А вот перчатки ее огорчили. Поскольку она надела свои, Джедао в отражении носил черную пару, в знак уважения традиции Кел, но его перчатки были без пальцев, потому что на самом деле он не был Кел. В современном мире чужаки, подчиненные Кел, носили серые перчатки вместо черных. Перчатки без пальцев вышли из моды после предательства Джедао, и она видела такое лишь на старых фотографиях и картинах. Он был выше на полголовы. От невозможности смотреть отражению глаза в глаза мышцы едва не свело судорогой. – Сэр, – проговорила она, невзирая на сомнения. Как же еще обращаться к немертвому генералу, если не согласно рангу или званию? Простое «вы» казалось неправильным. Джедао тихонько вздохнул. – Вопросы? Я через это уже проходил, в отличие от вас. – Вы призрак? – В основном. Я бесплотен, хотя в меня можно попасть из экзотического оружия, если целиться в тень. Я прикреплен к вам, и это значит, что мое благополучие зависит от вашего. Я поглощу большую часть экзотического ущерба, прежде чем что-то дойдет до вас, так что меня можно назвать этаким прославленным щитом. В этой области какие-либо неприятности грозят вам лишь после моей смерти. И прямо сейчас слышать меня можете только вы и другие ревенанты[6]. Вы убедитесь, что это одновременно помогает и ужасно мешает. Есть только один ревенант помимо меня, который будет сопровождать нас. Вы с ним скоро познакомитесь. Зеркальная стена без предупреждения открылась, и за ней оказалась узкая комната с беговой дорожкой. Их дожидался бледный и стройный мужчина в черной с золотом униформе Кел – впрочем, перчатками он пренебрег. На униформе не было никаких отличительных знаков, но эмблема в виде серебряного пустомота указывала, что он Нирай в подчинении у Кел. Крылья пустомота также были соединены серебряной цепью. Приглядевшись к его тени, можно было увидеть, что она состоит из силуэтов порхающих мотыльков. При виде насекомых Черис сделалось не по себе, как будто они должны были вот-вот оторваться от пола и выжрать ее костный мозг. Черис привыкла, что по стандартам Кел она маленькая, но этот незнакомец был и впрямь высок ростом. – Простите, что заставила вас ждать, сэр, – сказала она, на всякий случай обращаясь к Нирай как к вышестоящему, хоть отсутствие эмблемы, обозначающей ранг, и сбивало с толку. – Я следил за вашим пробуждением, – невозмутимо ответил Нирай, – и в этом вопросе ваше здоровье превыше всего. В любом случае вы паниковали в значительно меньшей степени, чем предшественник. Примеры Келовского стоицизма меня восхищают. – Голос у него был красивый, но тон – ровный, а в том, как он произносил глаголы, сквозило презрение. Было трудно понять, что всё это значит. Многие Нирай пренебрегали формальностями. – Разве формационный инстинкт должен был овладеть ею так сильно? – спросил Джедао. В его голосе звучала почтительность. Нирай добродушно изогнул бровь. – Академия Кел всё время играется с параметрами, – сказал он, – отсюда и вариации. Не думаю, что в ней есть что-то необычное, но мы не можем выпустить ее отсюда, доверив тебя, если она столь внушаема. Понимаю, тебе бы весьма этого хотелось. – Я был паинькой четыре века, – ответил Джедао. – Вряд ли теперь изменюсь. – Да-да, когда ты был жив, про тебя тоже так думали. – Ты любишь неопровержимые доводы, да? – Я люблю выигрывать. – Нирай обратил всё внимание на Черис. Ее поразила необычайная красота его глаз, дымчато-янтарных с бархатными ресницами; а ведь обычно Черис не интересовали мужчины. – Пройдитесь по беговой дорожке, – велел он, – чтобы напомнить вашим мышцам, зачем они нужны. И еще потому, что в вас присутствует кое-что от его мышечной памяти, и будет мало толку, если вы станете спотыкаться на ровном месте. Черис не возражала. Она нашла хороший темп: достаточно быстрый, чтобы поднять пульс, достаточно медленный, чтобы непослушные ноги ее не подвели. Тот факт, что координация движений пострадала, беспокоил ее. Она никогда не была самой проворной из товарищей, но надеялась, что эффект временный. – Джедао, – сказал Нирай. – Полагаю, ее показатели удовлетворительные? – Я твое орудие, – сказал Джедао. Черис удивилась. Кел мог сказать эту церемониальную фразу вышестоящему, причем лишь в самых торжественных случаях, но ироничный тон Джедао намекал, что происходит нечто иное. – Кроме того, – прибавил Джедао, – если с нею дела обстоят как с прочими, у нее никогда не было весомого права выбора, да и у меня его тоже не было. Наверное, вопрос отразился на лице Черис. Нирай сказал: – Мы предпочитаем добровольцев. У них больше шансов пережить весь процесс. А, ну да. Добровольцев в стиле Кел. – Давайте я изложу остальное, – продолжил Нирай. – Похоже, вы придумали, как применить Джедао, и Командование Кел это одобрило. Вам следовало бы знать, что призраков из «черной колыбели» можно оживить, лишь прикрепив к кому-то живому – мы называем это «заякорением». Это не общеизвестные сведения. Джедао упомянул, что большинство разновидностей экзотического оружия навредят ему, прежде чем навредить вам. Есть несколько исключений. Рекомендую их изучить, когда будет возможность. Джедао не может читать ваши мысли, о чем он уже сказал, но он умолчал, что может видеть и слышать – в частности, он видит дальше человека и во всех направлениях сразу. Бессмысленно говорить такое Кел, но следите за языком тела в его присутствии, если не хотите предоставить ему окошко к содержимому вашего мозга. Время от времени его личность будет просачиваться, его реакции подменят ваши, но сильнее всего это проявляется с мышечной памятью – и всё не так плохо. Его рефлексы спасали предыдущие якоря. Нирай небрежно прислонился к стене, но его взгляд остался прямым и внимательным. – Есть еще кое-что, и это причинит боль: вам предписано убить Джедао, если покажется, что он сходит с ума или собирается предать вашу миссию. Он был прав. Это причинило ей боль. Она неуклюже свалилась с беговой дорожки и грохнулась на пол, потому что ноги внезапно отказали. Она была частью иерархии, которую поклялась поддерживать, и люди всё еще относились к Джедао сообразно его рангу. Черис поднялась с пола, дрожа. Здравый смысл подсказывал, что ей дали приказ, причем весьма логичный, но прямо сейчас она была подключена к Джедао как к лидеру формации, пусть он и был призраком. А еще – предателем. Нирай следил за ее реакцией. Он улыбался и даже не пытался скрыть веселье. – Это пройдет, – мягко проговорил Джедао. – И, знаете, он прав. Я помню все безобразия, которые учинил. – У вас будут команды поддержки, – сказал Нирай, – потому что было бы глупо их не обеспечить. Но лучше, если вы справитесь самостоятельно. – Он постучал по столу, и из какого-то невидимого отделения выдвинулся пистолет тусклого серо-зеленого цвета. Черис никогда не видела такого оружия, что было необычно для Кел – впрочем, подумала она, вполне в духе Нирай. – Это предпочтительное оружие. Оно называется хризалидный пистолет, и его цель – подготовить Джедао к возврату в «черную колыбель» до следующего раза. Черис попыталась сформулировать вопрос. Удалось с третьей попытки. – Как генерал может защищаться, сэр? – Он может с вами разговаривать, – язвительно ответил Нирай. – Не смейтесь, не надо. У него это очень хорошо получается. Когда его речи покажутся здравыми, а остальной мир – нет, знайте: пришла пора нажать на спусковой крючок. Без обид, Джедао. – Тоже мне, новость – я и так знаю, что безумен, – сказал Джедао, по-прежнему иронично. Нирай протянул пистолет Черис. – Он на минимальной мощности и не нанесет генералу серьезного вреда, – сказал он, показывая ей регулятор. – Черис, я хочу, чтобы вы выстрелили в Джедао. Черис взяла пистолет. Может, Нирай ей лгал, пусть даже она не понимала, в чем цель такого обмана. – Куда целиться, сэр? – В тень или в отражение. Можно еще в себя, но, согласно моим источникам, отходняк будет жестким. Я бы не советовал. Черис направила хризалидный пистолет на свою тень. Ее руки в перчатках вспотели; капли пота текли по спине. Но ей дали приказ, пусть и в неформальном тоне, и это успокаивало. Не успев переубедить себя, она нажала на спусковой крючок. Нахлынула волна жуткой боли, и Черис выронила пистолет. Ее учили никогда не ронять оружие. Джедао сыпал ругательствами на незнакомом языке. По крайней мере, звучало это как ругательства. «Джедао?» – подумала она. Ее мысль озвучил его голос. Но формационный инстинкт убывал. Теперь она мыслила более ясно. – Так лучше, – сказал Джедао. Неужели в его голосе звучало подлинное облегчение? – Подберите пистолет и держите его при себе постоянно. Кобура вон там. Она сделала, как велели. – Что ж, тогда можно приниматься за работу, – сказал Нирай, оживляясь. – Я подготовил более комфортабельные условия. Шесть циклов, дверь откройте пинком. Я собирался заменить ее на кое-что более интересное, но отвлекся. – Прямо рядом с ним открылась дверь, и он вышел не прощаясь. – Отвлекся? – повторила Черис, вспомнив, как он улыбнулся, когда она упала с беговой дорожки. – У Нирай причудливые представления о развлечениях, – без выражения проговорил Джедао. – Два человека выжили после помещения в «черную колыбель». Он один из них, другой – я, и теперь вы знаете, почему гекзархат больше никого туда не засунул. В любом случае, полагаю, нам надо выиграть войну, иначе вы бы не вытащили меня из морозилки. – Там, где вы находитесь, холодно? – Иногда склонность Кел к буквализму бывала полезной. – Это просто фигура речи. Черис вышла из комнаты с беговой дорожкой. Они прошли наружный цикл шесть раз, и каждая итерация не отличалась от предыдущей, за исключением одного приступа тошноты на каждый цикл. Ближе к концу коридор стал поглощать звук шагов Черис, выдавая эхо после чересчур большой задержки. Стены были черными, пол и потолок – тоже. Если слишком долго смотреть на потолок, что Черис однажды сделала, то на нем проступали звезды – сперва едва заметные, они надвигались всё ближе и быстрей, светящиеся мазки туманностей делались четче и превращались в россыпь сияющих драгоценных камней, и даже в бархатной тьме появлялись трещины, за которыми со скрипом вращались огромные шестерни, – но она отвела взгляд. Она много раз слышала, что станции Нирай особенные, но подобное увидела впервые. Дверь в конце коридора выглядела так, словно ее вырезали в стене лазерным ножом. Черис почти удивилась, что края не шипят и не излучают бело-красное свечение. Она решила, что надо снова применить буквальный подход Кел, и пнула дверь. Та открылась. Комната была обставлена лаконично. Всю мебель расположили вдоль стен – даже аккуратная Черис нашла это удручающим. На узкой красно-золотой скатерти стояли четыре вазы. Красный и золотой, цвета Шуосов, лисьи цвета: в честь Джедао? Но спрашивать она не собиралась. В каждой вазе было по цветку в разных жизненных фазах, от бутона до цветения, от опадающих лепестков до хохлатой семенной коробочки. Черис пришло в голову, что эту композицию можно уничтожить, рванув скатерть. – Что вам рассказали? – спросила Черис. – О предстоящей поездке? Ничего. Информация – такое же оружие, как и все прочие. Мне нельзя доверять оружие. – Не уверена, что понимаю суть. – Мое предательство вошло в историю. Не рискуйте, давая мне возможность повторить содеянное, но уже против вас. Черис нахмурилась. Что-то тут не складывалось. – Ценю вашу обеспокоенность, сэр. – Последнее словечко выскользнуло против воли: привычка. – Вы не участвовали в осаде Адского Веретена, – сказал Джедао, и впервые его голос прозвучал совершенно без интонаций. Ей пришлось спросить – хотя он наверняка слышал этот вопрос сотни раз: – Почему вы это сделали? Как любой Кел и любой Шуос, она изучала разные мнения об осаде. Никто не сомневался, что бойня была преднамеренной. – Если вы думаете, что сможете меня исцелить, – проговорил Джедао, – то учтите, что лучшие техники Нирай за сотни лет так и не поняли, что стало спусковым крючком. Они сунули нос в мои сны – а это непросто, поскольку я никогда не сплю, – и заставили меня пройти дурацкие ассоциативные тесты, связанные с разнообразными фруктами, и еще – сыграть во все карточные игры, известные в гекзархате. Кроме того, уже слишком поздно. Надо было им шевелить мозгами до того, как умерло столько людей. – Пауза. – Ну так скажите мне, капитан, зачем я здесь.