– У нас есть только имя. Мэр крутанулся в кресле, озадаченно посмотрел на посетителей. – Серьезно? Только имя?.. Впервые с таким сталкиваюсь. Видите звездочку? «Заполнение графы Фамилия обязательно». След завел их в тупик, едва поманив. Придется задействовать Роксану. – Его зовут Гюстав. У вас наверняка хранятся архивы классов за последние годы: в Сен-Мартене не так много школ. Мэр задумался. – У вас есть ордер? – неожиданно спросил он. Сервас достал бумагу из кармана. – Хм… Имя Гюстав не так часто встречается в последнее время. Я постараюсь вам помочь. Сервас понимал, как мало шансов, что мальчик записан под настоящим именем. А впрочем, почему нет? Кто проведет параллель между ребенком и швейцарским убийцей? Кто поверит, что он отдал сына в школу в Сен-Мартене? Есть ли тайник надежнее? Майор бросил взгляд на площадь. С гор спустились облака, и все вокруг стало серо-зеленым, единственный луч света цеплялся за крышу музыкального киоска. – Давайте посмотрим, что получится. Понадобится несколько часов. – Мы останемся. Внизу стоял высокий человек в темном – черном? – зимнем пальто. Он смотрел на окна мэрии; Сервасу даже показалось, что мужчина следит за ним. – Try Gustav Servaz [58], – раздался у него за спиной голос Кирстен. Он вздрогнул. Резко обернулся. Мэр удивленно воззрился на норвежку, перевел взгляд на Мартена. – Я правильно понял? – спросил он. – Yes. Gustav without “e” [59]. – Как вы пишете «Сервас»? How do you write this? Кирстен произнесла по буквам. – Это ведь ваша фамилия? – спросил вконец запутавшийся чиновник. Сервас чувствовал себя аналогично, в ушах у него стоял гул, но он кивнул и сказал: – Делайте, что она говорит. Сердце пустилось в галоп. Стало трудно дышать. Он снова посмотрел в окно и уверился, что незнакомец следит за ним, стоя в центре одной из аллей сквера. Взрослые и дети обтекали его с двух сторон, как крупный валун. – Начали, – предупредил мэр. Пауза продлилась тридцать секунд. – Сервас Гюстав. Есть! – с триумфом в голосе воскликнул он. 15. Школа Сервас похолодел. Ему показалось, что тень, омрачившая пейзаж, накинула траурную вуаль на его мысли. Он выглянул на улицу. Там, где секунду назад стоял человек в черном пальто, не было никого, кроме прохожих. Господи боже ты мой, кто этот мальчик? – До прошлого года он был записан в школу Жюль Верна, – сказал мэр, как будто услышал мысленный возглас Серваса. – Но теперь его здесь нет. – А вы, случайно, не знаете, где он? – спросила Кирстен. Мэр ответил по-английски: – Мне известно одно – в нашей академии его нет. Он повернулся к Сервасу. Прищурился – его не оставило равнодушным расстроенное лицо полицейского. Чиновнику такого ранга неприятно осознавать, что он не понимает сути ситуации. – Покажите, пожалуйста, где находится школа Жюль Верна, – попросила Кирстен, кивнув на висящий на стене план города. Сервас внезапно «сдулся», совсем лишившись сил, и норвежка перехватила управление. Он спросил себя, откуда у нее подобная идея. Совершенно ясно, что она понимает, как мыслит Гиртман, куда лучше, чем хочет показать. – Конечно, сейчас… – Мэр кивнул. * * * Длинная белая аллея между двумя рядами старых платанов, облысевших из-за ранних холодов. Толстые узловатые ветви, засыпанные снегом, напоминали ему персонажей диснеевских мультфильмов, которые он так любил в детстве. Снегоуборщик освободил середину аллеи, ведущей к школе. Они прошли мимо низенького снеговика, которого явно слепили младшие дети: голова была странной формы, и стоял он… набекрень. Просто гном какой-то, злой и уродливый. За аллеей и порталом открывался старомодный внутренний двор, и Сервас вспомнил «Большого Мольна» [60] и собственное детство на юго-западе Франции. Сколько детей росло в этих местах, сколько личностей сформировалось и определилось, оказавшись вне кокона семьи и сделав неожиданное открытие: «оказывается, мир существует, и он многогранен!» Многие ли вышли в мир, готовые сразиться с жизнью, укротить невезение? А скольким будущим жертвам невезения предстоит вечно разрываться между случайностями и рисками бытия, не имея сил справиться с ними? Правда ли, что именно здесь все решается, как полагают некоторые? Сколько мальчишек познали тут первый опыт общественной жизни, жестокость себе подобных и проявили неподобающие чувства? Сам Сервас почти ничего не помнил о том периоде своей жизни. Двор был пуст, дети сидели по классам. Ветер сдувал снег с деревьев, подталкивал людей в спину, мороз превращал каждый выдох в летучий султанчик. Под крытой галереей появилась женщина; обеими руками она придерживала у горла воротник пальто. Крашеная блондинка лет пятидесяти; лицо открытое, но строгое. – Мэр предупредил о вашем приходе. Вы из полиции, так? – Региональная служба судебной полиции Тулузы, – ответил майор, доставая удостоверение. – Это Кирстен Нигаард, полиция Норвегии. Директриса нахмурилась. Протянула руку. – Могу я взглянуть? Сервас отдал ей документ. – Не понимаю… – сказала она, изучая удостоверение. – У вас та же фамилия, что у Гюстава. Он ваш сын? – Это совпадение, – ответил Сервас и понял, что женщина не поверила. – Гм-гм… Что вам нужно от мальчика? – Он исчез. Возможно, ему грозит опасность. – Не могли бы вы сообщить подробности? – Нет. Директриса напряглась. – Что вы хотите выяснить? – Мы можем войти? Сегодня очень холодно. * * * Час спустя они знали о Гюставе немного больше. Собеседница нарисовала довольно точный портрет: мальчик с блестящими способностями и странными скачка́ми настроения. Меланхолик. Одиночка. У него практически не было друзей, и на переменах, во время игр во дворе, он нередко становился козлом отпущения. «К черту Руссо, – подумал Сервас, – детям не нужны другие дети, чтобы быть жестокими, злыми и лицемерными: у них это в крови, как у всего остального человечества». Происходит обратное: общаясь, иногда становишься лучше, а если повезет, будешь хорошим человеком до конца дней. Или не будешь. Сервас научился честности в десять лет, читая «Боба Морана» [61] и Жюль Верна. Опекунами ребенка значились бабушка с дедушкой. Как и мэр, педагог нашла информацию в Ученической базе. Она объяснила, что службы мэрии утвердили запись ребенка в школу, не указав ответственных родственников, и, когда она запросила досье, пришло предупреждение. Директриса открыла файл, и они убедились, что графа Адрес не заполнена, фигурировали только фамилии. – Месье и мадам Малер, – прочел вслух Сервас, и ему показалось, что кровь застыла в жилах, а в ушах загрохотал водопад. Он посмотрел на Кирстен и увидел в ее глазах изумление. В рубрике, содержащей информацию о «привязанных» к ребенку взрослых, галочкой были отмечены клетки Дедушка и Бабушка. Всё. Больше никакой информации.