– Ладно, дома поговорим, – Ларссон перестал наседать и решил отложить серьезный разговор для более подходящего момента. – Буду поздно, – он наклонился и поцеловал девушку в макушку, как делал всегда. – Я позвоню, – бросил он на ходу, разворачиваясь к двери. – Дома? – окликнула она его. – В каком еще «дома», Ларссон? – опешила она. Эванс решила, что раз ее состояние пришло в относительную норму, то возвращаться к нему в пентхаус не было никакого смысла, а коротать ночи в ее клоповнике в Северном Нордэме мажорику точно не хочется. – Ой, я и забыл, что ты у нас дикая, мышка, – Ларссон захохотал в голос. – Улицы старого города твоя естественная среда обитания, – молодой человек остановился, чтобы просмеяться прямо посреди приемной, согнувшись пополам. – Ах, ты, – только и успела сказать она, и в Лиама полетел степлер, который он без труда поймал и сунул в карман. – Я ушел! – помахал он возмущенной девушке, выбегая за дверь. – Born to be Wi-i-ild! – напевал во весь голос мелкий говнюк, шагая по пустому коридору к лифту. *** Телефон Эванс в очередной раз задребезжал, привлекая к себе внимание. – Да выруби ты его, я и так сосредоточиться не могу! – Либерсон была в бешенстве от постоянного вибрирования телефона подруги. Из Парижа, как говорится «с любовью», ей доставили партию семян редких орхидей, и высадка оных на субстрат предполагала стерильность и осторожность, и, что вполне логично, полнейшее исключение каких-либо отвлекающих факторов, но нет же! Телефон ее подруги, которая после поездки в заброшенную промзону попала к Мире в рабство до скончания времен, вибрировал без остановки на протяжении десяти минут. Сама же Эванс, единожды посмотрев на номер звонившего абонента, по-галльски пожала плечами и усердно игнорировала вызовы, будто бы телефон совсем не звонил, и ее не раздражала мерзкая вибрация. – Ничего. Батарея скоро сядет, – Эванс виновато улыбнулась, но ее лицо было закрыто маской, и Мира не увидела ничего, кроме огромных серых глаз подруги. Обе девушки были одеты в стерильные костюмы, самое страшное в которых оказалось чертово одноразовое белье, оказавшееся на поверку весьма удобным, если исключить факт создававшегося впечатления, что под костюмом ты, как говорила мисс Либерсон, без никто. – Эванс! – Либерсон в который раз повысила на подругу голос, и от ее дыхания сквозь медицинскую маску мелкие семена на предметном столике дрогнули и, благо, что не разлетелись по столу золотой пылью. – Еще пара минут и ему надоест, – успокоила ее Эванс и попыталась переключить внимание Миры со звонившего телефона на повод, по которому они сегодня здесь. – Нет, не надоест! – спустя годы Миру так уже не так легко было провести. «Девушка копа – это диагноз», – подумала Эванс и смирилась с нынешним положением вещей. – Он не успокоится, пока не получит, что хочет! – закричала Мира, голос которой звучал обижено. – Что ты имеешь в виду? – насторожилась Эванс. В эмоциональном запале Либерсон мелила все подряд, включая свои умозаключения, которые никогда бы не высказала, будь она хоть на йоту спокойнее. Но фитиль ее терпения, подожженный постоянными звонками, догорел, и взрыва было не миновать. – Мира, успокойся, ему просто скучно, – Эванс надеялась унять излишне взбудораженную подругу. – Миа, – с назиданием высказала Либерсон, – я, конечно, тебя люблю, дорогая, но это уже ненормально! – последнее слово девушка буквально прокричала, отъехав на табурете от стола, чтобы напрочь не сдуть семена глубоким дыханием. – Да что ты такое говоришь? – Эванс поставила на стол банку с агаром и плотнее натянула маску. – Ты срываешься и бежишь к нему по каждому его зову, а он даже за человека тебя не считает. Ты для него всего лишь забавная домашняя зверушка, с которой богатенький сноб развлекается, пока ему скучно, и спихивает на тебя всю грязную работу, – выпалила Мира, пытаясь донести до подруги всю суть своих претензий. – Знакомо, не правда ли, мисс Либерсон, – голос Эванс стал тихим, и в нем заскользил знакомый ледяной ветер. Телефон снова завибрировал, прерывая их перепалку. Мира переводила гневный взгляд медовых глаз с него на подругу. – Пошла вон из лаборатории! – скомандовала она, не желая продолжать этот бесполезный и болезненный для них обеих разговор. Эванс прошмыгнула в кабинет с телефоном в руке. «Черт! Да зачем я ему понадобилась в такое время?» – негодовала она, посмотрев на экран, на котором высветились значки пропущенных вызовов. Непринятый вызов: «Мистер Ларссон 1» «Bro 19» Пока она бездумно смотрела в экран телефона, на нем опять высветилось «Мистер Ларссон». «А ему-то что надо?» – подумала она, от злости с силой скользя по сенсору и принимая вызов. – Да, сэр, – Эванс не успела закончить, как Адам бросил трубку. «Что за бред?» – удивилась она, зная, что Адам скорее просверлит ей мозг своим недовольством прямо через ушной канал, чем не станет говорить вовсе. Подобное означало только, что что-то случилось, и он не может говорить, но что такого могло произойти на скучнейшем светском приеме? Эванс на автомате набрала номер босса. Гудки, опять гудки, вызов завершен, никто не ответил. «Лиам!» – с ужасом подумала она, набирая его номер, но и болтливый капризуля отказывался с ней говорить, хотя до этого момента названивал до почти полной разрядки аккумулятора. Эванс набрала еще раз. «Номер недоступен», – сообщил ей в трубку женский голос, лишенный каких-либо эмоций. «Что-то произошло!» – пробежало волной по ее нервам, и девушку бросило в холодный пот. Она схватила с вешалки пальто, не перестав перезванивать Лиаму, номер которого был отключен. – Собираешься меня кинуть? – угрожающим тоном крикнула Мира из лаборатории. – Нет времени объяснять, – бросила она дежурную фразу и машинально схватила сумку, выскочив из кабинета корпуса, относившемуся к ботаническому саду Нордэм-сити. – Ты спятила? Стой! Стооой! Ты хоть понимаешь, как выглядишь! – окликнула ее Мира, но ответом ей стал только хлопок закрывающейся двери. – Вот и беги теперь по улице как псих, сбежавший из дурки, – злобно прорычала Либерсон. Мира была полностью уверенна в Эванс, которая точно побежит, когда ее дружок опять кричит: «Волки! Волки!». И побежит не в фигуральном смысле. Она не поедет, не пойдет, не полетит на чертовом вертолете до нордэмской галереи искусств, находившейся в каких-то восьми кварталах! «Совсем дикая», – подумала Мира и стянула перчатки с трясущихся от злости рук, бросив их на стол. Видимо, сегодня орхидеям не суждено было найти свое место в банке с остывшим агаром. Либерсон была права. Эванс действительно бежала по улице, окуная в холодные лужи больничные кеды и едва успевая обегать прохожих. Она бежала, не разбирая дороги и не видя удивленных взглядов людей, идущих ей на встречу. Некоторые думали, что это медсестра, спешившая на помощь больному, и уступали ей дорогу, менее вдумчивая публика свистела девушке в след и зазывала весело провести время вместе с ними, но Эванс не слышала и не замечала ничего вокруг. В ушах шумело, пульс отчетливо бился в висках, усиливаясь с каждым ударом сердца, готового выпрыгнуть. Девушкой полностью овладела паника. Она включила звук на телефоне, надеясь, что Лиам все же перезвонит, и вся ее беготня окажется результатом его очередной глупой шутки, после которой она отлупит его, а затем они вместе посмеются над этим. До недавнего времени Эванс бы вначале сто раз проверила, прежде чем срываться с места, но только не сейчас, когда Змеи спалили к чертям собачьим Санспринг вместе с ее матерью. По мнению девушки, на проверку времени не было. Нужно было действовать. Лиам так и не брал трубку, и ее сердце, колотившееся о ребра, начало пропускать удары от ужаса, что она опять не успеет, а мысли перескакивали с одной на другую. Зачем она отпустила его одного? Зачем? Теперь все случившееся полностью ее вина. Вообще все случившееся – ее вина: Джером, Санспринг, Атлас.… Только она во всем виновата, и Адам был прав на ее счет. Теперь ей остается только бежать по мокрым улицам и надеяться, что она успеет до того, как случится нечто непоправимое. Самобичевания девушки прервал вид монументального здания нордэмской галереи искусств, и Миа только быстрее побежала к нему, сжимая в руке злосчастный телефон. – Расступитесь, человеку в здании плохо! – крикнула она, пробегая внутрь. – Мэм, где скорая? – крикнула ей в след женщина, заведовавшая приглашениями. – Пробки! – прокричала Эванс сквозь маску, и никто не рискнул остановить девушку с обезумевшим и диким взглядом. *** Прием был скучным. Нет, не так. Он был наискучнейшим, самым обыденным, нудным, заурядным, пафосным и претенциозным, из всех, что помнил Лиам за последнюю пару лет. Он терпеть не мог эти скучные сборища, но имя и статус, как говорил Адам, обязывали. И вот он здесь. Ларссон зевал в кулак и уже в сотый раз посмотрел на брата с его девушкой, прекрасно чувствовавших себя в своей естественной среде обитания среди людей равных им по социальному статусу. Хотя и в глазах брата Лиам уловил знакомое ему выражение, твердившее: «Скука!». Адам нашел себе развлечение и на протяжении всего вечера не вынимал нос из декольте Беатрис, одетую в длинное вечернее платье темно-вишневого цвета. Мысли Лиама все чаще посещало желание наступить Джонс на подол, оставив невесту брата абсолютно голой, не поглазеть ради, а забавы для. А все почему? Потому что скука! Даже присутствие смазливых мальчиков официантов не скрашивали пребывание Лиама на этой тусовке, и он все чаще украдкой поглядывал на подол платья Беатрис. – Скука смертная! – Лиам наигранно зевнул. – Для вас здесь нет ничего интересного, мистер Ларссон? – за столом с ним сидел председатель правления чикагским филиалом Larsson Industries под названием.… Да, впрочем, Лиам никогда не запоминал эти названия, за него это всегда делала она. – Простите, но меня все это слегка утомляет, – Лиам постарался быть вежливым и тактично отвернулся, избегая беседы еще более скучной, чем сам вечер. Он прошелся блуждающим взглядом по гостям, сидящим вокруг, заглянул в окно… «Надо ей позвонить, вдруг она уже освободилась? Приедем вместе домой, включим фильм, кто-то вырубиться прямо перед экраном», – размечтался он и достал телефон. Вызов был окончен, но она не ответила. «Это как так? Я же звоню!» – негодовал Лиам и опять нажал на вызов, а за ним еще и еще… – Нет, мышка, я более упрямый, – Ларссон пытался выиграть у нее негласный спор, но его телефон никак не хотел подтверждать его победу, выдавая на выходе только монотонные гудки. Взгляд Лиама упал на телефон брата, так опрометчиво оставленный Адамом прямо на столе рядом с ним. Незаметно подтащив его к себе вилкой, Лиам снял блокировку и сразу же разочаровался. «Пароль», – издевался над Ларссоном кусок пластика. «Кто бы сомневался, что у мистера Тотальный Контроль все под контролем, или почти все?» – прикинул Лиам и набрал первое, что пришло в голову. «Николас», – и телефон разблокировался с первой же попытки. Парень победно усмехнулся и набрал номер своей подруги, но в трубке опять послышались гудки. – Мышка, нельзя себя так вести, кошка может обидеться, – промурлыкал он себе под нос, прикидывая, что же делать. Покрутив телефон в руке, и убедившись в отсутствии брата поблизости, Ларссон повторил вызов. – Да, сэр, – резкий и четкий ответ, и Лиам от обиды бросил трубку. «Ах, так! На его звонок ты ответила!» – разозлился он, бросив телефон Адама на стол и выключив свой. «Теперь ищи ветра в поле, мышка. Born to be wild», – обиженно подумал он, стараясь переключить свое внимание на официантов. Проведя несколько таких же скучных минут, как и предыдущие, Лиам ненароком начал поглядывать на лифт, придумывая план, как смыться отсюда незаметно для брата и Джонс. Выждав наиболее удобный момент, он уже приготовился идти к выходу мелкими перебежками через бар, как вдруг двери лифта открылись, впуская внутрь.… Он не мог поверить своим глазам. Это была девушка в сером пальто, медицинской маске и белых кедах. «В кедах! В декабре! Потрясающе!» – Лиам почти умилился, рассматривая растрепанную девушку с телефоном в руке, влетевшую в банкетный зал. Впервые за весь вечер на его лице заиграла искренняя улыбка, переходящая в хищный оскал. Вот сейчас он повеселится! Ларссон включил свой телефон и позвонил Эванс со скрытого номера. Да! Подруга не разочаровала его, включив звук на телефоне, пока бежала сюда. И вот теперь вечер превратился из наискучнейшего в восхитительный и ошеломляющий! В банкетном зале на полную громкость заиграла выставленная Лиамом мелодия с очень недвусмысленным текстом: «You and me baby ain't nothin' but mammals So let's do it like they do on the Discovery Channel Gettin' horny now!». Все присутствующие в радиусе нескольких метров оглянулись на пошлую песенку и заигравшую мелодию, сосредоточив свои взгляды на странном субъекте в медицинской одежде и сером пальто. – Так кому здесь плохо? – спросила девушка-администратор, стоявшая рядом с Эванс. – Сейчас плохо будет ему! – злобно прошипела она сквозь маску и бегом пронеслась мимо столов, найдя нужный по источнику громкого хохота. – Ты, что совсем охренел! – девушка не стала и пытаться сдержать гнев, рвущийся наружу. – Ми, кхм, мисс Эванс, что-то случилось? – Лиам вскинул бровь в удивлении, окидывая ее взглядом. Наряд девушки был просто выше всяких похвал: уже не белые медицинские кеды, маска на половину лица, и, кажется, под пальто оказался тот самый полупрозрачный костюм, от вида которого хищная улыбка на лице Лиама стала еще шире. – Совсем страх потерял? – она была в ярости. – Потрудись объяснить, что происходит? – нервы девушки были на пределе. – Мне стало скучно, – Лиам раскинул ладонями, понимая, что врать теперь бесполезно, и кульминация вечера того стояла. Ему оставалось только жалеть, что все так быстро закончилось, и большая часть надменных снобов не иначе как проигнорировали появление чужеродного элемента, будто слона в гостиной. – Офигенно поржал? – закипев от злости при сдавших нервах, Эванс выругалась при всем честном народе, благо, что маска скрывала не только половину ее лица, но и часть бранных слов. – Эванс! – голос Адама окликнул ее со спины. При звуках ругани Беатрис побледнела словно моль, а веселью Лиама, казалось, нет конца и края. Он чувствовал себя ребенком, получившим долгожданную игрушку, и смотрел горящими глазами то на Эванс, то на брата по очереди. – Простите, мне пора, – она развернулась и уже собиралась уйти. – А ну стоять! – Ларссон старший не привык к тому, что его приказы не исполнялись, и слишком часто, Эванс стала показывать свои мелкие, но все же зубы. После слов брата Лиам хотел было сказать, что шутка и правда затянулась, и пора ее прекращать. Мелкий говнюк отдавал себе полный отчет в том, что если информация дойдет до Грегори, то отец не просто убьет его, а перекроет финансовый вентиль. Это для Лиама было равносильно смерти, если не хуже. С его запросами уже через пару дней после заработной платы в Larsson Industries, сыну владельца придется воровать корм у Гектора и сигареты у подруги. – Идите лесом и без карты! – ответила она боссу. Девушка развернулась по направлению к выходу, едва не врезавшись в человека, вставшего на ее пути. – Кажется, я одет не по приему, – низким и глубоким голосом, прошедшим по ее коже морским бризом, ответил мужчина, перегородивший дорогу. – Простите, – Эванс пыталась его обойти, но слишком поздно поняла, что кто-то схватил ее под локоть сильной рукой и потянул назад.