На этом месте Коннор понял, что началась его партия, и, приготовившись к стандартному обольщению, поймал нужный настрой. – Мэл, милая, идем, – миссис Мэйсон махнула рукой, и Уэст с Маркес оглянулись назад. У Уэста поплыло в глазах. Где-то на краю сознания он услышал, как чашка Маркес встретилась с блюдцем, издав очень громкий звон, но даже это не отвлекло его от увиденного. На пороге комнаты стеснительно мялась девочка лет пяти с двумя косичками, заплетенных из кудрявых, как у миссис Мэйсон, волос. – Здравствуйте, Мэл, – мягкий тон Маркес и ее пинок настигли Уэста на грани шока. Девчушка боязливо обошла чужаков и спряталась за миссис Мэйсон, выглядывая из-за ее плеча. – Ну что ты, милая, это очень хорошие люди, – наставляла их пожилая женщина. – Они защищают нас от плохих людей, – у Маркес чай выплеснулся через нос. – Поздоровайся, – миссис Мэйсон погладила ее по волосам. – Привет, я Анна, а как тебя зовут? – спросила Маркес, тепло улыбаясь. Ах, Морган! Не того копа назвали Лисом. Он все предусмотрел: от бывшей жены до маленького ребенка! – Я Мэл, – застеснялась девочка. – Ричард – твой папа, верно? – расспрашивала ее Маркес. – Да, – девочка опять спряталась за миссис Мэйсон. – Думаю, с Мэл, мы закончили, – твердо сказала Маркес. – Теперь мы побеседуем с Вами, мистер и миссис Мэйсон, – и опять пнула Уэста под столом. Пожилая пара понимающе кивнула, а девочка убежала наверх. – Наша дочь вкусила иной жизни, когда уехала в город, – с грустью начала женщина. – Оливия! – строго предостерег ее мужчина. – Я знаю, Говард, но они полицейские. Они нам добра желают, – Уэст и Маркес уже прикидывали, на какие колеса попросить рецепты у мозгоправа. – Элли была хорошей девочкой, – извиняющимся тоном продолжила Оливия, снова разливая чай по чашкам. – Но потом звонки от нее стали реже, она начала пропадать… Дальше можно было не слушать. Это была знакомая история о девочке из пригорода, попробовавшей свободную жизнь и дорвавшуюся до искушений. Это было знакомо копам, как никогда. – Но Ричард оказался честным человеком, – распахнув глаза, посмотрела на них женщина. – Он не бросил Мэл, забрал ее из того ужасного места, где жила Элли, а когда ее не стало, все время приезжал к девочке, – будто бы оправдывалась миссис Мэйсон. – Ваша дочь? – Уэст задал неозвученный вопрос, и пожилая пара переглянулась. – Врачи сказали, что это была передозировка наркотиков, – Говард сверлил взглядом столешницу, сгорая от стыда. – В этом нет вашей вины, мистер Мэйсон, – участливо заметила Маркес и положила руку поверх его. – В жизни такое случается, главное, что Мэл сейчас в надежных руках, – с искренней заботой успокаивала его Анна. – Когда Элли не стало, Ричард всегда приезжал к ней с его… – женщина замялась, – молодым человеком? – Молодым человеком? – от интереса Маркес не сдержалась и спросила чересчур резко. – Простите, я не знаю, как это правильно называется… – смутилась женщина, покраснев. – Партнером? – уточняя, исправилась Оливия. – Да, верно, кажется, так, – сгладил неровности Уэст. – Очень милый молодой человек, – продолжила Оливия. – С виду и не скажешь что… – женщина залилась краской. – Он приезжал к Мэл, когда Ричард пропал, – слово взял Говард. – Надеялся, что он вернется к дочери, и они смогут его встретить, – вздохнул он. – Но, как видите, не судьба, – он отхлебнул остывший чай. – А его… партнер появлялся в последнее время? – Уэст достал блокнот для записи, пока эмоциональная разгрузка лежала на Маркес. – Пропал на пару лет, сказал, что работал, но недавно заезжал к нам. Спрашивал, как у Мэл дела и… – взгляд Говарда забегал по стенам. – Мы не молоды, – осторожно намекнула Оливия. – У девочки впереди целая жизнь, мы не сможем воспитывать ее достаточно долго, – оправдывалась она. – Он поднимал вопрос об опеке, – закивала Маркес. – Пока у нас есть силы и возможности, мы будем воспитывать девочку, но нам под семьдесят, Элли была поздним ребенком, – Оливия поджала губы и замолчала. – Девочке нужна семья, – продолжил Уэст. – Когда партнер Ричарда заходил в последний раз? – уточнял он. – В прошлом месяце, – припомнил Говард. – Сказал, что уладит кое-какие дела и приедет сюда со своей дочерью, чтобы познакомить девочек, – от слов Говарда Уэст продавил блокнот насквозь. – У парня Ричарда тоже была дочь? – Маркес переглянулась с Уэстом. – Да, такого же возраста. Он показывал ее фото. Милый ребенок. Сказал, что ее мать пошла по тому же пути, что и Элли, это ужасно, – Оливия вздохнула. – Алкоголь, наркотики, непонятные связи… – женщина вытерла рукой скатившуюся по щеке слезу. – Мы не сторонники таких связей, как у Ричарда, – Говард погладил жену по спине. – Но поймите нас правильно. Детям нужна семья, и если они могут ее дать… Воспитание, крышу над головой, образование, может это и к лучшему. Ричард и Ганс взрослые и ответственные люди, если таков их выбор, нам ли их осуждать? – с грустью заметил мужчина. – Наша дочь воспитывалась в полноценной семье, мы ни в чем ей не отказывали и вот… – Говард развел руками. – Она даже ни разу не позвонила, и не спросила про Мэл… – Ваша дочь была глубоко больным человеком, – вступилась за нее Маркес. – Ей нужна была поддержка, а не осуждение. – Но когда мы это поняли, было слишком поздно, – Оливия уливалась слезами. – Мы не хотим повторить той же ошибки с Ричардом и его партнером. Ребенку нужна семья, а мы доживаем свои дни, и никого у нее нет, что дальше? Приют? Говард? – женщина разразилась рыданиями. – Этот Ганс, – осторожничал Уэст. – Он создавал впечатление надежного человека? – Мне он нравился больше Ричарда. Всегда пунктуален. Точен, ответственен. Ричард порой пропадал, а он нет. Всегда звонил вовремя, всегда приезжал в указанное время, если не мог – всегда предупреждал нас, – Говард успокаивал жену и рассказывал, не глядя на копов. – Когда он должен приехать снова? – поинтересовалась Маркес. – Он не сказал точно, говорил про какой-то сложный проект в Нордэме и нехватку времени, но если не появится до февраля, то дал телефон его сестры, – Говард поднялся за клочком бумаги в ящике у телефона. Уэст выхватил номер и набрал на своем телефоне, где тут де высветилось «Мелкая» и кивнул Маркес. – Сохраните номер его сестры, мистер Мэйсон, – твердо кивнул Уэст под вопросительный взгляд Маркес. – Если Ганс не вернется, то она и ее муж смогут позаботиться о дочери Ричарда. Я лично знаком с ними, это хорошие люди, – Уэст вернул записку Говарду. – Мистер Мэйсон, это он? – Уэст протянул старую фотографию, где Дон Форестер и Ашер Эванс обнимали двух подростков лет шестнадцати: худых и сероглазых, как и сам Ашер Эванс, парня и девушку. – Да, конечно, – закивали супруги, – Только он здесь моложе, – Уэст забрал фотографию и кивнул, а Маркес уставилась на него во все глаза. – Позвоните нам, когда он опять объявится, у нас есть к нему несколько вопросов, – сверкнул стандартной обольстительной улыбкой им нордэмский Лис. – Благодарю за чай, – вежливо попрощавшись с ними, Маркес и Уэст вышли к припаркованной машине. – Че за фото, Лис? – Маркес оставила свою вежливость за порогом. – А те все расскажи, да покажи, – Уэст сунул ей фото в руки. – И откуда? – фыркнула она. – От лисичек, которые дружили с нашим песиком, – пристегиваясь, ответил он и задумчиво смотрел вперед. – Если это Ашер Эванс – лучше не соваться, – Маркес при упоминании этого имени начинало потряхивать. – Думаешь, он вернется? – сев в машину, Уэст первым делом закурил, а то от чистого воздуха у них с Маркес начинала кружиться голова. – Он уже вернулся, – Маркес забрала у него сигарету и затянулась, возвращая ее назад. – Мэлоди Томпсон – дочь Ричарда, он отчислял ей нехилое бабло, как думаешь, зачем тогда Кельту это опекунство? – чуйка в деньгах ее никогда не подводила. – Не знаю, Маркес. Что-то тут не так… – Уэст смотрел сквозь лобовое стекло и не мог сопоставить факты. – Он солдат удачи. Он и сейчас на службе. Не мне тебе объяснять, что эти люди костьми лягут за белый штакетник, но жить за ним никогда не будут, – и Уэст был прав. Спецы работали на износ, но никогда не возвращались в семьи. Они были повенчаны с работой, со службой своей стране, а не с белыми стенами и ровными почтовыми ящиками. – Коннор, – Маркес опять потянулась за сигаретой. – Поехали уже в нашу помойку, меня блевать тянет от всей этой слащавости, – не выдержала девушка. – Согласен, но если Кельт под колпаком, то, думаешь, они нет? – Маркес начало потряхивать. – Не знаю, посмотри вокруг… Здесь все, как на другой планете… В Нордэме все понятно, а тут… – Маркес задумчиво смотрела на людей возле их домов. В Нордэме все было понятно и просто. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, кто из твоих соседей наркоман, а кто проститутка. Здесь же, за декорациями счастливой жизни, скрывалась истинная трагедия с видом благополучной одноэтажной Америки: пожилой офицер в отставке с поднятым флагом над крыльцом и разваливающейся машиной за домом, мать двоих детей в огромных темных очках в пасмурный день и плохо наложенным макияжем, прячущая синяки от побоев, семейная пара, заталкивающая свой мусор в соседский бак, девочка из хорошей семьи, скончавшаяся от передоза. Все здесь было искусственным, нарисованным, ненастоящим, прячущим правду за красивым фасадом и белым штакетником, а двери… Их можно было и не запирать, ведь монстры были уже внутри. Пригород, одним словом. Ночью все мышки серы После долгого рабочего дня оказаться в родных стенах тесной квартиры разваливавшегося дома, спрятанного в глубине кирпичных джунглей старого города, чувствовалось настоящим блаженством! И когда девушка по скрипучим половицам перешагнула порог и не встретила «дома-в-гостях» брата с его ненаглядной супругой, то счастью мисс Эванс не было предела. Черри Форман точно являлась истинным посланником небес и за время своего недолго, но, без сомнения, плодотворного пребывания здесь успела еще и прибрать беспорядок, устроенный Лиамом и, без всякого сомнения, довершенный Ашером. Форман, конечно же, молодец, что прикрыла мужа, ведь грохот падающих вещей вдоль их пути в спальню был слышен всему этажу. Если бы Эванс пришлось еще и убираться бы дома после этих игрищ, то она, просто-напросто, достала бы бутылку водки из морозилки, полила её содержимым везде: от пола до потолка, куда только простирался взгляд и доставала струя спиртного из узкого горлышка. Оставив в заледенелой бутыли «на донышке», она бы бросила горящую зажигалку в кучу распечаток возле столика и села бы на диван допивать остатки спиртного и глядеть на растущее пламя. Тяжелый рабочий день ушел, а принесенная им навалившая усталость осталась и напоминала о себе ежесекундно. Спину ломило по официальной версии от неудобной позы за компьютером. Глаза слезились от постоянного пяленья в монитор, что было уже чистой правдой, а падение из окна Посейдона здесь было совершенно ни при чем, как в случае со спиной. После сегодняшних рабочих часов, где Миа усердно пыталась выдать себя за живой и дееспособный организм, единственное, о чем сейчас она мечтала и ожидала с нетерпением и предвкушением – это горячий душ. Огненный, обжинающий снаружи, как водка из морозильника обжигающая изнутри.