Но вот тут-то, как говорится, был один нюанс. Тина тащилась от него, как дикая кошка в известный период. И это было сильнее любых косых взглядов подруг и, упаси бог, богатых родственников Тины. Впрочем, плевать он хотел на ее круг, как и на все прочие условности. Наверное, за эту его уверенность и умение с достоинством держаться в любой социальной среде Тина в него и втюрилась. Да еще, пожалуй, за идеальную мускулатуру, как на греческой статуе. Отцовские гены. Он уже почти свыкся с этой нестыковкой в голове. Точнее, затолкал ее поглубже в пыльные тайники сознания, чтобы не спятить в натуре. Потому что отец для него оставался живым, и ту встречу недельной давности он физически не мог посчитать бредом. Она была реальнее самой реальности, и стереть ее из головы он не мог чисто физически. Такси заложило вираж на развязке и помчалось к Москве-Сити. Кто бы ни придумал это нагромождение стекла и бетона, одного ему удалось добиться наверняка — напрочь лишить это место души. Небоскребы выглядели в Москве как инородное тело, как бы намекая на скорый приход нейрофонной эпохи. И будто подчеркивая эти мрачные мысли, похохатывал чему-то своему таксист, в ухе которого тоже торчала «таблетка» со смайлом. Водила, однако, не забывал следить за дорогой — видимо, сквозь эфемерные образы дополненной своей нейрофонной реальности. Тина не знала, что он приедет. Он пытался ей позвонить — но в его руках «сдохла» еще одна трубка, купленная им на последние деньги. Он уже почти не сомневался: техника в его руках «умирает» неспроста. Но пока не было времени разбираться в данном феномене. Хотя что-то это ему напоминало. Но что? Он напряженно пытался вспомнить, поднимаясь на скоростном лифте на этаж Тины. Жеманный консьерж уже узнавал его и сразу пропустил с эдакой игривой улыбочкой. Похоже, этот голубоватый тип положил на него свой масленый глаз. Протянув руку к дверному звонку, на этот раз остановил палец в сантиметре от кнопки. Вспомнился дымок и вонь горелого пластика в прошлый раз. Поэтому он просто постучал в дверь, уже приготовившись отвечать на неизменное «кто там?». Никакого «кто там» не последовало. Дверь открылась сразу и нараспашку. В подсветке из целой батареи дизайнерских светильников стояла Тина. Совершенно голая. Он даже пискнуть не успел, как он сгребла его и затащила в постель. Это условно — в постель. До постели были темная прихожая, ванная, кухня… Что Тина умела лучше всех — так это начисто срывать башню. Через час он забыл обо всем, что занимало голову всю последнюю неделю. Что ни говори, страстная девушка — лучшая терапия от дурных мыслей. Да что там — от всех мыслей в принципе. Уже расслабившись в изнеможении на гигантской круглой кровати у панорамного окна с видом на Москву-реку, она спросила, выдыхая в потолок струйку сигаретного дыма: — Ты зачем отключил нейрофон? — Зачем отключил? — бездумно отозвался Прохор. Пожал плечами, хоть Тина не могла этого видеть. — Не отключал я. Батарейка села. Иногда лучше соврать сразу и без стыда, чем нагромождать подозрительные отговорки. — Да? — Тина недоверчиво хмыкнула. — А разве там батарейка есть? — Есть. Не важно. Без нейрофона лучше. — Шутишь? — Ничуть. Сегодня я вдоволь насмотрелся на хозяев нейрофонов. Это еще поспорить можно, кто и чьи настоящие хозяева — люди у нейрофонов или нейрофоны у людей… — Хватит философствовать, — зевнув, сказала Тина. — Тебе это не идет. — Вот как? А что мне идет? — Оружие. В той вьетнамской миссии с оружием, в грязи и пороховой гари ты смотрелся просто сногсшибательно… О, я, кажется, опять возбудилась! — Да ты шутишь… — Шучу. Открой вино, я сейчас. Тина направилась в сторону ванной. Прохор поднялся, взял со столика бутылку. Подошел к панорамному окну в чем мать родила. Обитатель Москвы-Сити может себе позволить взирать на город, стоя голым перед окном — как истинный небожитель. Взирайте, смертные, и завидуйте. — Тина, а штопор где? Девушка не ответила. В поисках штопора он добрался до сверкающей стеклом и металлом кухни. Одна эта кухня была больше его съемной квартиры, не говоря уж об абсолютном превосходстве в роскоши… Отыскав штопор и открыв бутылку, он отнес ее в спальню. Затем вспомнил — и вернулся на кухню: снял с держателей сверкающие чистотой бокалы, снова направился в спальню. И замер. Перед ним в коротком шелковом халатике стояла Тина. Но взгляд сейчас приковала не ее восхитительная фигурка, а автомат М-4 штатовского производства в одной руке. В другой она держала бутылку, обильно прихлебывая из горлышка. Вино стекало с уголков ее губ и текло по прекрасной шее, плечам, струилось между аккуратных маленьких грудей… Как кровь. Он сглотнул. — Тина, ты чего? — Поиграем? — весело сказала Тина и по-киношному повела стволом. — Какие игры? Откуда у тебя настоящая пушка?! — Ты чего, Видов, перегрелся? — Тина пьяно расхохоталась, как ведьмочка из старого фильма. Пьянела она мгновенно. — Откуда у меня настоящая пушка? Это же игра! Включай нейрофон! Я загрузила режим «один на один». Посмотрим, кто из нас круче! Она поставила бутылку на столик и эффектно передернула затвор своей М-4. Только теперь Прохор заметил, что модификация легендарной М-16 в ее руках тонко разукрашена узорами «под хохлому». Странные вкусы у гламурных цыпочек. Однако сейчас важно вовсе не это. — Включай нейрофон! — уже с легкой угрозой повторила Тина. — А то я обижусь и перейду в режим «охота». — Я не могу… — Его голос предательски дал «осечку», что вызвало новый приступ смеха у Тины. — Черт… Не могу его включить, мать его так!.. — Врешь! Тина вдавила спусковой крючок — и огромное, в полный рост зеркало напротив кровати лопнуло, разлетевшись сотнями осколками. Прохор едва успел отскочить, чтобы голое тело не посекло осколками. Зазвенели, падая на пол, гильзы, в воздухе резко запахло порохом. Тина лишь хохотала и продолжала палить, снося с полок любимые статуэтки, кроша дорогую отделку стен. Прохор припал к полу, ощущая кожей болезненные уколы мелких осколков штукатурки. До него вдруг дошло: Тина попала в ту же самую ловушку, что и он сам до этого! Она стреляла в него из настоящего оружия, думая, что находится в нейрофонной игре! Как все это складывалось в голове у девушки, один Бог знает, если он сам — не созданная нейрофоном иллюзия. К тому же девушка была пьяна, а с пьяной Тины спрос вообще невелик. Слыша, как Тина меняет магазин, он бросился к входной двери. — Стой! — заплетающимся голосом крикнула вслед Тина. — Я тебя все равно подстрелю! Если бы кто раньше сказал ему, что он будет спасаться бегством от желающей его застрелить женщины, — он не поверил бы. И уж тем более бы не поверил, что станет удирать от нее голым. Однако шутки шутками, но сейчас было не до смеха. И он ввалился в лифт, едва успев нажать кнопку первого этажа. Вовремя, пули загрохотали по закрывавшимся дверцам, едва заглушая пьяный смех этой разбушевавшейся дикой кошки. Еще он успел подумать, что сгори сейчас под его пальцем контакт, как тогда, на дверном звонке, — и он был бы уже покойником. Значит, не все «горит» в его руках, и можно не накручивать себе в голове, еще больше нагоняя страха… Поднявшись, он отряхнулся, что было нелепо, пыль была на нем хоть какой-то «одеждой». Поглядел на себя в широкое зеркало на стенке кабины. Расхохотался. Вот ты и попал, брат, в «Вечерние новости»! Сейчас он абсолютно голый выйдет в фойе, и не надо даже доставать «мобильник» — нейрофоны мгновенно отправят видео в высоком разрешении прямиком на страницы в соцсетях, а следом — на новостные сайты. В лучшем случае, в рубрику «Курьезы», в худшем — в сообщение про еще одного извращенца, терроризирующего ночную столицу. Плевать. Главное — сохранять невозмутимость. Мягко пропел звуковой сигнал, женский голос сообщил о прибытии на первый этаж. Прохор выпрямился, прикрыв ладонями причинное место. Лучше бы он сразу уехал на какой-нибудь минусовой этаж. Когда двери лифта открылись, Прохор оказался лицом к лицу с вытаращившимся на него консьержем. Более того — этот тип, глядя на него, облизнулся. Рефлекторно, конечно, но от этого ничуть не легче. Но, надо отдать ему должное, консьерж повел себя вполне достойно. — Выгнала? — спокойно спросил он. — Ага. Да. Убить хочет. — Бывает, — консьерж сочувственно покивал. Обернулся — в фойе, на счастье, больше никого не было. И шагнул в лифт. Прохор невольно вжался скользкой спиной в холодную стенку. Консьерж успокоил его, пояснив: — На парковке моя машина. Могу увезти отсюда, пока не поздно. А то дамочки тут всякие обитают. Случалось, мальчишки пропадали. Вот оно что: этот тип принял его за профессионального жиголо. Что неудивительно — в этом скучающем, лопающемся от денег месте. Хотя какая разница? Главное, поскорее убраться отсюда. Тина настойчивая — если начнет охоту, может и на парковке достать. Консьерж не подвел. Вывез его на своем стареньком «пежо» к ближайшей станции метро за пределами Москвы-Сити. И даже какую-никакую одежду подкинул, из завалявшегося в багажнике. Собственно, это были цветастые шорты и футболка — дежурный прикид для фитнеса. Кроссовки оказались малы, зато подошли шлепанцы для бассейна. В таком виде Прохор и отправился по ночному городу, спиной чувствуя любопытный взгляд консьержа. Никогда не знаешь, кто и в какой момент проявит себя настоящим другом. Нелепая ирония судьбы. Надо бы при случае поставить ему «пузырь». Не в кино же его приглашать. Прохор нервно хохотнул и осекся, озираясь по сторонам. Метро еще не ходило. Да и торопиться, в общем, было некуда. Куда податься, когда самый родной человек оказался плодом больного воображения, а подруга неожиданно решила его прикончить? Мозг вдруг кольнула неприятная мысль: а случайно ли Тина решила пострелять по живой мишени? То, что игра под брендом WoK каким-то образом подсовывает реальное оружие под видом виртуального, его уже не удивляло. Но он знал еще кое-что — эта игра точно так же выдает живых людей за виртуальные цели. И если желание системы прикончить Буку хоть как-то объяснимо, то… Его тоже хотят убить?! Причем вычурно, изощренно — руками собственной девушки? Однако… Наверняка все это просто паранойя. Тем не менее умирать на ровном месте, ни за что ни про что, не хотелось категорически. Хорошо бы найти надежного союзника. И желательно, чтобы он никак не был связан с этой проклятой игрой…