаришь мне внуков?» – Это третий раз. И четвертый раз: «Нельзя обижать такого мужчину, как Ричард, разрушать семью и оставлять ребенка без отца!» Клавдия Ильинична захлопала в ладоши. – Браво! Просто прелесть! Я же говорю – талантище! Прирожденная актриса. То есть ты хочешь сказать, что возникали обстоятельства непреодолимой силы, вынуждающие тебя выходить замуж? – И впервые в жизни я этого хочу сама! – подтвердила Цветкова. – За чем же дело стало? Я с удовольствием погуляла бы на свадьбе еще разок. Благо ты нас этими событиями радовала, если так можно сказать, – хихикнула Клавдия Ильинична. – Так не зовут меня замуж! Вчера передали от Мартина шкатулку, я обрадовалась, думала, что кольцо. Предложение. А там ключи и документы на квартиру в Питере, – вздохнула Яна, вспомнив вчерашний вечер. – Ключи?! – поперхнулась шампанским крёстная. – Ты серьезно? И ты еще чем-то недовольна? Тебе сделали такой роскошный подарок! Теперь у тебя есть квартиры и в Москве, и в Питере, в двух столицах! Ну, и конечно, в нашей милой провинции мы тебя всегда ждем. Мама, да и я тебе свои квартиры оставим, да, а кому еще? – Ой, не надо об этом! – замахала руками Яна. – Даже слышать не хочу, до ста пятидесяти лет обе у меня жить будете! А про квартиру в Питере, подаренную таким способом, я даже думать не хочу. Я мечтала, что у нас с Мартином совместное жилье будет. Он всем своим бывшим женщинам дарил похожие подарки. Значит, и ваша покорная слуга полетела той же дорогой. Да оно и понятно, мы вроде бы с ним вместе, и вроде бы врозь. Нашел себе другую… – Зачем ты себя накручиваешь? Что за бред! Я надеюсь, что Мартин человек достойный? – спросила Клавдия Ильинична. – Лучший на свете, – подтвердила Яна. – Ну, так достойный мужчина, если что, скажет женщине в лицо о своих планах на будущее, а не будет откупаться подарками. Как бы я хотела увидеть твоего Мартина, – прищурила глаза Клавдия Ильинична. – Просто не верю, что может быть кто-то лучше Карла Штольберга. – Их нельзя сравнивать. Мартин действует на меня просто магическим способом. У меня отнимаются руки и ноги, а вот сердце, наоборот, начинает биться с утроенной силой. – Так он маг и волшебник? И не берет тебя замуж? Может, ты себя неправильно ведешь? – Может, он молодую нашел? – вопросом на вопрос ответила Яна. – Правду говорят, что влюбленная женщина глупеет, но я не думала, что до такой степени. Со стороны это всё хорошок видно. Во-первых, ты недооцениваешь себя. Мужики до сих пор шею сворачивают, глядя тебе вслед. Таких, как ты, больше нет. А если он полюбил молоденькую, так что ты можешь сделать и зачем он тебе такой нужен? Ты не помолодеешь, а он, значит, похотливый кобель, – здраво рассудила Клавдия Ильинична. – И, заметь, он просто сердцем чувствует опасность. Ты можешь не заселяться в гостиницу с чешским красавцем, у тебя теперь есть свое жилье в Санкт-Петербурге. – Точно… есть. Это судьба. Я помогу вашему ТЮЗу и честно посмотрю в глаза Мартину, ты права. Яна скосила глаза на телефон, где мигала лампочка, сигнализирующая о том, что имеются записанные сообщения. Яна поднялась с места и включила прослушивание. – Янка, с наступающими! Не дозвониться до тебя, как всегда. Где собираешься встречать? Если что, приезжай вместе со своими друзьями к нам. Мы будем на даче в Сосновом бору. Камин, шашлыки, фейерверки, катания на снегоходах. Звони! Это говорила Виктория, администраторша ее стоматологической клиники «Белоснежка». После этого прозвучали еще пять сообщений примерно такого же содержания от разных Яниных друзей и знакомых. Это только подтверждало, что Яна была хорошим, общительным человеком, все хотели видеть ее в числе своих знакомых. Еще это доказывало, как безалаберно она относится к своему айфону, не любила по нему общаться, хотя гаджет у нее был самой последней модели, и, объективно говоря, общаться по нему было одно удовольствие. – Привет, это Мартин. Ты, как всегда, вне зоны доступа! Дорогая моя, я не знаю, почему ты так расстроилась из-за моего подарку, мне эту печальную новость птичка на хвосте принесла. Я сделал его тебе от чистого сердца! Янка, я хочу видеть тебя. Я соскучился. Конечно, можно было бы встречаться и в гостинице, но я желаю, чтобы у тебя в Питере был свой дом, который стал бы и моим домом. Я жду тебя, как мы договорились, тридцать первого числа. Не забудь! И щелчок оповестил, что новых сообщений больше нет. – Какая же ты стерва, Яна, – вздохнула Клавдия Ильинична. – Что же ты мучаешь окружающих? Думаешь только о себе! И… какой у твоего Мартина приятный голос, он так искренне говорил… – Ладно. Я позвоню Карлу. Я полечу с ним в Питер, но буду жить в своей квартире, – сказала Яна. – Пойду собираться. Что-то Аська заспалась… Надо ее разбудить! – Ася?! Аська здесь? Я знала, что ты не одна! – обрадовалась Клавдия Ильинична, которая, конечно, любила Асю еще с детских лет. – Если ее не разбудить, то к обеду, может, и встанет. Пусть спит, вчера хорошо посидели. Так вот, когда она проснётся, передай, чтобы она прослушала третье сообщение на автоответчике. Виталий Николаевич Лебедев – следователь по особо важным делам – ее разыскивает через меня. – О господи! Она где-то проштрафилась? – испугалась Клавдия Ильинична.