Капитан Пряхин нормально не ел и не спал двое суток, был голодным и морально измотанным. Темные раздумья угнетали его душу. Батальон держался, выстоял все атаки противника с уроном для последнего, они не отступили ни на метр без приказа и вот… окружены. Их обошли по позициям менее стойких соседей. Да они контролируют значительную часть территории, их много и они еще боеспособны, боеприпасы хоть мало, но есть… все это перечеркивает жирным крестиком отсутствие продовольствия и связи, большое количество раненых и гнетущая обстановка загнанности. Окружившие их не наступали, они прекрасно были осведомлены о положении дел в котле… они ждали. Периодически постреливали из орудий в общем беспокоили, а при попытке прорыва из кольца больно огрызались… строчили пулеметы, рвались мины и снаряды, прилетали самолеты и подтягивались танки. Кольцо медленно но уверено сужалось. Безвыходность и моральная подавленность, брошеность и безысходность. Бойцы еще не были деморализованы, но это вопрос времени… день, два без пищи… может неделя и все. — Товарищ капитан, товарищ капитан, — прервал его раздумья боец, — Вас какой то Клебанюк спрашивает, говорит что он от какого то товарища командира Пронина… их там дозор задержал, — и указал рукой в какой стороне. — Где, — внешне как бы безразлично ответил Пряхин, а в душе проснулась надежда… не уж то… — Вон там у поста который у оврага, — говорил боец. — Веди. На месте они застали интересную диспозицию. Их дозор который как бы «задержал» был обезоружен поставлен на колени, при чем сидели они так, что задница прижимала перекрещенные пятки, согнув голову руки они держа на затылке. Возле них находился боец в знакомом камуфляжном одеянии и коротких сапогах-берцах. Такое обмундирование-экипировку Пряхину была хорошо знакома, он его неоднократно видел у спецназа ГРУ которым командует «товарищ Пронин». — Клебанюк, ты где, — достаточно громко произнес капитан Пряхин осматриваясь вокруг. — Не кричи громко, — услышал он с лева от себя, — вот он я, — из кустарника появилась фигура Андрея. — Я смотрю рассказ о том, что дозор задержал нарушителей несколько преувеличен, — то ли спросил, то ли констатируя факт произнес Пронин. — Ну в общем то да, а что ты хотел, это, — Клебанюк указал на своих бойцов, — уже почти подготовленная разведывательно-диверсионная группа, а здесь, — он подбородком кивнул на «дозор», — вчерашние обозные конюхи. — Отдай им оружие, — коротко произнес капитан, — позже я с ними сам поговорю. Клебанюк коротко кивнул одному из своих ребят. — Поговорим? — глядя на капитана Пряхина предложил он. — Поговорим, коль есть о чем. — В общем «есть о чем». Меня направили, чтобы помочь тебе и твоим людям выйти из окружения, — и посмотрел на капитана. — Хм и что ты хочешь чтобы я тебе ответил? — А у тебя есть выбор? Собирай всех своих и не своих до кого можешь дотянутся и сегодня вечером по этому оврагу будем уходить… — Здесь только из моего полка около 800 человек из них половина раненых, плюс другие без счета… — Ты зачем мне это говоришь? — Чтобы ты знал, хоть приблизительно сколько нас… — Ага, — улыбнулся в ответ Андрей, — я то уже начал думать, что ты уходить отсюда не хочешь, — произнес иронически он и добавил более серьезно, — понял почему говоришь сколько человек… правильно думаешь, в конце пути всех ожидает ужин… или завтрак это как посмотреть. — Это хорошо. У меня люди вторые сутки без пищи, на подножном корме. — Павел Анатольевич предупреди всех в пути не шуметь, немцы вокруг… и еще максимальная организованность, малейшая оплошность смерти подобна… проследи пожалуйста. — Хорошо, проконтролирую. Давай сверим время, сейчас 15.20 постараюсь к 20.00 все подготовить. — Позиции пусть незаметно оставляют. Пусть трупы выставить эмитируя, что все на месте… пусть сослужат последнюю службу Родине… — Знаю, не маленький… Эвакуация проходила почти штатно. С первыми сумерками отправили обоз с ранеными который сразу же попал «куда надо», потом начали выдвигаться армейские колонны, а ближе к окончанию: — Ты кто такой! Кто тебе позволил без приказа отводить войска, — кричал, точнее верещал неизвестно откуда взявшийся крупный довольно холеный субъект иудейской наружности. Лихо подбежал к Клебанюку и попытался схватить его за грудь. Андрей резво отклонился в лево, локтем левой руки отбивая попытку захвата, крутнулся вокруг своей оси, а правой рукой захватив противника за низ гимнастерки на спине с разворота дернул вперед, от чего борзый субъект пролетел вперед, упал… подняться ему не позволили, ребята из приданных Клебанюку разведчиков лихо его обезоружили, спеленали и отволокли в сторону. Все произошло настолько быстро, что прибывшие с «дебоширом» командиры и красноармейцы, общей численностью пять ничего не успели сообразить когда были окружены и обезоружены. Хотя, судя по их поведению они не сильно то и хотели кого то защищать… — Этого в сторону, — указывая на дебошира командовал Андрей Клебанюк, — Кто он? — кивнув бородой на спеленованную личность, при этом поправляя обмундирование спросил Клебанюк. — Полковой комиссар Гройсман Соломон Давыдович из штаба корпуса, — глянув на пострадавшего не то ответил, не то плюнул в его сторону один из свиты, чуть тише добавил, — своеобразная личность. — А Вы кто такие? — Командир полка, — пауза… посмотрел на Гройсмана, — бывший командир полка, полковник Строев Владимир Иванович. — А остальные? — не унимался Клебанюк. — Бывший начальник штаба полка подполковник Микулич Лука Сидорович, — ответил второй командир, — Клебанюк перевел взгляд на следующего: — Командир комендантского взвода младший лейтенант Орензон. — А эти? — Клебанюк кивнул головой на красноармейцев. — Все что осталось от комендантского взвода, — ответил младший лейтенант. — Так Вы что конвоируете своего командира и начальника штаба? — Так приказал полковой комиссар Гройсман. — И по какой же причине, — не унимался Клебанюк. — Не знаю, товарищ полковой комиссар мне не сообщил. — Угу, — и глядя на «арестантов» произнес, — нужно поговорить, — кивнул им головой и начал отходить в сторону, как бы говоря «на едине». Из слов полковника Строева и подполковника Микулич выяснилось, что полковой комиссар Гройсман был по каким то делам в соседнем полку когда началось немецкое наступление. Командование полка оценив всю сложность ситуации приняло решение, дабы спасти хоть какие то остатки подразделений отступить, но Гройсман не позволил обвинив всех в паникерстве и пораженчестве, заодно отстранив от управления весь штаб… в результате обезглавленный полк не имея достаточно боеприпасов и средств борьбы с танками и самолетами был уничтожен. Сам же полковой комиссар бросив все на легковушке в сопровождении грузовика с охраной начал «эвакуироваться». Дорога назад к тому моменту была перерезана и кортеж нарвался на вражескую разведку, взвод мотоциклистов и БТР. Оставив часть сопровождавшей его бойцов, чтобы задержать немцев сам же стал спасаться. Уже подъезжая к штабу полка которым командовал Строев его легковушка и грузовик с остатками охраны подверглись нападению самолетов. Сопровождавшие его люди были либо ранены, либо убиты, Гройсман же не получил ни единой царапины. Два дня он терроризировал весь штаб не давая возможности нормально работать, его не интересовало отсутствие боеприпасов, продовольствия, большое количество раненых… его вообще ничего не интересовало. В результате полк оказался окружён без шансов выбраться. К ним начали подтягиваться остатки других подразделений попавших в котел. Заняли круговую оборону. В штабе понимали, что обречены и вот от капитана Пряхина пришло сообщение, что прибыли разведчики и говорят, что есть возможность незаметно выйти из окружения к своим. Гройсмана в этот момент в штабе не было. Командир полка полковник Строев, совместно с начальником штаба подполковником Микулич зная о том, что боеприпасов, горючего, продовольствия, медикаментов нет и не будет, понимая, что при таких условиях воевать невозможно и их разгром это только вопрос времени, ближайшего времени, отдали приказ на скрытное выдвижение частей к деревне Панкратовке, где на данный момент находился батальон Пряхина. Узнав об этом полковой комиссар Гройсман немедленно явился в штаб, отстранил от исполнения обязанностей командира полка и начальника штаба, приказав командиру комендантского взвода младшему лейтенанту Орензону арестовать их. Еще по дороге к штабу Гройсман пытался приказывать встречающимся красноармейцам и командирам, чтобы те вернулись назад, но… измученные многодневными боями, без боеприпасов и продовольствия бойцы и командиры зная о том, что есть возможность выйти из окружения не желали ему подчиняться. Тогда он решил сам выдвинулись в Панкратовку и арестовать разведчиков прихватив с собой комендантский взвод и арестованных командиров. По дороге они сначала попали под арт обстрел, а потом за ними охотились самолеты. В результате к деревне они смогли добраться поздно вечером одними из последних и всего вшестером, остальные рассеялись по дороге. — Занятная история, — произнес Клебанюк, — бойцы знают об аресте? — и кивнул с сторону бойцов-комендачей. — Знают, — ответил полковник Строев. — Н-да… ситуация. Документы и оружие при Вас? — Нет, у Гройсмана, — ответил Микулич. — Стасев, — позвал он бойца. Когда тот подошёл, — посмотри у этого, — он кивнул на Гройсмана, — документы товарищей командиров… — Уже, — с улыбкой ответил тот, протягивая удостоверения и пистолеты. Клебанюк заглянул в удостоверение, сверил номер пистолета и: — Товарищ полковник Строев Владимир Иванович, — передал ему командирскую книжку и ТТ, — потом полуобернулся: — Товарищ подполковник Микулич Лука Сидорович, — и так же передал ему удостоверение и личное оружие. — Спасибо, — сначала сказал Строев, потом Микулич, Клебанюк покивал головой. — Товарищи бойцы, — кликнул он «комендачей». Когда те подошли, — Вам надлежит сопроводить командира полка и начальника штаба в полк, будете их охранять от врагов. Стасев, — это уже к своим, — выдели пару человек, чтобы помогли, — он кивнул на «комендачей» и командиров, — догнать свое подразделение и не заблудились, кто потом полком командовать будет? — Товарищ, — ни Строев ни Микулич не знали как обращаться к Клебанюку, поскольку тот не представился, а на его пятнистой форме звание определить было невозможно из-за отсутствия петлиц, спросил Строев, — а с ними что? — А они останутся с нами. Будем прикрывать отход полка. Потом догоним, — ответил Андрей. Гройсмана и Орензона отпустили. Вернее оставили. Клебанюк с бойцами их покинул по английски, не прощаясь. Командиры оставшись одни сначала не сговариваясь направились в ту сторону куда ушли их «пленители» чуть пройдя обнаружили аккуратно сложенные свои документы и личное оружие, два пистолета и запасные обоймы к ним. Мы верили, что они, как истинные коммунисты совершат подвиг защищая свои идеалы. А дошедшие до нас лживые сплетни, что два командира иудейской наружности совершенно не сопротивляясь вышли к немецким солдатам и сдались в плен, те же не взирая на свою цивилизованную Европейскую культуру пристрелили жидов где то в канаве. Эти слухи так и остались непроверенной неправдой. * * * Александр Николаевич Говоров уже минут сорок внимательно слушал прошение летчик-инструктора сержанта РККА Ивана Владимировича Давыдина: — Александр Николаевич, больше года дома не был… — Нельзя. — Мать отца повидаю и обратно… — Нет. — Родители старенькие… — Не врите, Ваш отец моложе меня. — От нашего городка аэродром недалеко… — Стоп.