– Вероятно, они искали орудие убийства, а не наркотики. – Да, в катере одна мелочёвка, сказали они, та, которой мы торгуем. А кроме того, несколько гарпунов. – И которым закололи, там же? – спросил я. – Похоже, что нет, – охладил меня дед. – Полиция обследовала их на пятна крови и ржавчину, но даже мельчайших следов обнаружить не удалось. – Тогда где спрятаны наркотики? – В одном из зубцов, – сказал Адам. – Он был приклеен к остроге. Инспектору не понравится, что я его отломал. Мы с дедом встали, я сбросил плед. Адам заворожённо уставился на стул, на котором я только что сидел. Его снова заклинило на какой-то мысли. Я щёлкнул перед его носом, свистнул. – Ты идёшь? Адам сбросил оцепенение и двинулся вслед. Дед прошёл в здание и очень скоро вышел с инспектором. На лице последнего значилось недоумение, лоб его над переносицей прорезала глубокая морщина, и в наш адрес был обращён не слишком дружелюбный взгляд. Когда мы все оказались на пристани, мне впервые за долгое время стало немного стыдно: за «неследование указаниям и слепое великодушие» молодого офицера, не скупясь на крепкие слова, отчитали как мальчишку. Инспектор попросил Адама пройти с ним в кабину и показать тайник. – Стоило сильнее надавить на этого гадёныша, – словно оправдывался инспектор, когда мы все шли обратно в участок. – Не думал, что всё окажется настолько просто. Стэнли везёт по-крупному. На этот раз нам разрешили пройти в комнату допроса. Вообще-то инспектор хотел пропустить только Адама, но, видимо, мысленно махнул на меня рукой, лишь бы я снова не кинулся в воду. В маленьком помещении нам указали встать вдоль стенки аккурат между выходом и узким столиком, за которым сидела хорошенькая девица немногим старше меня. Едва встретившись с глазами дымчато-синего цвета, я почувствовал приятный трепет внутри и слегка улыбнулся. Девушка немного растерялась и отвела взгляд, продолжая смирно сидеть перед пишущей машинкой с торчащими из неё протокольными записями. Дальнейшие мои действия были скорее машинальными: я назойливо спихнул Адама, успевшего прильнуть к стене у столика, и встал на его место. Кажется, он даже не понял, что я сделал. Его мысли и взор были всецело направлены к субъекту за столом допроса. Подрядчик оказался худощавым, среднего роста. Выглядел он старше, чем описывал дед. Занятно, что мы так по-разному воспринимаем одного и того же человека: я видел его старше тридцати, дед видел в нём двадцатипятилетнего, потому что сам был намного старше. В детстве мне и двадцатилетние казались взрослыми дядями и тётями. У подрядчика была смуглая кожа, что выдавало в нём неместную кровь, лицо узкое, глаза довольно близко посажены, нос длинный, тонкий, зубы оскалены, как у гиены. Сообщение о наркотиках вызвало в молодом человеке бурю негодования. Он гневно заявил, что его хотят подставить, и продолжал тараторить о своей невиновности, пока я краем глаза наблюдал за волнующейся грудью в шёлковом вырезе справа от меня. Девушка со скоростью пулемётной очереди конспектировала ругань допрашиваемого. Её рот был чуть приоткрыт, а синие глаза неотрывно следили за тонкими пальцами, усердно мельтешившими над клавишами. Ярко-рыжие волосы были убраны в аккуратный пучок на затылке, а две пряди, не стянутые в узел намеренно, обрамляли красивый овал лица с бледной кожей и тонким рисунком рта и бровей. Из волнующих мою голову мыслей меня вывела резко обрушившаяся тишина. Подрядчик замолчал. Изящные пальцы замерли. Я даже взгляда не успел оторвать от шёлковой блузки, когда её обладательница подняла на меня сапфировые глаза. Я не робею, а свободно дышу в таких ситуациях. Но пока что я не мог ответить барышне ничем, кроме как дерзкой улыбкой. Она опустила взгляд, что указывало на взаимную симпатию. В её высокие фарфоровые скулы бросилась краска, что говорило о том, что девушка не занята. Наш флирт прервал инспектор. Он стоял в этот момент напротив дилера, нависая над столом. Одна рука упиралась кулаком в стол. Тень его из-за лампы, находившейся за спиной инспектора, казалась огромной и грозной. – Может, там, откуда ты прибыл, вечное тропическое солнце и такие вещи, как продажа наркотиков и убийства, вы спокойно делаете перед завтраком или во время обеда? Молчать! Слушай внимательно, ублюдок! Твою лодку видели в момент убийства недалеко от маяка сразу три человека. Сам ты мог вплавь добраться до берега. Даже в такую погоду это возможно. Доказательства? Они перед тобой. – Инспектор указал на меня и Адама, и мне стало ясно, почему нас впустили в комнату допроса. – Сил, я вижу, у тебя в достатке. Ты мог дождаться, пока Рэй Кампион простится с Джоном Макэвоем, подняться в башню и заколоть его. Ты мог открыть окно, чтобы тело быстрее остыло, в расчёте, что время смерти отодвинется назад и мы обвиним мистера Макэвоя. Ты даже платок с его инициалом подготовил, думая, что платки доктора из шёлка. Гарпун ты мог намеренно оставить в теле жертвы, чтобы при обыске твоей лодки орудие убийства не обнаружилось, а значит, ты был бы чист. Ты мог вернуться в лодку как раз тогда, когда за тобой кинулся Дуглас, чтобы прогнать тебя. Вопросы есть? Уличённого била крупная дрожь. Его челюсти безрезультатно разевались в надежде выразить протест. – Вижу, не всё с тобой потеряно, – тон инспектора вдруг смягчился. В допросной без окон было душно. Её, наверное, не проветривали ни разу, и, казалось, запах страха и пота многих сотен людей, допрошенных здесь за годы, скопился в воздухе. – Да зачем мне это было надо? Какой у меня мотив? – с отчаянием вопросил дилер. – Тебе звонил Рэй Кампион и просил встречи. Один человек слышал, как он говорил с тобой. Он хотел с тобой поквитаться за гибель сына. Ты боялся Кампиона, боялся разоблачения – вот тебе и мотив. Дилер напрягся и взял себя в руки. – Я требую адвоката. Тучный офицер, жевавший снюс[44] и весь допрос просидевший в углу на табурете, громко фыркнул. – Гляди как успокоился! – Инстинкт самосохранения, – буркнул инспектор, устало выдыхая. – Он им с пальмами перед домом выдаётся. Жестом инспектор приказал пригласить адвоката. Вскорости к нам присоединился невысокий мужчина с покатыми плечами и седыми висками. Он, вероятно, уже был введён в курс дела и только пробежался глазами по бумагам с расследованием и записью допроса, которую поспешила вручить ему рыженькая девица. – Спасибо, Флора. Мы вновь встретились глазами. Секунды две-три. Теперь я не улыбался, говорил только мой взгляд. Флора поспешила занять себя установкой бумажного листа в пишущую машинку. Цветочек занервничала. Седой мужчина нахмурился. – Я понимаю, загвоздка в том, что задержанный не мог украсть гарпун из башни маяка? Инспектор махнул рукой: – К делу это не относится. Адвокат поднял взгляд от бумаг на инспектора и снял квадратные очки. – Поясните? – Убитый общался в день своей смерти с Максом, – инспектор кивнул в мою сторону. – Он сообщил, что модель гарпуна, которую он заказал, была старая, как у его отца. В лодке задержанного мы нашли модель старого образца. Того самого, если быть крайне точным. Что означает следующее: у кого-то хранился такой же старый гарпун, и этот кто-то мог решить, не проверяя, что его гарпун похищен и сейчас находится в теле жертвы. Тогда он забирается в башню и крадёт гарпун. – Но комната была заперта. – Зато окно было открыто. Адвокат приподнял брови, остальная часть круглого лица оставалась бесстрастной. – Абордажная кошка, – сказал инспектор. – Проще простого. Один конец забрасывается в окно, другой можно привязать к чугунной лавке. – А что насчёт найденного платка в пятнах крови? – Наш тропический гость его где-то украл, чтобы подставить невиновного, – победоносно заключил инспектор. Седой мужчина вновь опустил голову, изучая дело. Наконец он повернулся к арестанту: – Считаю своей обязанностью предостеречь вас, молодой человек. Это игра с огнём. В случае с торговлей наркотиками можно при определённых обстоятельствах скостить срок. Убийство влечёт за собой другие последствия. Обратно вашу жизнь виселица вернуть не в силах. Я советую вам признать очевидное и спасти свою жизнь. Если, конечно, вы не убивали. Подрядчик долго просидел с озадаченным лицом. Его нижняя челюсть выдвинулась вперёд, а чёрные глаза шарили по комнате. Наконец, вздохнув, он глуховатым голосом процедил: – Чёрт с вами! Лучше в тюрьме гнить, чем на виселице болтаться! Не убивал я Кампиона! Так мы узнали, что дилер давно возил наркотики для Джозефа, его отец ничего про это не знал. Однажды, когда Джозеф помогал Рэю Кампиону переносить ящики с товаром, дилер распознал в Джозефе потенциального покупателя. У них это называется профессиональной чуйкой. Героин каждый раз перевозился в различных рыболовных снастях, на случай, если что-то заподозрит береговая охрана. Джозеф, помогая разбирать товар, доставал заначку и прятал. Позже, через день или два, Джозеф встречался с дилером, чтобы расплатиться. Таким образом, если бы Джозефа и дилера поймали при передаче денег, то наркотиков бы при них не обнаружилось. Лодка с крестами также была выбрана неспроста: дилер брал её в аренду и пользовался только в тех случаях, когда вёз героин. Это был условный сигнал для Джозефа, а Рэй Кампион знал лишь то, что это одна из лодок его подрядчика. В тот роковой день дилер не знал о смерти клиента, а героин уже был заказан. Поэтому дилер запрятал новую дозу в один из гарпунов, что заказал Кампион. Героин он смог достать только во второй половине дня, поэтому прибыл вечером. Когда дилер на следующий день прознал о смерти клиента и его отца, то, естественно, попытался скрыться. На протяжении всего рассказа инспектор вставлял вопросы, которые направляли поток признания в нужное русло. Цветочек усердно выбивала очереди строк. Под конец инспектор хмуро посмотрел подрядчику в бегающие глаза. – Но перед смертью Рэй Кампион тебя вычислил. – Это неправда, – сказал задержанный совершенно спокойно. – Разговор был подслушан, – стоял на своём инспектор. Мы, как и сам инспектор, понимали, сколь провальной была эта попытка. Теперь дилер держался точного курса. Улики, указывающие на него как на убийцу, заключались только в неопределённых показаниях Стэнли, который сам был не уверен, что слышал. Дилер ухмыльнулся. Он откинулся на спинку стула и довольно развалился. Повисла тишина. Инспектор жестом обозначил, что допрос окончен. Я повернулся к Флоре – она доставала бумагу с протоколом из пишущей машинки на подпись. – Инспектор, – неожиданно сказал Адам. – Вы позволите, только один вопрос? Инспектор сдвинул брови. – Что ещё? Он решил, что вопрос адресовался ему, но Адам обратился к подрядчику, за спиной у которого уже стоял тучный офицер. Он спросил: – Какой рукой здоровался Джозеф? Подрядчик замялся, глянул на свои руки в наручниках, по всей вероятности вспоминая рукопожатие с клиентом. Хотя вопрос нас всех порядочно обескуражил, задержанный довольно быстро нашёлся: – Это всегда была правая рука. – Ты уверен? – Адам поморщил лоб. – Вспомни хорошенько, Джозеф ведь был левша, и кололся он всегда в правую руку. – Ну да, да, я имел в виду левую руку. Я перепутал всё, это ж как в зеркале, – дилер лихорадочно ухмыльнулся, оскалив острые зубы.