— Ну это и понятно, видите ль Ваш дед получив свою часть состояния ее быстро промотал, так же быстро стал изгоем среди родственников и… в общем так никто и не знает что с ним произошло, но по заверениям моего отца он подался куда то в Новороссийские земли, а точнее в Херсонскую губернию, где его след окончательно и затерялся. — Отчего же Вы решили, что мы родственники? — Ну это было несложно определить, пропавшего звали Николай Петрович, — и пристально посмотрел на Валерия. — Хм, действительно странно, моего отца зовут Александр Николаевич, а деда, которого я в прочем почти не помню, действительно звали Николай Петрович, — Валерий был в совершеннейшей растерянности, как поступить, нужны ль эти родственники и что с ними делать? Вопросов было чуть поболее, чем ответов, к тому же он точно был уверен, что никакие они не родственники. — Имение моего отца, Говорова Афанасия Викторовича, Вашего двоюродного дядюшки, находится в Тульской губернии, так же у нас имеется небольшая ружейная мастерская, по изготовлению охотничьих ружей, — сказал Василий Афанасиевич и очень внимательно начал смотреть на Валерия, который стал улыбаться и в результате произнес: — Я оповещу отца о нашем разговоре, в любом случаи решение принимать ему, — сам же подумал, что нужно собрать сведения об этих Говоровых и в частности о Василий Афанасиевиче, уж больно настырно он представляет себя в виде родственника, что само по себе уже настораживает. На следующий день после разговора с «кузеном» Валерий Александрович имел встречу с жандармским майором Кутаховым, которому и поведал рассказ о странном родственнике и просил содействия… — Вадим Иванович, прошу правильно понять мои опасения, одна тайна с самолетами чего стоит, о путешествии…, — здесь была сделана многозначительная пауза, — я полагаю так же не стоит кричать во всеуслышание на каждом углу, к тому же ряд поощрений и преференций оказанных мне высочайшими особами… — Да да, я все прекрасно понимаю, к Вашему путешествию, — здесь он коротко закивал головой, подтверждая, что знает кто еще будет «путешествовать», — полагаю уже буду иметь сведения. * * * В то время, когда Валерий был занят в Петербурге всевозможными делами, проблемами и заботами, часть его обязанностей перешло на Александра Николаевича: — Имеется некоторый некомплект запчастей для восстановления танков и автомобилей, — докладывал Клебанюк о ходе ремонта техники Говорову старшему, — наша мастерская, — посмотрел на Ави, качнул головой и продолжил, — не может нам помочь в решении данной проблемы, потому прошу Вашего содействия, — и многозначительно посмотрел на Александра Николаевича. — Ави, — глянув на главного ремонтника произнес Говоров старший: — Да не можем, — коротко подтвердил он, — мы не умеем производить то, что они от меня требуют, они хотят таки целые запчасти, изготовить их я не могу, поверьте, это не уровень провинциальной мастерской, здесь нужно другое оборудование. — Угу, — кивнул головой Александр Николаевич, — и много у Вас таких проблем? — это к Клебанюку. — Не так чтобы много, но имеется. Если эти запчасти у нас будут, то сможем еще два танка запустить и штуки четыре автомобиля. — Мне нужны образцы, по которым нужно изготовить деталь, желательно целые, а не кусками. — Уже подготовлено, — кивнул Клебанюк, — Александр Николаевич, еще Т-34 очень неудачные коробки передач, толи сломаны они обе, толи еще чего, но механику-водителю постоянно рычаг держать нужно, может… — Хорошо, положи и ее, поговорю с людьми знающими. На заводе Александра Николаевича многие знали и на проходной разрешали пройти, даже зная, что он не работник завода и пропуска у него нет. Начальники цехов, к которым он обратился по изготовлению данных запчастей даже вопросов не задавали и… просьба оказалась для них настолько мелочной, что уже на следующий день все было готово, а с коробкой: — Это ты Александр Николаевич не к нам, у нас такое не сделают, — говорил председатель профкома завода Олиярник Николай Николаевич рассматривая коробку передач от танка Т-34, - здесь недалеко, на военной базе хранения у меня командир знакомый имеется, у него несколько танков, кажется Т-44 на списание пошли, так этот вопрос лучше с ним решить, ему только металлолом нужно будет, но этого добра у нас завались. В общем поехали, познакомлю. Командир танковой базы хранения подполковник Шевченко Павел Петрович при виде Николая Николаевича, который в двух словах ввел в курс проблемы и способе расчета, оказался на редкость сговорчивым человеком: — Да есть у меня пять штук старых, списанных Т-44 хлам сплошной, все никак свободного времени нет чтобы порезать и сдать на металлолом, но если приложить руки, то восстановить можно, у меня даже запчасти имеются в смазке, — говорил он, — и еще три есть, но они как новенькие, всю свою службу в ангаре простояли, — и посмотрев на Александра Николаевича продолжил, — а Вам то они зачем? — На киностудию хотим приобрести, они на роль «Тигров» да «Пантер» самые подходящие… играть будут, — выдал Говоров заготовленную фразу. — А, так ты киношник.. — Нет, я не киношник, но у меня друзья на Мосфильме, просили поинтересоваться. — Ну ты же понимаешь, мне за них больше 250 тонн металлолома сдать нужно. Николай Николаевич тут же стушевался и посмотрев на Александра Николаевича произнес: — 250 тонн на это директор ни за что не пойдет, даже при всем уважении к Вам, — глядя на Говорова продолжал он, — не более 30 и то… со скрипом, — на что Говоров только разулыбался и произнес: — Порешаем… — Ну Вы здесь решайте, — вдруг оживился Николай Николаевич, — а я на завод и подмигнув удалился. С Пал Петровичем говорили долго и основательно, три автомобиля иностранного производства, при чем один пикап, два десятка старых танков БТ и еще разный бытовой металлолом до нужного веса. Мы же забираем все восемь Т-44М, которые приведут в нормальное состояние, укомплектуют списанными старыми, но еще рабочими приборами ночного видения для механика-водителя ТВН-2 и радиостанциями Р-112, как оказалось на этой базе Т-44 было больше, но они все к этому моменту уже утилизированы и сданы на металлолом, а вот несколько башен с орудиями, двигатели, приборы ночного видения, радиостанции от них еще были на складе, у Пал Петровича я так же узнал где хранятся к ним снаряды. Когда первый танк был доставлен во «временный лагерь» и передан кандидату на восстановления воинского звания капитан, бывшему и ныне занимающего должность командира танкового батальона Лютикову Ивану Сидоровичу, который верхом научно-технической масли в танкостроении до увиденного считал Т-34: — Бля… бля… откуда это… это наша техника, — сокрушался он разговаривая сам с собой, — я вижу что наша, ай-я-яй… где она была… — он бегал вокруг, залез во внутрь, потом снова бегал, собрались все свободные кто был в лагере, обсуждали же достоинства лишь танкисты: — Видишь, — тихо поговаривали они между собой, — пушка какая, одним выстрелом враз немца к еб*ни матери отправит, эт тебе брат не сорокапятка, тута поболее 80 будет. — Броня какая крепкая, — восхищался другой, — ух силище, — они неоднократно обходили и осматривали, надо сказать, что основная масса танкистов до этого знала только разные БТ, ну еще Т-26, уже здесь ознакомились с Т-34. — Товарищ Клебанюк, — обратился Лютиков к Андрею, поскольку все это доставил именно он и передавал под ответственность Лютикова он же, — скажите мне честно откуда такое, я глазам своим не верю. — Товарищ капитан, — сухо отвечал тот, — на этот вопрос ответить я не могу, не имею права, но знаю что Вам оказано доверие… к стати будут еще такие танки, не знаю сколько но будут точно, да если нужно то их, — он указал на Т-44, - отремонтировать и покрасить к стати обязанности по восстановлению Т-34 с Вас никто не снимал. Другие коробки передач, вместо… плохо работающих к 34 уже есть и радиостанции, — при этом на пристальный взгляд Лютика закивал головой подтверждая сказанное, — и их нужно так же установить и опробовать. На новые танки — подобрать экипажи, исходить из того, что их будет еще не менее пяти, но точно мне не известно… и будем обучать, — при этих словах передал капитану инструкцию и наставление, — а пока ознакомьтесь с инструкцией к, — он кивнул подбородком на танк, — этому. — Плин, — просматривая переданные листы тихо восхищался Лютиков, — пуха 85 мм, броня противоснарядная, мотор 520 лошадей, пулеметов два… ээ-э, товарищ Клебанюк, здесь говориться что пулеметов два, а их нет, — и смотрел такими глазами… — Мало ль, что там написано, не с магазина…, там и о снарядах сказано, что 58 штук, а пока нет ни одного, — с ухмылкой произнес он, — нет пулеметов и не будет. Снаряды будут, а пулеметов нет, ты лучше посмотри там для мехвода прибор ночного видения имеется и… чего ты ко мне пристал, технику получил — иди изучай. Пулеметы нашлись, но чуть попозже. В сентябре 2008 года сомалийские пираты захватили судно «Фаина» на котором кроме прочего стрелкового оружия были 6 зенитно-пулеметных установок ЗПУ-4 с ЗИП, 150 комплектов гранатометов РПГ-7В, 6 БМ-21 «Град», 33 танка Т-72 и 18,5 тыс. комплектов элементов динамической защиты. Так же было нигде не задекларированное стрелковое оружие и боеприпасы к нему… * * * Летчиков у нас оказалось двенадцать человек, семь истребителей и пять бомберов, были штурманы и стрелки-бомбардиры, но летчиков двенадцать, тринадцатым был наш «француз» Иван Давыдин, который уже имел приличный налет на У-2, довольно неплохо работал на «мессере» и более чем прилично на стимуляторе, по крайней мере там у него никто выиграть не мог, даже лейтенант Шаркин Коля который до этого побывал на Финской… Лейтенант Шаркин Николай Харламович, закончил семь классов, с 1935 в рядах Красной Армии, а в 1938 окончил Харьковскую военную авиационную школу лётчиков, побывал на Финской, где даже сбил «Фоккера». Перед самой войной был назначен командиром звена И-16 в ИАБ Белорусского военного округа. Война, война началась ожидаемо-внезапно, все ее ждали и обсуждали, но никто к ней по настоящему готов небыл. К ним на аэродром с первых минут войны начали сыпаться бомбы и с каждым разом натиск усиливался, были некритические но невосполнимые потери, отбивались. Сбили его в конце июля. Со своим звеном он сопровождал семерку И-153 на штурмовку, при подходе к цели их группа попала под зенитный огонь противника. Попадание по его самолету было очень неудачным, в общем педаль руля направления самолета была сломана, в полу сквозная дыра… как ногу не повредило неясно, но правая педаль отсутствовала напрочь. Самолет стал неуправляем, выпрыгнул над территорией захваченной противником, долго убегал от погони. Отстреливался но ни в кого не попал и… его все же настигли. Доставили в лагерь. Как освобождали он не видел, все произошло незаметно и уж очень быстро, из всего знает только, что вдруг все начали тихонько говорить: — Наши, наши, — и гурьбой идти к воротам, там их встречали люди в пятнистой форме, строили в колону, назначали старшего и пошли… через поле и луга, сквозь болото и леса. Пришли в какое то место, как оказалось позже это особо секретная, замаскированная база осназа. Накормили, за все время после пленения он нормально покушал, дали отдохнуть. Утром все отправились к речке отмываться, стираться, бриться и… стриглись все поголовно на лысо, под присмотром какого то лекаря, после их распределили по воинским специальностям. Всех летчиков собрали в одну группу и… он окончил военную авиационную школу лётчиков, совсем недавно окончил но то что он увидел здесь для него было чем то запредельным: посреди палатки стояли, пилот-инструктор Иван Владимирович Давыдин назвал их стимуляторы… нужно было сесть одеть шлем и… полетели… все было настолько реалистично, что вначале Николай, да и все остальные летчики даже терялись. Изучали советские и немецкие самолеты, отчего то и американскую «аэрокобру», сильные и слабые стороны, тактику боя, хитрости и уловки, правила сопровождения штурмовиков и бомберов, в общем все для того, чтобы выжить в бою, при чем изучали не по книжкам и плакатам, а как бы реально на тренажёре, так же проводили бои… в общем все было почти по настоящему. — Коля, — как то перед занятиями сказал ему ведущий второй пары сержант Саша Сиренко, — а давай сегодня пара на нару повоюем? — Ну давай попробуем, — с ухмылкой ответил Николай… и с тех пор они начали работать пара против пары, потом подключились другие пары, но пару в которой ведущим был пилот-инструктор Давыдин победить было ну очень сложно, почти нереально, хоть все знали что ведомым у него был сержант стрелок с СБ-2 Сережа Костюк, стрелок но ни как не летчик…, кроме этого на базе имелся работоспособный немецкий «мессер», на котором периодически они летали, отрабатывая то, что научились на стимуляторах и у многих получалось, даже у бывших пилотов СБ выходили такие фигуры высшего пилотажа, что дух захватывало, а были еще и комплексные упражнения, когда несколько фигур связывали в одно целое… — Обратите внимание как он это делает, — говорил пилот-инструктор Давыдин Иван Владимирович находившимся рядом пилотам, — это упражнение позволяет уйти от атаки врага и оказаться у него на хвосте, получив тактическое преимущество… — Чего там смотреть, все уже давно на стимуляторе отработано, — негромко говорил кто то. — Разговорчики… — более громко сказал Давыдин, — прошу заметить, практическая отработка производится на немецком самолете, потому как других у нас просто нет, а Вам все это нужно будет демонстрировать на советской технике… — Товарищ пилот-инструктор, мы уже отрабатывали на советской… — Не путайте учебу с реальными машинами, в жизни все сложнее. — Ой не сказал бы, — тихо говорил один пилот другому, — на этом стимуляторе сложнее, я когда на «мессере» начал отрабатывать то, что делал на стимуляторе, так было гораздо проще, и скорость получше и маневрирование… — Это специально сделано, чтобы легче на настоящем было. Тяжело в учениях — легко в бою, — ответил ему собеседник. Вечерами были разбор «полетов», говорили кто где ошибку сделал и как ее избежать в дальнейшем, в общем учеба на секретной базе осназа Шаркину понравилась. Ничего лишнего, сплошные занятия. За время, что он здесь провел он изучил тактику ведения боя, пилотаж и самолеты разных стран и народов гораздо лучше, чем в авиационной школе за весь период обучения, к тому же здесь кормили очень хорошо. * * * — Летуны уже достаточно подготовлены к самостоятельной работе, я просматривал, да и Давыдин мне докладывал. — говорил Александр Николаевич Валерию, — есть мнение, — по Сталински произнес он и ухмыльнулся, — что им пора на фронт. — Валерий пристально посмотрел на отца, но промолчал, и тот продолжил, — Пока ты был занят… мы отыскали аэродром подскока, к стати расположен он на бывшем советском аэродроме и там имеются несколько «трофейных» самолетов и в частности два У-2 один из которых в варианте пассажирский, не знаю на сколько они в рабочем состоянии… так же имеются и еще технический персонал аэродрома частично состоит из наших военнопленных, для них там маленькую загородку соорудили и что самое приятное, до ближайшего городка по прямой километров 8, а вот деревенька рядом, километрах в двух. — Сколько там всего, — поинтересовался Валерий. — Это Левченко знает, его ребята ведут наблюдение. А пока о французе Викторе Буржуа, сейчас он помогает устанавливать и налаживать радиостанции на танки, а по окончании… пора ему уже и домой… — Не проблема, я его предупрежу чтобы собирался, только мне кажется что его лучше отправить к нашим как неплохого специалиста по радиостанциям… — Валерий, он хочет домой и неоднократно об этом говорил, к тому же, если на Ивана у нас есть легенда, что русский француз, пробирался в СССР оказать помощь Родине в борьбе с тевтонами, попал на секретную базу осназ, обучал летчиков и… в общем легенда есть, то по Виктору Буржуа… Отправь его домой и желательно в тот же год откуда взяли… работы с танкистами у него на один два дня осталось. — Хорошо отец, сделаю.