– Да пустите же меня! А сейчас кричать буду! – И завопила: – Милиция! Тьфу! Полиция! Помогите! Димон поставил ее на снег и прошипел в лицо: – Чего визжишь? По уху захотела? Я двину! – И он угрожающе поднял кулак. Мира втянула голову в плечи. – Не надо… – То-то же… Димон толкнул ее в спину. – А ну, пошли… – К-куда? – испугалась Мира. – На кудыкину гору, – хмыкнул Димон. И пояснил: – Давай, давай! Шевели булками. Почти за шиворот он дотащил ее до какой-то сараюшки, напоминающей бытовку. В ней продавцы, наверное, грелись в течение дня. Ужас затопил сердце Миры, она резко повернулась и толкнула Димона в грудь. – Никуда я не пойду, понял?! – закричала она. – Помогите! Караул! А в голове у нее билась-крутилась одна-единственная мысль: «Мама дорогая! Кто же сейчас придет покупать елку? До Нового года два часа осталось. Всё… я пропала…» Она повернулась и больно звезданула Димона по коленке. Тот грязно выругался, Геннадий кинулся ему на помощь, и они с силой затолкали Миру в бытовку. – Если не можешь расплатиться за причинённый ущерб деньгами, заплатишь натурой. Мордашка у тебя симпатичная, фигурка тоже прощупывается. Геныч, да держи крепче! Заноси! Раздевай ее! А ты прекрати орать, а то сейчас вырублю и потом зубов не досчитаешься! Получай удовольствие, дура! Мужики навалились на Мирославу и принялись рвать на ней одежду, словно два голодных, бездомных пса, накинувшиеся на сахарную косточку. Мира впала в неистовство, защищая свою жизнь. Она вопила что было сил, но вместе с покидающими ее силами ослабевал и ее охрипший голос. Запах, идущий от насильников, усиливался еще более тошнотворной вонью этой хибары. Миру повалили на узкую скрипучую лежанку, заваленную грязными тряпками. Димон зажал ей рот грязной лапищей и Мира поняла, что он сейчас задушит ее. Она билась в руках насильников, как рыба, выброшенная на берег, не помня себя от смертельного страха. Еще пара минут – и она потеряет сознание. В глазах у Миры потемнело… Неожиданно дверь бытовки распахнулась. Насильники на секунду оторвались от своей жертвы и повернули головы к двери. Мира воспользовалась этим, забилась еще сильнее и прохрипела: – По-могите… мне… – Эй, вы что тут делаете, уроды? – услышала она мужской голос. «Еще один… – мелькнула острая, как бритва, мысль у Мирославы. – Всё… Мне конец…» Мужчина перешагнул порог. Димон опустил Миру и выпрямился. – Тебе чего, мужик? Ты сам кто? Проваливай! Торговля закончилась! Не видишь, свидание у нас! – сказал Геннадий, всё еще крепко держа Миру. Она заметалась на грязных тряпках и снова прохрипела: – Помоги…те! Но Геннадий быстро закрыл ей рот широкой шершавой ладонью, воняющей грязью и табаком. – А мне кажется, что ваша вечеринка идет не по обоюдному согласию, – ответил вошедший, закрывая за собой дверь. – Девушку отпустите. – Его взгляд не предвещал ничего хорошего для насильников. Геннадий отпустил Миру и тоже выпрямился. – Слушай ты, храбрец, вали отсюда подобру-поздорову! Иди, справляй Новый год! А если вдруг возбудился и третьим хочешь быть, то подожди своей очереди, если от этого цыпленка что-то останется. Не говоря ни слова, мужчина мгновенно схватил Геннадия за руку и резко вывернул ее. Тот взвыл от боли, и незнакомец вырубил его резким ударом по шее. Эта глыба мгновенно замолчала и рухнула на грязный пол. Димон с устрашающим воплем выхватил из кармана нож с выкидным лезвием и кинулся на вошедшего. Своим огромным весом и скоростью он снес вошедшего к двери, завязалась драка. Они поочередно били друг друга о стены хибары. Стены тряслись, было ощущение, что еще миг и хилая бытовка рассыплется в прах. Мужчины, рыча и осыпая друг друга проклятиями, возились на полу. Мира, пытаясь прикрыться, собирала разорванную одежду на груди. Незнакомец двинул Димона ногой в пах, а затем в грудь, и сильным ударом уложил стонущего и матерящегося насильника рядом с всё еще безмолвным дружком. – Ты что делаешь? Из-за девки? Да она ёлки воровала, – прохрипел Димон, сплёвывая кровь из разбитого рта, но тут же получил удар по отвратительной лошадиной морде и затих на полу. – Уймись, мразь, – мужчина откинул темную прядь со лба и поспешил к Мире. – Сейчас, девушка, сейчас… Узлы затянули, гниды. Он склонился над ее лицом и обнаженным телом, сильные руки потянулись к ее путам, а прядь волос коснулась ее щеки. Его темные глаза встретились с ее глазами, и Мира поняла, откуда она его знает. Именно он приходил к ней в детстве в мечтах, именно он действовал в романах, которые читала Мирослава, в образе пирата и рыцаря, возлюбленного принца. Такое лицо приходило к ней во сне, такие глаза с любовью смотрели на нее. Теперь она знала это точно. Сейчас он тревожно смотрел на нее, распутывая веревку. Мира тут же закрыла грудь руками. – Всё будет хорошо. Подонки… Сейчас я освобожу вам ноги, – сказал незнакомец, стараясь не смотреть на ее наготу, чтобы не смущать и без того сконфуженную трясущуюся девушку. Он освободил ей ноги и помог сесть на кровати. Мира дрожала так, что у нее даже зубы клацали. – Как тебя зовут? – спросил мужчина, поднимая с пола ее пальто и накидывая ей на плечи. – Мирослава, Мира, – ответила она, кивком благодаря его. – Какое красивое имя. Меня зовут Мартин. Мира, успокойтесь. Всё кончилось, вы в безопасности. – Спасибо вам. Не знаю, как отблагодарить. Вы такое для меня сделали. Такое… – Я сделал то, что должен был сделать. Мирослава, мы вызываем полицию? – Нет-нет, я не хочу. Я хочу домой, вернее, на съемную квартиру. Ничего не хочу. Ой, меня ноги не держат. Мира попыталась встать с зловонного ложа, но не смогла. Ноги и тряслись, и онемели, так сильно они были перетянуты. Мартин наклонился к ней. Мирослава уткнулась ему в грудь и обняла за шею, она почувствовала себя защищенной в его сильных руках, на широкой груди, с еще немного сбитым дыханием. От Мартина шел волнующий запах дорогого парфюма и приятной свежести здорового тела. Он легко поднял ее на руки и вынес из смердящей сараюшки. Мирослава, вдохнув свежий морозный воздух, расплакалась. – Всё хорошо, всё хорошо. Вы уверены, что обойдётесь без полиции? – Да, я хочу поскорее всё забыть. Новый год встречать в полиции не хотела бы. Господи, как мне плохо… – У меня здесь машина. Я вас отвезу. Мартин направился к черному «мерседесу», открыл заднюю дверцу и бережно уложил Миру на сиденье. Всё тело у нее болело так, словно с нее заживо сняли кожу. Она застонала. Мартин сел за руль и повернулся к Мире. – Может, всё-таки в больницу? – Нет, пожалуйста, нет. – Какая больница тридцать первого декабря за час до Нового года. Я хочу домой. – Мира заметил, что ее спаситель бросил взгляд на часы. – Вы торопитесь? Я вас задержала? Мартин улыбнулся. – Куда вас отвезти. Мира прикусила распухшую губу и поморщилась. – А я адреса не знаю. Я только приехала в Питер, сняла квартиру… Мартин… Извините, не знаю отчества. – Не надо отчества, – ответил он. – Так куда мы хоть примерно едем? Машина стояла под ярким фонарём, и Мира хорошо разглядела своего спасителя. Высокий, широкоплечий, высокий лоб, чувственный рот. Волнистые волосы, белокожий. Она даже разглядела россыпь веснушек на его носу. Темные выразительные глаза смотрели на нее с состраданием и, как ей показалось, с нежностью. Она отметила, что у него длинные ресницы, и это обстоятельство показалось ей очень трогательным. Мирослава загляделась на него. Для нее стало еще одним откровением, что к его веснушкам добавились симпатичные ямочки на щеках, когда он снова улыбнулся. – А я не знаю… – промямлила она, чувствуя, что влюбляется в своего спасителя. Ей даже стало тяжело дышать. Мартин высоко поднял брови. – И всё-таки я куда-то должен же вас отвезти. Она смущенно отвела взгляд… и тут же испуганно вскрикнула! К машине со стороны водителя подлетел Геннадий, взмахнул битой и мгновенно разбил стекло, а заодно и голову Мартина. Страшный звук, мощный удар, фонтан из острых стеклянных осколков. Мира инстинктивно отпрянула, закрывая лицо руками, а машина резко рванула вперед. Еле вписавшись в два поворота, «мерседес» пронесся по двору, выехал на широкую улицу и остановился, чуть не столкнувшись с каким-то джипом. Тому пришлось резко вывернуть влево, чтобы избежать аварии. Мира не успела даже испугаться, ее оглушил рев джипа и гневные гудки проезжающих автомобилей. – Господи, Мартин! – выдохнула она. – Мартин, что с вами? Он медленно повернул к ней голову, и Мирослава закричала. Лицо Мартина было залито кровью, и кровь просто хлестала с бешеной силой из раны на голове. – Беги… – прохрипел он и, повалившись лицом на руль, потерял сознание. Мирослава выскочила из машины, распахнула переднюю дверцу и обхватила голову Мартина руками. В его шелковистых, густых волосах торчали осколки стекла, они были словно смертельные льдинки. Разбитый висок, залитое кровью лицо, темные слипшиеся ресницы… Мирослава принялась покрывать его лицо поцелуями.