Ни в этом ли ирония. Чем больше ты пытаешься откреститься от чего-то, тем сильнее ты впадаешь в иную, но по сути такую же крайность. Слишком черное всегда будет черным, недостаточно белому никогда не стать по-настоящему ослепительно чистым. Балансировать на грани, избегая попадания в них – логичный итог. Смерть О’Брайена, как и смерти Томпсона, Мак-Кинли, Мастерса, были лишь вопросом времени. Он лишь немного ускорил ход событий. Поторопил время, застывшее кадрами черно-белой пленки из его жизни перед глазами. Жизни, где не было ничего, кроме смертей, сумасшествия и повсеместно преследовавшей его иронии. Даже сейчас, стоя в той же подворотне перед гостиницей Посейдон, что и много лет назад, он не мог не отметить сходства. «Давай, Эванс. Поднимайся», – смотрел он на лежавший на брусчатке силуэт в ореоле окутавшей ее черной материи. «Вставай», – лениво цедил он в мыслях. Глупо было ждать здесь Формана, а самому лезть к Ларссону в глаза не очень-то хотелось. И заметив краем глаза Уэста, подоспевшего к парочке, лежавшей на мостовой, он уже не стал досматривать ремейк дней его прошлый жизни, разворачиваясь, чтобы уйти. С возрастом мы все становимся сентиментальными, и, видимо, Норзер не стал исключением. Непонятная тоска пробралась к нему в голову, воскрешая из памяти воспоминания, где у его жизни еще были другие цвета, кроме багряно-красного. Неожиданно захотелось вернуться и крикнуть, что он здесь, он вернулся, но зачем возвращаться туда, где тебя уже никто не ждет, как никто не ждет назад Северный Ветер, налетавший с моря и сносивший с ног. Он пришел за ними, а они его даже не ждали. Видимо, он опоздал, потому что не поторопился. – Мистер Эванс, – позвал его знакомый женский голос, а Атлас уже и не чаял, что она с ним заговорит, тактично притаившись в темноте и не прерывая его наблюдения. – Доктор Уорнер, – сдержанно поприветствовал он ее, пряча пульт в карман. – Рада видеть вас снова в строю, – улыбалась она уверенно стоявшая посреди заваленной мусором городской подворотни в неприлично дорогом для этих мест костюме. – Я не в строю, мэм, у меня с вами договор подряда, – напомнил ей Атлас, что очень хорошо помнил сам. – Работаю в одном деле и ухожу, – внимательно посмотрел он на нее. – Как вам угодно, – не возражала Уорнер, каждый раз оказываясь чересчур сговорчивой и очень услужливой с наемным убийцей, что настораживало, если бы Атлас не видел перед собой такой же холодный и пустой взгляд Уорнер, как и в зеркале. – Вижу, все прошло неплохо? – уточнила она, глядя на суматоху, которую поднял внезапно прогремевший на месте преступления взрыв. – Вы во мне сомневаетесь? – показательно оскорбился Эванс, расправив плечи. – Мистер Эванс, я не сомневаюсь ни в одном из своих людей, – протянула Аманда, намеренно подчеркивая принадлежность Норзера к ее спецам. – Пока Хейз под вашим пристальным присмотром, нам нечего опасаться, верно? – испытующе спрашивала она и говорила без нажима и угроз, но от нее волнами исходила сила и уверенность. – Под присмотром? – усмехнулся Эванс ровными обескровленными губами, и смерил Уорнер холодным взглядом. Выглядя совершенно иначе, она очень напоминала ему его мать. Та же сила, уверенность и холодный взгляд, просчитывавший жизнь на несколько шагов вперед. – Хейза интересует только две вещи, мэм, огонь и власть, – заключил Атлас. Я вам здесь не нужнее, что собаке пятая нога, – фыркнул Эванс и был абсолютно точен, как и всегда. – Мистер Эванс, нам очень нужно укрепить свои позиции в Конгрессе, а без вашей помощи мне будет сложно его добиться, – настаивала Уорнер, для которой живые люди были разве что фигуры на шахматной доске. Ей было наплевать на статус человека, она смотрела и видела только свои перспективы. – Постарайтесь, чтобы ваши личные интересы, не пошли в разрез с нашим общим делом, – предостерегала его Уорнер. – Иначе последствия будут суровыми, – вот теперь в ход пошли угрозы. – Хотите, чтобы я не позволял Хейзу убивать свыше дозволенного? – устало перевел на нее взгляд арсенопиритовых глаз Атлас Эванс. – У вас ничего не выйдет, – сразу же развенчал он ее уверенность. – Его действия нельзя предугадать, – пожав плечами, ответил Атлас, которому казалось, что завербовать самого Хейза было бы намного более логичным, но раз Уорнер нужен для этого посредник, чтобы не светиться, Атлас ничего не имел против, тем более, никто не в минусе – все плюсе. Так ведь это работает, верно, Атлас? – Я лишь хочу, чтобы ваши дети жили спокойной жизнью, Атлас, – и завуалированные угрозы перешли в разряд очевидных. – Ваш брат сделал правильный выбор, может и вам стоит над ним задуматься? – обхаживала его Уорнер, постепенно нажимая и надавливая, будто сжимая вокруг него невидимый кулак. – Мой брат, – брезгливо сплюнул Атлас. – Так и договаривайтесь с ним, раз вам так удобнее, – после упоминание о нем, разговаривать и договариваться с Уорнер о чем-то, желания сразу же поубавилось. – Кельт отозван с места дислокации, так что ваше семейное недопонимание… – успокоила его Уорнер. – Недопонимание? Желание убить меня вы называете недопониманием? – возмутился Атлас, разведя руками. Привычка, перенятая от Хейза, и это не укрылось от тренированного взгляда Аманды, когда Атлас понял, что прокололся и выдал себя. Уорнер же оставалась самой тактичностью и никак не прокомментировала жестикуляцию Эванса. – Думаю, он отлично бы вас понял, узнай, за что именно вы так рьяно боролись все эти годы, – лила она в уши некем неоцененные дифирамбы. – Я убивал людей, Уорнер, – чеканя каждое слово, напомнил он ей. – Я наемный убийца, псих, убивающий за деньги, – резко подытожил он, и холодный порыв северного ветра заполнил подворотню, заставляя поежиться. – Кельт хочет зачистить меня, и я бы на его месте поступил бы так же, любой на его месте поступил бы так же, – Эванс без сомнения был не в ладах с собой, но точно не с логикой. – Мы оба с вами понимаем, что это не так, – голос Уорнер в ответ на наступление стал жестким. – Ашер Эванс чересчур прямолинеен в некоторых вопросах, – сделала она весьма верное замечание. Ашер пер, не разбирая дороги, и обходных путей обычно не искал. Это значило только одно, послать его к Хейзу не получится ни при каких условиях, а Уорнер до зарезу, умолчим о каламбуре, требовался соглядатай. – С вами же ситуация немного сложнее, – прямо таки комплимент от нее. Ситуация сложнее – означало, что вы не такой тупой, и нам придется взять вас за яйца, если промыть мозги не получится. Видимо, с Ашером они остановились на первом этапе вербовки. Тупорылый вояка, готовый перекрасить все и всех в звездно–полосатое, действительно верил, что сражается за правое дело, и методы его совершенно не смущали. – Взять моих детей в заложники, по-вашему, называется сложнее? – надменно бросил ей Атлас. – Мы лишь мотивировали вас к решительным действиям, – логично объяснила Аманда, не отступая ни на шаг. – Я и без вас был мотивирован, а вы мне только мешаете, – отчитывал ее Эванс. Он и без Уорнер отлично справлялся, а она прислала Кельта, путавшего планы свои праведным гневом. – Форман все еще жив, Миа, как вы видите, тоже. Как мне, позвольте узнать, я должен теперь выкручиваться? Вы столкнули меня нос к носу с ним, я еле унес ноги! – Атлас задрал майку и показал свежий порез вдоль левого бока, зашитый и заклеенный повязкой, но все еще кровоточивший. – Оба моих связных мертвы! – прикрикнул он. – Мы не просим вас о чем-то большем, но действия Хейза должны быть четко направлены… – мялась Уорнер, подбираясь к интересующей ее теме. – Четко направлены, – глухо засмеялся Атлас. – Пока мои интересы идут рука об руку с вашими, вам не о чем беспокоиться, – заверил ее Атлас. – И поверьте мне на слово, Хейз далеко не из тех, кого можно контролировать, – развеял он ее надежды. – Вам это и не нужно, – сообщила Аманда. – Вполне достаточно того, что Хейз контролирует Лиама. Эти двое уравновешивают друг друга, вам лишь нужно отговаривать одного из них от опрометчивых поступков, что вы, безусловно, умеете, – неприкрытая лесть Аманды почти сработала бы раньше, будь Атлас моложе и наивнее, но не сейчас. – Я готов отговорить его от чего угодно, если за это я получу полную гарантию безопасности моих детей, более я и не требую, – что с Форманом и сестрой Эванс поквитается сам, он, конечно же, умолчал. Здесь ему Уорнер, как собаке пятая нога. – Она у вас есть. Я ручаюсь за это, – подтвердила Уорнер. – Дабы не быть голословной, – Аманда протянула ему папку из портфеля, – право на опеку, пока только одного ребенка, увы, с Катрин мы не можем действовать открыто, – она знала, что этого уже более чем достаточно. – В таком случае, можете на меня рассчитывать, – сдержанно улыбнулся Атлас фальшивой и приклеенной к лицу улыбкой, и шорох мусора, подгоняемого северным ветром, заполнил переулок, когда тон его голоса смягчился. – Рада слышать, – немного ослабила хватку Аманда, когда Эванс заглотил наживку. – И, мистер Эванс, не доводите до ввода национальной гвардии, это сильно подпортит нам наши планы, – тут же затянула она петлю вокруг его шеи. – Можно убить только пятьсот человек, но не пятьсот одного? – уточнил он, ехидно ухмыляясь. – Лучше четыреста девяносто девять, остальное на ваше усмотрение, – отмахнулась Уорнер, будто ей плевать. – Кельт? – уточнял Эванс, ведь главное, чтобы пятьсот один в списке не стали Форман и Миа, тогда, увы, договору с Уорнер конец, и опеки над Кэт ему не видать. – Мы перебросим его назад на другое боевое задание, где его знания и опыт нужнее, – завуалировала она статус «нейтрализован». – Я ограничен в сроках? – Эванс быстро перешел от пререканий к инструктажу, ведь время – золото, и оно уже у Романо. – Боюсь, что да. Досрочные выборы назначены на январь, – озвучила Уорнер известные факты. – Прошу вас действовать осторожнее с мистером Ларссоном. Он имеет свойство выходит за рамки, – в дипломатии Уорнер никто и никогда не сомневался. Бегать по улицам вооруженным до зубов вместо посещения скучных светских приемов только она могла назвать «выходить за рамки». Атлас бы сказал, что Адам Ларссон порой слетает с катушек, показывая всем свое истинное Я. – Об этом я, поверьте, в курсе, – проскрежетал Атлас, вспоминая столкновения с вроде бы обычным представителем аристократии, надававший ему по зубам не хуже гопников из подворотни. – Если ситуация поменяется, то Хейз нас больше не интересует, – Уорнер тем самым развязывала Эвансу руки. – Психушка или кладбище? – только и уточнил он, не поведя и бровью. – Удивите меня, – игриво ответила Аманда, усмехнувшись. «Однозначно психушка», – решил Эванс. Из Фросткрика Хейз успеет сбежать в любое время, и вот тогда не поздоровится никому, но Атласа здесь уже не будет, поэтому… «Плевать», – подумал он. – И, мистер Эванс, если вас не затруднит, – будто невзначай вставила она. – Повремените сводить счеты с сестрой, вы всегда так торопите события, пара месяцев ничего не исправит, – проще было бы сказать: «Только после выборов». – Ронье, Морган, Романо? – Эванс требовал четких инструкций, чтобы не встать на счетчик задним числом. Он же не Ашер, в конце-то концов. – Это все мелочи, мистер Эванс, – отмахнулась она. – Не доводите до объявления военного положения до начала февраля, дальше это уже не имеет значения, – проще говоря, тяните время, пока не пройдут выборы. – Доктор Уорнер, – с интересом склонив голову на бок, спрашивал он. – В этом городе живет около двадцати миллионов душ, неужели вас, и правда, не волнует их судьба? – он не осуждал, просто интересовался. – Меня волнует судьба всей страны, мистер Эванс, – с напором ответила ему Уорнер. – Если жизни пары тысяч стоят благополучия всей нации, то мой выбор очевиден, – отрезала она. – Я вас понял, мэм, – Эванс бы поклялся на конституции, да не было оной под рукой, чтобы принести присягу, да и слишком много лазеек он знал для обхода всех поставленных в ней запретов. Одна Восьмая Поправка чего только стоит, жаль только что в Нью-Джерси все еще практикуют смертную казнь. – Я бы сказала: «До свидания», но очень надеюсь, что это наша последняя встреча, – Уорнер выглядела весьма довольной прошедшим разговором. – Был рад с вами познакомиться, – Атлас помахал перед ней папкой и развернулся, уходя прочь из переулка. – Сомневаюсь, – даже не пытаясь юлить, хмыкнула Уорнер ему в спину. Что ни скажи, а работать с ней было вполне комфортно. Многим комфортнее, чем с Хейзом, но куда менее интересно, что жаль. Получи он сейчас от нее право опеки над Кэт, и Уорнер бы получила и Ларссона, и Романо, и Ронье в одном флаконе. Атлас бы костьми за это лег, но… Уорнер решила повыкручивать ему яйца, за что он повыкручивает ей ее, а в том, что они у нее есть и, без сомнения, просто огромные, Атлас не сомневался ни минуты. Теперь ему придется работать в обозначенных рамках, частично сковывавших его в действиях, но черная папка в руках и точно такая же, украденная из сейфа Ронье, о которой Уорнер не знала, делала все куда проще. Аманда просила выиграть время. Он его выиграет и для нее, и для себя, а затем исчезнет, как всегда исчезал, затерявших в бесконечных бетонных закоулках, будто холодный северный ветер. *** – Что за херня! – выругался Коннор, наблюдая, как федералы в черных костюмах устраивают погром в их офисе, куда они успели только что вернуться с места прогремевшего взрыва. – Я требую объяснений! – говорил комиссар на повешенных тонах в толпе шнырявших повсюду людей в черном. – Комиссар Морган, замдиректора ФБР Оддертон, министерство юстиции США, – представился седовласый мужчина в черном костюме без каких-либо опознавательных знаков, кроме удостоверения в кожаном чехле. – Мы изымаем все материалы касательно личности Ашера Эванса. Вот распоряжение Генерального Прокурора, – мужчина с военной выправкой протянул Моргану документ, который комиссар изучал, поправляя очки и явно нервничая. – С этого момента имя Ашера Эванса удалено из федеральной базы данных по розыску особо опасных преступников, а все материалы, связанные с его именем, подлежат немедленному изъятию. – Это неправомерно! Все материалы собраны нашим подразделением и… – Морган не собирался сдаваться без боя. – Федеральное бюро расследований благодарит вас за вклад в общее дело внутренней безопасности страны, комиссар, – ни один мускул на лице спецагента не дрогнул. – Благодарность вам и вашим сотрудникам будет вручена мэром на ежегодной церемонии награждения вместе с присужденной вам «Медалью за честь», – спокойно сообщил Оддертон. Опешив от столь щедрого жеста со стороны штабных бюрократов в сторону стоявших на передовой, копы потеряли дар речи, а Закари присвистнул. В пору было разразиться аплодисментами и открывать шампанское, но все прекрасно понимали, что это были не более чем щедрые отступные за молчание, цена которому золото, и слиток, котором был убит Гарсиа, перекочевал в картонной коробке из хранилища вещдоков, замолчав навсегда. – Кроме Ашера Эванса у нас еще множественные факты препятствия правосудию, не говоря уже о нарушении закона, влекущее уголовную ответственность… – слова про награду прошли мимо ушей комиссара. – С которыми Вы справитесь и без изъятых улик, – прервал его Оддертон, и, кивком скомандовав на выход стервятникам из Лэнгли, шнырявшим по офису, развернулся к двери. – С этой минуты никто из вас ни разу не слышал этого имени и не упомянет его в рапорте, – на ходу говорил Оддертон. – В ином случае вам придется объясняться перед Пентагоном, а Лэнгли умывает руки, – обозначил он серьезность ситуации. При слове Пентагон, Маркес повело, и она рухнула бы на пол, если бы Уэст ее не поддержал за плечи. – Вы никогда не слышали о лейтенанте Ашере Эвансе, который по истечению срока давности признан мертвым, – подытожил Оддертон, грозно расхаживавший по офису. – И благодарим вас за вклад в общее дело, – выйдя за дверь со всеми людьми в черных костюмах, Оддертон не закрыл за собой дверь. – Гребаные федералы, – шепотом пронеслось по офису вместе с плевками в их сторону и летавшими по коридору листами бумаг. – Уэст, Закари, Маркес, в мой офис, живо! – крикнул комиссар, оглядывая этаж, больше напоминавший поле боя. Включив глушилки, услужливо предоставленные верным другом, комиссар закрылся в единственном месте, где мог говорить свободно. – Что это было? – с сильным испанским акцентом, проступившим от шока, спросила Маркес.