– Мартин, пожалуйста! Прошу! Что с тобой? Ты меня спас! Ты даже в таком состоянии смог уехать, увезти меня от опасности. Я искала тебя всю жизнь, и я тебя нашла! Господи, не умирай! Я спасу тебя! Я даже не знаю, как я смогу жить теперь, зная, что ты есть на свете!.. – Алло, дятел! Ты чего тут раскорячился на всю дорогу? – вдруг раздался грубый голос мужчины. Из остановившейся машины, которой преградил путь «мерседес» Мартина, вышел водитель и направился к ним. Но его воинственное выражение на лице моментально сменилось испуганным. – Твою же мать! Что у вас тут происходит?! – Он схватил телефон. – «Скорая»! Немедленно приезжайте! Человек ранен! Глава 6 Яна Карловна Цветкова сидела в салоне частного самолета и пыталась соблюдать полное спокойствие. Карл Штольберг расположился напротив нее и пожирал Яну глазами. Она пыталась так же открыто и честно смотреть на него. – Сколько мы не виделись? – спросила Яна. – Лет пять? – Пять лет, четыре месяца, – ответил он на очень хорошем русском с легким акцентом. – И ты прекрасно знаешь, что это было твоим решением, ты избегала меня, как только могла. Яна посмотрела в иллюминатор и содрогнулась, быстро отведя взгляд. – Мне нечего было тебе сказать. Вернее, я не могла сказать тебе то, чего ты ждал. Наши дороги разошлись окончательно и бесповоротно. А на спокойную дружбу ты готов не был. Да и я тоже. Мне было стыдно, неудобно, жалко. Я даже не знала, как в глаза тебе смотреть. Карл улыбнулся. – Сейчас смотришь, и я понимаю, что чувства прошли окончательно. Ты так спокойна. – У нас был красивый роман, я никогда не забывала о нем и не забуду. А спокойна ли я? Я впервые в жизни влюбилась по-настоящему. – В меня ты была влюблена не по-настоящему? – поднял брови Карл, и в его карих глазах мелькнула тень недовольства. – Я не знаю, что сказать. Извини, Карл. Я знаю, что люблю я сейчас не тебя. Карл Штольберг, чешский князь, опустил голову и задумался. Яна исподтишка разглядывала его. У Карла были красивые светло-русые волосы, еще и выгоревшие от длительного пребывания на солнце, на свежем воздухе. Отходила она от романа с ним долго. Были мужчины, были увлечения, какой-то отдых, отвлечения… Яна даже решила, что она вся выгорела внутри и больше не способна влюбиться. Яна подумала, что это и хорошо, раз ее чувства несут ее любимым людям одни неприятности. Да и возраст уже. Не шестнадцать… И даже не двадцать. Пора бы уже и угомониться. Так она и жила, пока не встретила свое солнце, свое счастье, своего мужчину, своего Мартина. И после этого ни один роман, ни один образ не мог уже всколыхнуть в ее душе ничего. Она встряхнула головой, словно пытаясь освободиться от ненужных мыслей, и посмотрела на Карла сквозь призму своей любви к Мартину, единственной и настоящей. И сердце ее наполнилось любовью и пониманием. И это было еще одним доказательством того, что она встретила свою настоящую любовь. Она не испытывала негативных чувств ни к кому больше, хотела, чтобы все были счастливы и влюблены. Нет горечи, нет сожаления, нет ничего. Только счастливое настоящее. – Что ты так смотришь на меня? – спросил Карл Штольберг. – А ты? Ты всю дорогу прожигаешь меня взглядом. – Я очень соскучился по тебе. Нет! Русский язык… Я и не забывал о тебе. Ты – лучшее, что было у меня в жизни. – Карл, не начинай! Я благодарна каждому дню, что мы провели вместе, я ни о чем не жалею. Я рада, что мы встретились с тобой. – Ты не любила меня… совсем… – Почему? Чувства были. – Иначе бы ты так спокойно не отпустила меня и не отталкивала бесчисленное количество раз. Ты считаешь, что я предал тебя? А ведь это ты не захотела жить со мной. Родить мне ребенка. Ты ничего не дала мне, не хотела дать. А я так ждал от тебя ответного чувства. И я больше всего хочу, чтобы ты была счастлива, и мне кажется, что я бы мог тебе счастье это дать – счастье нормальное, человеческое, простое – и не совсем обыкновенное, волшебное. – Карл, я знаю, я думала над этим. Я понимала, что я делаю неправильно. Я в твоей жизни была пеной от шампанского. Ее много, она будоражит, создает впечатление праздника, а напиться ею нельзя. Толку от нее никакого. Я потом долго винила себя в этом, переживала, пока не поняла, – вздохнула Яна. – Что поняла? – Что ты прав. Значит, не любила. Иначе бы так не поступила, – ответила Яна. – А понять это можно было только, встретив настоящую любовь. Теперь я это знаю, извини… – Извини, что не со мной ты это поняла? – Тень набежала на лицо Карла, словно выйдя из глубины его глаз. – Извини… – Ну что ж… По бокалу брюта? Видишь, я помню, что ты любила. Или твои вкусы поменялись с твоей влюбленностью? – попытался улыбнуться Карл. – Вкусы остались прежними, – успокоила его Яна. – И насчет десерта тоже? – улыбнулся Карл, словно обнимая ее тепло-карими лучистыми глазами. – Да. И про клубничку помнишь? – улыбнулась в ответ Цветкова. – Будь уверена, я ничего не забыл, – ответил Карл, и, извинившись, удалился буквально на минуту. Вернулся он в сопровождении стюардессы, очень симпатичной девушки-блондинки с подносом, с фужерами и легкой закуской. Бутылку дорогого брюта он нёс сам. – Я же помню, как ты боишься летать на самолетах, – улыбнулся он, – а тут ты прямо так безропотно согласилась лететь. – Перестала трепыхаться, – ответила Яна, улыбаясь в ответ. – А я тешу себя мыслью, что ты испугалась ехать со мной в СВ-купе. Мы бы обязательно поехали в купе вдвоем, если бы добирались по железной дороге. Что ты не выдержала бы такого тесного пространства, близкого контакта со мной, что ты вспомнила бы прошлое, поняла, что у тебя остались какие-то чувства ко мне и… осталась бы со мной. Я бы показал тебе всю мощь своего чувства к тебе. Как я соскучился по тебе, как я помнил тебя, как я сделаю всё, чтобы вернуть тебя. Я постоянно думаю о тебе, дорогая. – Ты женат, родил ребенка… – И развелся, – напомнил ей Штольберг. – И развелся, – подтвердила Яна, – показав тем самым, что использовал девушку, чтобы она родила наследника, ребенка, продолжателя рода. – Это плохо? Если мужчина хочет ребенка? – удивился Карл, кивком отбросив пышную чёлку со лба. – Это самое лучшее желание в мире, – согласилась Яна. – Главное, чтобы женщина, которая носила под сердцем этого ребенка, знала, что у нее не будет полной семьи, любящего мужа, всего того, что ей было обещано в белой фате перед алтарем. И что она станет просто маткой для вынашивания наследника. А ее позор, как обычно, прикрыт законным браком. Карл разлил шампанское и протянул фужер Яне. – А ты считаешь, что я монстр? Когда она стояла, как ты выражаешься, в белой фате, я искренне верил, что будет все, как ты описала, и умрем мы с ней в один день. Я не обманывал, я не учел… Яна выпила шампанское до дна, и он тут же налил снова. Если честно, она не хотела больше слушать Карла, потому что у нее закололо сердце, и они в своем разговоре зашли на очень зыбкую почву. – Не учел я, Яна, что я не смогу забыть тебя, что я люблю тебя и с трудом представляю свое существование без тебя. Да, мы разошлись. Но я не использовал ее, я пытался уйти от своих чувств, и как ни крути, я всё равно виноват перед своей женой. Я даю ей всё, что могу, полное обеспечение, поддержку, дружбу. Она поняла, что любовь я ей дать не могу, и смирилась. Она не держит на меня зла, мы – друзья, и у нас общий ребенок. – Я рада за вас. Ничего о ней не знаю, да и зачем мне? Рада, что ты стал отцом. Думаю, что отец из тебя выйдет потрясающий, ой, уже вышел, извини! – глупо засмеялась она. – Ты закусывай… – Моя любимая клубничка? Всё помнишь? А где сливки? – Не поверишь, Яна… Я помню всё, – заверил ее Карл, прожигая взглядом. Он попросил принести сливки. Ей стало неудобно. – Карл, я говорила, что согласна тебе помочь при условии, что мы, ты, в частности, не будешь возвращаться к нашей теме. Мы с тобой хорошие знакомые или друзья, выбирать тебе, но не более того, – сказала ему Яна и, макнув клубнику в сливки, положила ягоду в рот целиком. На душе у нее было неспокойно. Хотя Карл ей и не ответил, но по тому, как он на нее смотрел, она чувствовала, что не примет его душа статус «друзей», что Карл будет пытаться ее вернуть. И ей это совсем не льстило, ее это угнетало. Да еще в Питере, городе, где живет ее любовь. Темноглазое лицо, ямочки на щеках и милые веснушки, каждую из которых Яне всегда хотелось поцеловать. Ее… Мартина. Мартина Романовича Вейкина. А его руки? Его дыхание… Его запах. От всего от этого Яну накрыла такая волна нежности и любви, что у нее перехватило дыхание. «Мартин! Мартин!» – пело ее сердце. Яна знала, что у каждого человека в жизни есть моменты истинного блаженства. Определённое состояние души и тела. Так младенец спокоен в утробе матери, так любящие друг друга мужчина и женщина лежат, обнявшись, в кровати, совершенно умиротворенные друг другом. Никаких лекарств, никаких посещений психолога и курсов медитации. Ничего не надо, только ночь с любимым человеком, чтобы прижаться к его телу, подпитываться его энергетикой и любовью. Что может быть лучше нежного прикосновения пальцев любимого человека к твоим волосам, его поцелуя каждой клеточки твоего тела и его объятия, словно он хочет соединиться с тобой в одно целое, тем самым и защитить тебя от всех бед и неприятностей вместе взятых? Это как погрузиться в негу спокойствия, в кокон счастья. Именно в таком благостном и счастливом состоянии Яна и пребывала, обнимая своего Мартина, свое счастье. И несмотря на то, что чувствовала она себя почему-то неуютно, близость его горячего тела согревала ее и возвращала к жизни. Яна прижалась к Мартину и провела тонкими, красивыми пальцами с классическим ярко-красным маникюром по его накаченной груди, покрытой вьющимися, милыми колечками волос. Внезапно в сердце Яны закралось какое-то смутное чувство и… тошнота. Она не сразу поняла, в чем причина беспокойства, но постепенно сообразила… Грудь у мужчины не была волосатой. Это произвело на нее впечатление эффекта взорвавшейся бомбы. Яна открыла глаза и посмотрела на лежащего рядом мужчину. Его теплые карие глаза смотрели на нее с нежностью и любовью, смуглая кожа и светло-русые волосы разметались по подушке. – Карл?! – выдохнула Яна, чуть не падая с кровати. – Да, моя любовь! Как же я рад! Все-таки я был прав. Старые чувства не ржавеют. Я – самый счастливый человек на свете! Как же долго я этого ждал! Счастье мое! Любовь моя! – Карл заключил в объятия свою пассию, едва не задушив. Она оторопело смотрела на него. – Это сон? – Что? Нет… – Ущипни меня. – Я лучше поцелую тебя, – Карл явно пребывал в приподнятом настроении, в отличие от Яны.