– Через неделю ждем тебя дома, адрес ты помнишь, я надеюсь, – хмыкнул Рик, поднимаясь из кресла. – И не опаздывайте, капитан, – хлопнув Эванса по плечу, сказал полковник Лэнг. – Рик, я – лейтенант, – улыбнулся Эванс, поправляя полковника. – Нет, Ашер, я никогда не ошибаюсь, – Лэнг растянулся в улыбке в ответ. – Поздравляю с присвоением внеочередного звания, капитан, – полковник сжимал его плечо и грустно улыбался, сообщая вроде бы радостную новость, но оба понимали, что она ни черта не радостная. «Посмертно», – осталось неозвученным. Отряд никто не ждал назад, и они не должны были возвращаться с задания. Смерть – вот что это означало. – Был рад знакомству, полковник, – Ашер горько усмехнулся и сжал его руку на своем плече. – Взаимно, капитан. Взаимно, – попрощался Лэнг, выходя в двери комнаты, заваленной коробками, и оставляя в ней Икара с опалеными крыльями. Ночь открытых дверей Пригород Чикаго Buffalo Grove умиротворял царившим в нем спокойствием. Тишина. Лениво передвигавшиеся машины, соблюдающие скоростной режим, дети на велосипедах, спешившие повсюду, семейные пары и домохозяйки, приезжавшие из супермаркета к домам с ровно состриженным пожелтевшим и убранным газоном. Споры из-за переполненных мусорных баков и идеально ровные белые штакетники с такими же белыми почтовыми ящиками. – Ты только посмотри на это, – удивлялась Маркес. – Будто в другой вселенной, – девушка восхищенно смотрела вокруг. – Как же хочется порой все бросить и… – махнула она рукой. – Детектив Уэст, вы вроде не женаты? – подколола над ним коллега. – Предлагаешь рвануть в подобную глушь и растить маленьких спиногрызов? – усмехнулся Уэст. – Нет Маркес, эта песня точно не про нас, – покачал он головой. – А я бы рискнула, – прикинула Анна. – Может у Закари есть кто на примете, а? – мечтательно закатила она глаза. – И ты бы отказалась от табельного и значка ради белого штакетника? – не веря ей ни секунды, спросил Уэст, опираясь на крышу серого форда, взятого напрокат. – Серьезно, Маркес? Ты бы вытирала детям сопли и выносила горшки вместо того, чтобы прижимать мафиози зубами к асфальту? Ты меня разыгрываешь! – восклицал он. – Не знаю… – Маркес пожала плечами. – Посмотри на них, Коннор, – девушка осмотрелась вокруг. – Они вроде как счастливы, – это было вне ее понимания, но, безусловно, заинтересовало девушку. – Наверное, во мне говорят латинские гены, которые требуют ходить по дому босой и беременной, – и даже сейчас Коннор услышал в ее ответе типичное Нордэмское ехидство. – Не верю ни на унцию, детектив, – Коннор не парень из пригорода, и его так просто не провести, хотя слова Анны звучали весьма убедительно. Да, их жизнь в мегаполисе была далека от идеальной, покосившиеся железные опоры вдоль автострады были далеки от белого штакетника, заваленные мусором подворотни от идеально вычищенной лужайки, а спор из-за мусорных баков далек от криков и отдаленных звуков перестрелок. Но все здесь было другим, будто нарисованным.… Здесь все было не по- настоящему, будто бы они оказались на другой планете, где прожженным цинизмом и скепсисом копам было не место. – Коннор, – тихо позвала его Маркес, когда они направились по нужному адресу. – Может не стоит? – спросила она, и Уэст остановился посреди тротуара изрисованного цветными мелками и детскими рисунками. – Давай вернемся, скажем, что ничего не нашли, – в глазах напарника был страх грядущего, боязнь навредить и разрушить что-то без сомнения ценное в жизни незнакомых им людей. – Что? Ты что шутишь? Это нихрена не смешно, Анна! – Уэст позволил себе повысить на нее голос, чем заслужил осуждающие взгляды местных жителей, прогуливавшихся в округе от дома к дому, от лужайки к лужайке. – Посмотри на них, Уэст, посмотри! – Маркес вцепилась ему в плечо и повертела головой вокруг. – Откуда нам знать, что мы принесем своим визитом? Вдруг мы сломаем чью-то жизнь? Правда того стоит? Чужая жизнь стоит правды о Томпсоне, Ларссоне и других? Оглянись вокруг! – образумливала его Анна. В этот момент Коннор понял, почему рядом она, а не Фрэнк. Морган послал с ним женщину, чтобы та останавливала правдоруба и идеалиста от опрометчивых поступков, и был совершенно, абсолютно, безоговорочно прав. Будь сейчас на месте Маркес Закари, они бы шли напролом не щадя ни чьи мысли и чувства, но Маркес… Она мыслила иначе, и поэтому они здесь, и поэтому они должны узнать, чего стоит правда в почти пятнадцать миллионов долларов. – Нет, – не согласился Коннор, но слова напарника возымели эффект. – Мы найдем Мелоди Томпсон и поговорим с ней, но не более, – предложил он компромисс. – Узнаем, как она связана с Ричардом и уйдем. Скажем, что ищем близких Томпсона и беспокоимся за них, – уговаривал ее Уэст, и Маркес притихла, обдумывая его слова. – Хорошо, – нахмурившись, кивнула Анна, – но говорить буду я, – выставила она свои условия. – Маркес, – Уэст покачал головой, заранее извиняясь за свои слова. – Без обид, – начал он, и взгляд девушки ожесточился. – Посмотри вокруг, посмотри, – теперь уже он наставлял ее. – Это не Нордэм, где каждый второй приезжий, каждый третий латинос, каждый четвертый – цветной, – Коннор только пожал плечами. – Это оплот Республиканской партии. Посмотри на тот дом, – Уэст показал на другую сторону дороги. – Поднятый флаг, – заметила Маркес. – Бывший военный, – догадаться было несложно. – В офицерском звании, – дополнил Уэст. – Теперь туда, – и указал ей далее. – Дом священника, – поняла Маркес. – По статистике большинство людей из пригорода по воскресеньям ходят в церковь, и, учитывая местонахождение, они не католики, – при его словах девушка схватилась за католический крест на цепочке. – Протестанты, госслужащие, республиканцы, – подытожил Коннор. – Мне продолжить? – подвел он ее к конечной мысли. – Иными словами, ты пытаешься мне сказать, что белому мужчине здесь доверяют больше, чем женщине, так еще и мексиканского происхождения? – Маркес впору было оскорбиться, но Нордэм с его типичной расчетливостью говорил за нее, и Анна лишь выгадывала наиболее удобные варианты для предстоящего разговора. – Увы и ах, стереотипы управляют умами, – Уэст развел руками. – Я не настаиваю, – Коннор дал понять, что закончил, и никак не хотел обидеть напарника. – Ладно, давай ты, – кивнула Маркес. – Только без вот этого твоего, – она обвела руками вокруг его лица. – Ну, ты понял, – девушка не стала продолжать и направилась к дому. – Без чего? – нахмурился Уэст. – Ты понял! – бросила ему на ходу коллега, сворачивая по мощеной дорожке к крыльцу. – Бабы, блин, – сплюнул Уэст. – Я слышала, – наполовину по-испански, наполовину по-английски, ответила ему Маркес. – Я в курсе, – Уэст насупился и спрятал руки в карманы. Поднявшись по крыльцу идеального белого домика с идеально белыми перилами на идеально чистой веранде, Уэст постучал в дверь и обеспокоенно посмотрел на Маркес, а та в ответ смотрела на него с такой же нервозностью и схватилась за приклад больше по привычке, чем по необходимости. – Минутку! – донесся до них женский голос. Уэст кивнул напарнице, и они оба достали из карманов удостоверения для представления хозяйке дома. – Чем могу вам помочь? – незапертая дверь отворилась, и Уэст с Маркес вопросительно переглянулись. «Пригород», – одновременно подумали они. «Что с них взять», – смирились молодые люди и пожали плечами. К ним навстречу вышла пожилая женщина глубоко за шестьдесят с дружелюбным взглядом и в переднике, испачканном в муке. Будь они в Нордэме, Уэст бы уже наставил на нее ствол и приказал встать лицом к стене, а Маркес звонила бы в ОБН, но это, черт возьми, пригород Чикаго, и очень вряд ли, что у пожилой мэм на кухне фасуют кокаин. – Добрый день, мэм, – поздоровался Уэст. – Мы из полиции Нордэм-сити, хотим задать пару вопросов… – Коннор не успел договорить, как дверь перед ним услужливо распахнулась, и женщина пригласила их внутрь приглашающим жестом. – Входите, не стойте на пороге, – широко улыбнулась она. Детективы переглянулись и нерешительно перешагнули порог. Обычно после этой дежурной фразы перед ними сверкали пятки, хлопала задняя дверь, и заводился двигатель припаркованного у черного хода автомобиля. Это в хороший день. В плохой по ним просто открывали огонь на поражение, а никак не предлагали войти внутрь, мило улыбаясь при этом. Пригород, одним словом. – Говард! – позвала кого-то женщина. – Здесь молодые люди из полиции, встреть их, а я приготовлю чай, – при слове «чай» детективам из Нордэма срочно потребовался курс реабилитации у психотерапевта. – Иду, дорогая, – ответили ей, и наверху лестницы появился грузный пожилой мужчина в застегнутой на все пуговицы рубашке и идеально отглаженных брюках. В рубашке и брюках в будний день дома. Одним словом – пригород. – Добрый день, Говард Мэйсон, – пожал он им руки. – Прошу вас, господа, – при услышанном обращении «господа» срок пребывания у психотерапевта детективам придется удвоить. Их провели в светлую гостиную, увешанную снимками женщины на выставках цветов и пожилого мужчины в рыбацкой экипировке с огромным уловом. Белые скатерти повсюду, светлые занавески и ни одной пылинки. Никаких простреленных стен, обоссаных матрасов и толп тараканов под ногами вперемешку с презервативами и использованными шприцами. У детективов из Нордэм-сити вот-вот грозил развиться тяжелый посттравматический синдром. – Прошу вас, – мужчина указал на белоснежный диван, на котором спала маленькая собака в ошейнике из мулине, от вида которой Маркес впала в ступор. Не доберман или бультерьер с ошейником в шипах, оставлявшими кровавые следы на шкуре животного, а маленький вычесанный шпиц со сплетенным вручную, мать ее, ошейником! – Мэйси, фу, – прикрикнул Говард, и собака вмиг исчезла за дверьми кухни. – Присаживайтесь, – мужчина указал на диван, а сам сел в кресло напротив. – Чем могу быть вам полезен? – любезно спросил мистер Мэйсон. Маркес и Уэст переглянулись, и девушка кивнула Уэсту, что слово, как они и договаривались, берет он. – Я детектив Уэст, это детектив Маркес, – представился Коннор. – Мы из полиции Нордэм-сити, сэр. Нам бы хотелось задать несколько вопросов Мэлоди Томпсон, – зашел он издалека. – Оу, так вы хотите поговорить с Мэл! – кивнул мужчина. – Сейчас! – Говард поднялся с места, когда его супруга вошла в гостиную и поставила перед гостями поднос с чайным, мать его, сервизом и молочником! Маркес ущипнула себя, а затем ущипнула Уэста, так, на всякий случай, и напарник ей только одобрительно кивнул в благодарность. – Он ее приведет, – пояснила женщина, расставляя чашки на блюдца, Маркес после этого немного повело, перед гостями. – Это все мой Говард, – улыбалась женщина, заметив, что полицейские рассматривают снимки на стенах. – Он у меня рыбак. Стал им, как вышел на пенсию, – при заоблачном и эфемерном слове «пенсия» Уэст собрался вызывать для напарника неотложку. – Всю жизнь проработал страховым агентом, – с гордостью сообщала типичная домохозяйка, а детективы скривились, переглянувшись. В Нордэме никто не работал страховым агентом. Самое низкоприбыльная отрасль экономики в сфере услуг, по крайней мере, среди слоев населения, с которыми копам приходилось взаимодействовать. То ли дело барыга или букмекер, вот кто дал бы фору страховщикам, те рубили бабло грузовиками, правда, львиную долю приходилось отдавать за крышу, но это уже совсем иная ступень пищевой цепочки. – Мэм, скажите, вы знакомы с Ричардом Томпсоном, – Маркес, не выдержав приторности и сахарности, взяла слово. Уэст недовольно покосился на нее, но мягкий тон девушки-напарника, отмечая это, Уэст напомнил себе, что он шовинистическая свинья, ничуть не напугал хозяйку дома. – С Ричи? Конечно! – закивала миссис Мэйсон, и ее седые кудри красиво рассыпались вокруг головы. – Милый был молодой человек. Так рано ушел. Большая потеря, – сожалеюще поджала губы женщина, и, по ее виду, говорила она искренне. – Говард, ну где же вы? Офицеры ждут! – поторопила его женщина, нахмурившись. – Мы детективы, – тихонько поправила ее Маркес, опять ловя шокированный взгляд напарника. – Ох, простите, милая, – извинилась женщина, а шовинистическая свинья велела Коннору улыбнуться напарнику. – Я в этом не очень-то разбираюсь, чаю? – миссис Мэйсон подвинула к Анне фарфоровую чашку, которую Маркес боялась брать в руки. – Как в музее, – шепнула Анна Уэсту. – Благодарю, мэм, – Маркес кокетливо опустила ресницы и кротко замолчала, отчего Уэст вытаращил на нее глаза. На его глазах циничный и прожженный жизнью коп строил из себя благородную девицу с присущими той манерами. «Откуда че взялось?» – наполовину по-испански, наполовину по-английски спросил себя Уэст, не сводя с Маркес вопросительного взгляда. – Сказала не надо вот этого, – шепнула она, поднося чашку к губам и отпивая. «Пошла ты», – шепнул он ей одними губами, и Маркес довольно ухмыльнулась. – Мэм, – вступил Уэст, убавил привычное очарование при опросе свидетеля, – мистер Томпсон часто появлялся здесь? – Ох, дайте-ка припомнить… – нахмурилась женщина. – До того, как уехал, частенько, а вот потом все реже и реже, говорил, что работы много, но звонил каждую неделю по несколько раз, – уточнила она. – Говард! – с нетерпением прикрикнула миссис Мэйсон. – Гости ждут! – и у копов наступил очередной приступ культурного шока. – Иду-иду, – Говард, прихрамывая, спускался с лестницы. – Она прихорашивается, – тепло улыбнулся он детективам, садясь в кресло. – Оу, – Маркес многозначительно посмотрела на Уэста и спрятала улыбку за чашку с чаем.