Зрачки вдруг расширяются, дыхание срывается. И смотрит на меня мышка уже совсем по-другому. Испуганно, почти затравленно. Её тело деревенеет, язык облизывает вмиг пересохшие губы. Это что за смесь ужаса и желания? И хочется воспользоваться обоими, но во-первых, секс в туалете — это что-то из времён студенческой юности. Слава богу, прошедших и давно забытых. А во-вторых, мышка Майя нужна мне для занятий куда более интересных. — Занятный у тебя опыт, — хмыкаю я, имея в виду снятые наручники. И игнорируя собственные реакции и тяжесть в паху. — Полезный. Взгляд проходится по светлой макушке, глазам, приоткрытым губам. По беззащитной шее и выпирающим ключицам. Задевает что-то глубоко внутри. Но мне не до бесполезной лирики. — Идём. — Отпускаю её руки и легко отталкиваю от себя. — Расскажу, что мне от тебя нужно. ___ *Подробнее в книге "Развод по Воскресенскому" Глава 4 И снова кабинет. Хмыкнув при виде доисторической флешки, я засовываю её в разъём. Жду загрузки, открываю файлы. И бегло просматриваю собственную переписку, планы рекламных кампаний и отчёты по последним сделкам. — Что именно тебе заказали? — поднимаю снова мрачный взгляд. Потому что бесит. Стоит вспомнить, что меня обкрадывали столько времени, и тянет кого-нибудь убить. И ладно бы просто деньги воровали, но нет же. Умные сволочи тырили информацию, которая была дороже денег. — А поспать мне сегодня дадут? — хмурая мышка Майя сидит в ближайшем к моему столу кресле, подтянув под себя ноги, и периодически сдувает прядь волос, которая падает на лицо. — Дадут, но попозже. — Хотя глагол «спать» в моём воображении предстаёт совсем в другой форме. — Итак? — Всё. — Она пытается натянуть рукава на пальцы. Вот только не получится. Объятия, что случайно и нет, происходили между нами всё это время, предоставили достаточно пищи для ума. Для моего уж точно. Потому что чёрные штаны на мышке хоть и принадлежали недешёвой марке, но коллекцию эту давно сдали в утиль. Да и потёртости на швах точно не входили в дизайн. А чёрная кофта с длинным рукавом той же марки хорошо так скаталась от частых стирок. Добавим к этому затёртый кожаный рюкзак, не убиваемые берцы и куртку, что тоже нашлась и была обыскана лично мной. Ничего противозаконного в простенькой косухе из безымянного магазина одежды не нашлось, зато аккуратно зашитая дырка была тут как тут. И всё это вызывало резонанс ещё больший, чем моё к ней незапланированное желание. — Конкретнее. — Я удаляю файлы с флешки, форматирую её, достаю из компьютера и встречаюсь с Майей взглядом. — Всё, что получится достать, — отвечает она очень неохотно. — Любую информацию, вплоть до расписания уборки в туалетах. Хмыкнув, под её протестующий вопль я ломаю флешку пополам, но не выбрасываю в мусор. Собираю все части на стикер, сминаю и убираю в карман пиджака, собираясь сжечь. Или выкинуть в реку, что тоже вариант. — Ты должен мне флешку, — бурчит Майя. — А ты мне полтора миллиарда. Так и быть, я вычту из них стоимость этого антиквариата. А теперь, мышка Майя, главный вопрос. Подойти, нависнуть над девчонкой, которая изо всех сил пытается быть дерзкой, но всё равно съёживается. Податься ещё ближе. — Кто заказчик? И мышка смелеет — упрямо поджимает губы, пальцами добела стискивает подлокотники кресла. Такая принципиальная? — Кто. Заказчик. Одной рукой прижимаю её запястье к креслу сильнее, чем надо и она морщится. Костяшками второй веду по нежной коже щеки, чтобы положить ладонь на шею над ключицами и легко сжать. — Не вынуждай меня, мышка, — тихо и не отводя взгляда. — Моё дело — это моя жизнь. — Неудивительно, раз ничего другого нет, — смело вскидывает она голову. — Хотя у тебя же Аня. Рука на шее сжимается чуть сильнее. — Не о том думаешь, Майя Андреевна. И вот здесь она пугается по-настоящему. Что, мышка, думала, я обойдусь одним твоим именем? Плохо меня знаешь. Пока плохо, но и это мне скоро предстоит исправить. — Ты… ты… — Ей не хватает воздуха, короткие и частые вздохи предваряют настоящую панику. Криво усмехнувшись, я убираю руки, присаживаюсь на стол и просто смотрю. На то, как уже она хватается за собственное горло. Как испуганно расширяются зрачки, как бледнеет загорелая даже сейчас, в середине весны, кожа. — Я, мышка, не работаю с тем, о ком ничего не знаю. — И вроде ничего особенного в ней нет, но внутри вдруг подаёт голос несвойственная мне жалость. — А твоё лицо слишком часто мелькало на первых полосах и в полицейских сводках. Года два назад? — Полтора, — после недолгой паузы она, наконец, берёт себя в руки. Смотрит исподлобья. Похоже, до мышки доходит, что раз она всё ещё здесь, а не в лапах дюжих мОлодцев, сдавать её просто из вредности я не собираюсь. — И что дальше? Будешь шантажировать отца? — Андрея Михайловича? — Хмыкнув, я опираюсь ладонями о столешницу. — Мне ни за каким чёртом не сдался местный олигарх. Мне даже неинтересно, почему ты сбежала от любимого папы… во сколько? В девятнадцать? — В восемнадцать, — мрачно отзывается она, обхватывая себя руками. — Пусть в восемнадцать, — с интересом склонив голову. — Гораздо больше него мне нужна ты. И Майя правильно трактует мой меркантильный интерес, ещё больше насупившись. — Видишь ли, это не просто бизнес, это моя страсть. И трогать, а, тем более, забирать своё я не позволю. Вот только одна мышка оказалась слишком исполнительной. Информацию передала, деньги наверняка получила и выбесила меня не столько фактом промышленного шпионажа, сколько наглостью. Для лучшего эффекта посверлив её недовольным взглядом, я возвращаюсь за стол. — Я не хочу к отцу и… — Майя встряхивает волосами и они закрывают половину лица. Резким движением откидывает густую гриву, встречается со мной взглядом. — Чего ты хочешь? За молчание. С ироничной ухмылкой откидываюсь на спинку кресла. Вот за что, а за это мне ещё не платили ни деньгами, ни услугами. А мышка Майя готова. Причём на многое готова, не зря закусила губу, не зря смотрит так отчаянно и решительно одновременно. Даже интересно становится, что такого мог сделать золотой папочка, чтобы дочка выпорхнула из клетки, да ещё с таким шумом. Потому что те давние поиски имели всероссийский масштаб. И тем удивительнее, что её не поймали, это личико не меньше полугода мелькало просто везде, от досок с уличными объявлениями до рекламы по тв. Въелось на подкорку каждого жителя города, встречая в магазинах, метро и на баннерах. И ведь не нашли её даже с таким размахом, так что мышка выбрала подходящую для себя профессию. За столько времени не попасться настойчивому родителю это надо уметь. — Так что? — гораздо более нервно повторяет Майя. Сидит, дёргается. Пальцы сцеплены в замок, губа прикушена. Снова притворяется или на этот раз действительно психует? Можно и выяснить, доводя мышку до истерики. Например, поинтересоваться, что она в принципе может предложить. А потом доказать, что все её услуги полная чушь. И загнать в угол, а вот дальше имелись варианты. Либо она согласится на всё, что я попрошу, сразу, либо найдёт выход вроде сегодняшнего с пожарной лестницей. И тогда снова придётся побегать. Вспомнив собственные упражнения, я с досадой морщусь. На часах третий час ночи. И откровенно лень заморачиваться с доведением её до невроза. Потому что завтра в одиннадцать встреча с представителем китайцев, последняя, чтобы перетянуть проект на себя. Да и помимо этого дел по горло, так что мышке фантастически везёт на доброго и уставшего меня. — Уговорила, — вздыхаю я и встаю. — Завтра поездишь со мной, а послезавтра начнёшь отрабатывать моё молчание. — Это каким же образом? — хмурится она, с опаской глядя, как я иду к двери. — Устрою тебя в «Прометей» и ты принесёшь мне компромат на Звягинцева. — Делаю вид, что не заметил, как её коротнуло от фамилии. Уже пересекались? — Должность курьера устроит или по старинке уборщицей? — Всё равно. — Мышка Майя отвлекается от своих проблем и смотрит сначала на меня, открывшего дверь, потом, собственно, на дверь, а следом обводит взглядом кабинет в целом. — А это зачем? — А это затем, что спать в офисе я не собираюсь, — иронично подняв бровь. — И оставлять тебя здесь одну на этих недоохранников тоже. Так что переночуешь со мной, а завтра разберёмся. Но она продолжает стоять босиком рядом с моим столом. Только выше вздёргивает нос и поджимает губы. — Я никуда не поеду. — И ведь реально не поедет, видно по всей упрямой позе. — Лучше снова запри в серверной. — Не беси меня, мышка. — Хмурюсь, потому что время идёт, а мы всё на том же месте. — Серверная не темница для юных барышень. Давай шевели ногами и поехали.