– Да уж, – она наконец улыбнулась, показав крупные белые зубы. – Видите, как удачно всё получилось. Солнечный диск коснулся верхушки стеклянного небоскреба, и толпа любителей закатов с голографическими камерами в руках облепила перила, притиснув Фиону к Дрейку. – Вы позвонили Гатто, – негромко сказал Дрейк, утопая локтем в ее теплом боку. – Это преднамеренное убийство. Фиона фыркнула, и всё ее тело заходило мягкими уютными волнами. – То, что я делаю… – прошептала она. – Неужели вы думаете, что меня пугает тюремное заключение? – Нет? – Дрейк с интересом посмотрел на нее. – Тогда что? – Смерть, – вздохнула Фиона. – Свой будущий номер я продала – за очень хорошие деньги, но тем не менее. Эта жизнь – всё, что у меня есть. Крыша стеклянного небоскреба перечеркнула край солнца, и из верхних окон брызнули оранжевые лучи, заставив Дрейка на секунду зажмуриться. – Думаете, вы его уже получили? – хрипло спросил он. – Тот номер, который продали? – Двадцать семь лет прошло, – Фиона слегка улыбнулась, наблюдая за тем, как огненный водопад стекает по зданию вниз, зажигая новые и новые окна. – Было бы странно, если бы этого еще не случилось. – Жизнь вообще странная штука, – произнес Дрейк, глядя на полыхающий небоскреб. – И не говорите, – усмехнулась Фиона. – Но нет никакой технической возможности это проверить. – Можно проверить на практике, – вдруг сказал Дрейк. – Податься на Лотерею – и посмотреть, что будет. – Сотрудники «Кэл-Корпа» не имеют права участвовать в Лотерее. Но даже если бы это было не так… Если я уже получила номер, то регистрация второго поверх первичного просто разрушит мой мозг. В первые годы существования «Кэл-Корпа» было несколько таких случаев. С тех пор кандидатов проверяет и Центр Сновидений, и наша служба безопасности. Все полученные номера учитываются… – Кроме вашего, – Дрейк повернулся к ней и вздрогнул. Ее глаза, как два черных пистолетных дула, внимательно смотрели на него из-под тщательно завитых ресниц. – Вы хотели обсудить эффективность системы, которая фильтрует тех, кто продал свои номера, не допуская их до участия в Лотерее? – с недоверчивым удивлением спросила она. – Я знаю только то, что она работает. Глобальное расследование никому не нужно. Это было что-то новое. Хотя, если подумать, такая система была просто необходима. Вряд ли никому из торчков с Восточного побережья, продавших свои номера за пять граммов сверхчистого грэя, никогда не приходило в голову податься на Лотерею и получить еще один номер. Где-то в «Кэл-Корпе» должна была быть единая и постоянно пополняемая база продавцов, чтобы их можно было отсеивать при первом же обращении. Едва ли Фиона имела к ней отношение, но то, что они уже столько времени говорят об этом, не может не вызвать у нее подозрений. – Вы знаете, что́ я хочу обсудить, – произнес Дрейк, тщательно подбирая слова. – Место и время встречи. Фиона мельком взглянула на него и отвернулась. – Я в отпуске, – сказала она. – С прошлой недели. Иногда, знаете, надо развеяться. – Рад за вас, – сухо сказал Дрейк, раздумывая, чем бы на нее надавить. Фиона боялась смерти – но, скорее всего, не верила, что он может прямо сейчас перебросить ее через перила. – После того, как мне написал Айра, отпуск продлили еще на две недели. – И все-таки вы со мной встретились, – сказал Дрейк. – Несмотря на это. – Наша встреча ни на что уже не повлияет, – Фиона пожала плечами, и ее мягкое тело слегка колыхнулось. – А я всегда любила новые лица. Закатное солнце сползло вниз, и небоскреб осветился весь целиком, превратившись в гигантский огненный столб, неподвижно висящий в воздухе. Со всех сторон застрекотали затворы голографических камер. – Снимите меня, – Фиона смущенно улыбнулась, протягивая ему свой коммуникатор. – На память. Дрейк мельком взглянул на экран. Визуальная идентификация была снята, чтобы он мог нажать на спуск встроенной голокамеры. В верхнем правом углу висело свернутое окошко заметок. Настраивая фокус, он как бы случайно задел его пальцем, и окошко развернулось, показав ему наспех записанное место и время встречи. Последние лучи вспыхнули на лице у Фионы, сделав его безмятежным и ясным, как у младенца. Дрейк аккуратно нажал на спуск. – Айра всё еще жив, – зачем-то сказал он, отдавая ей коммуникатор. – Разумеется, – усмехнулась она, придирчиво разглядывая получившуюся голограмму. – В четверг он должен будет заверить очередной пересчет. В аэротакси играла бодрая электроника, вероятно, оставшаяся от предыдущего пассажира. Слишком бодрая, решил Дрейк и коснулся экрана в подлокотнике кресла, чтобы сменить аудиоканал. Из динамиков полились нежные звуки синтетической гитары и скрипки, обнимающие гладкий упругий голос Калипсо Скай. «Хочешь купить еще пару лет? – голос мурлыкал на языке латино, убаюкивая Дрейка в такт покачиванию аэромобиля. – Пару лет жизни, с которой ты всё равно не знаешь, что делать». Это была композиция «Торговцы бессмертием» в оригинальной аранжировке прошлого века: по легенде, родиной Калипсо был континент, на котором латино до последнего не уступал паназиатскому. Дрейку пришлось вспомнить собственное семейное наследие, чтобы разобрать знакомые слова. Они даже не делают вид, что скрываются, подумал он, глядя на сенсорный экран с названием песни. Торговля бессмертием бойко шла на глазах у всего человечества, невзирая на закон и усилия Департамента. Те, кто ею рулил, находились так высоко, что до них не добиралось никакое расследование. Дрейк бы не удивился, узнав, что песня Калипсо была официальным гимном этой торговой корпорации, круглосуточно исполнявшимся по всем аудиоканалам планеты. Фиона должна была забрать комбинацию-маркер в понедельник вечером на нижнем уровне у одной из дальних северо-западных станций. На всём Западном побережье трудно было найти более подходящее место для передачи с рук на руки информации, само существование которой уже было нарушением межконтинентальной конституции. Нижний уровень никого не интересовал и никак не просматривался; к тому же станция Дельта находилась почти на берегу океана и регулярно подтапливалась из-за размывания береговых насыпей. Передача комбинации-маркера была последней ступенькой лестницы, куда ему дадут вскарабкаться. В этом Дрейк был абсолютно уверен. Фиона не просто знала, что не вернется из отпуска, – она в этом даже не сомневалась. Проведя больше двадцати лет в системе, она, разумеется, поняла, что Дрейк был маячком, с помощью которого ее работодатели выявляли и устраняли уязвимые места созданной ими цепочки. Комбинации-маркеры попадали в «Кэл-Корп» снаружи: вряд ли их производили в самой корпорации, в отделах, подотчетных службе безопасности. Значит, они приходили от тех, кто курировал скупку номеров. Продажей номеров через Центры Сновидений, скорее всего, рулили те же люди, а «Кэл-Корп» был просто огромным конвейером для отмывания. Зачем им понадобилось, чтобы Дрейк вышел на них? Что́ именно они хотели ему показать? Ответов на эти вопросы у него не было. Логичней всего было бы предположить, что «они» таким образом собирались засветить и убрать своего курьера как очередное слабое звено. Но что-то в этой картинке не складывалось; Дрейк не знал, что именно, хотя оно царапалось внутри, как кончик проволоки, выбившийся из мотка. Он потряс головой, чтобы избавиться от этого ощущения, и сосредоточился на том, что надо сделать прежде всего. Что будет после зачистки скомпрометированных Дрейком звеньев цепочки? Просто сменить комбинацию-маркер недостаточно: если ему вдруг удастся остаться в живых, он будет знать, что́ искать в логах «Кэл-Корпа». Учитывая масштабы происходящего, цепочка, которую он разматывал, вряд ли была единственной. Скорее всего, ее просто уберут всю целиком, сменив сам принцип опознавания и обмена левых номеров на легальные. Это означало, что действовать надо сейчас – пока он еще жив, а они уверены, что контролируют доступную ему информацию. Чип с данными по номерам должен попасть к Касси. Это были совсем не те доказательства, которые Дрейк обещал ей во время первой встречи. Разумеется, как только Департамент начнет официальное расследование, этих данных на серверах «Кэл-Корпа» уже не будет. Но сейчас их достаточно, чтобы заинтересовать Касси. За сутки, остававшиеся до вечера понедельника, она вполне могла задействовать доступные ей ресурсы, чтобы получить что-то еще. Слежки, как обычно, не было, но Дрейк решил, что выходить с ней на связь напрямую все-таки слишком рискованно. Он оставил аэротакси на нижней парковке большого развлекательного центра. Дронокамеры неподвижно висели в воздухе, фиксируя редких прохожих. Дрейк опустил голову и, завернув за угол, быстро сбежал по эскалатору на пару уровней вниз, оказавшись возле декоративного металлического ограждения с натянутыми поверх проводами. В угловом окне спальни на втором этаже горел приглушенный свет. Ванхортон был дома: он всегда уходил с работы пораньше, чтобы не трястись в пневмопоезде в час пик. Дрейк присел на корточки и, пошарив в пыльной синтетической траве газона, взвесил на ладони несколько небольших камешков. Чип можно было отдать Ванхортону. Дрейк почти не сомневался, что тот сумеет передать его Касси так, чтобы об этом никто не узнал. Почти – потому что еще перед первым внедрением Ванхортон сказал ему: «Всё, чего ты не знаешь, может в любой момент укусить тебя в задницу». А в истории с торговлей номерами Дрейк еще многого не знал. «Никто не защитит твою семью от этого дерьма, кроме тебя самого», – подумал он, глядя на тусклый огонек прикроватной лампы, создававший почему-то не ощущение уюта, а чувство неизбывного одиночества. Если чип окажется в руках у Ванхортона, это сделает его игроком в той партии, которую Дрейк разыгрывал наперекор всем его советам. Если это была игра на выбывание, каждый новый ее участник рисковал уже самим фактом своего появления на игровом поле. Камешки с тихим шорохом упали обратно в траву. Ванхортон был единственной ниточкой, которая связывала Дрейка с Департаментом. Он не должен ничего знать. Касси сама ему всё объяснит, если потребуется. Окна квартиры на первом этаже переливались неоновым светом. Судя по звону бокалов и влажным прерывистым вздохам, пробивавшимся сквозь приглушенные электронные басы, ее сдали на всю ночь, и у постояльцев были большие планы. Обогнув здание, Дрейк вышел к запасной лестнице, ведущей на парковку аэромобилей. Датчик пожарной сигнализации находился под самым козырьком крыши. Встав на перила, Дрейку удалось дотянуться до корпуса датчика и поддеть тонкую пластиковую крышку уголком идентификатора на имя Дерека Лоэнгрина. В современных жилых комплексах такие сигнализации давно перестали устанавливать: за пожарную безопасность отвечали огнеупорные материалы и умная система вентиляции. Здесь, в здании, построенном больше полувека назад, с рассыпающимися запасными лестницами, заедающими дверями и перекрытиями из прессованных искусственных опилок, пожарная сигнализация была чуть ли не единственной системой, которую управляющая компания проверяла и поддерживала в рабочем состоянии. От ее исправности напрямую зависели страховые выплаты в случае увечий или гибели жильцов. Порывшись в карманах, Дрейк вытащил лазерную указку; вставленная в паз на стволе пистолета, она легко превращалась в прицел. Пистолета у Дрейка больше не было, но прицел он по привычке носил с собой. Повернув кольцо, Дрейк направил тонкий красный луч на оголенный сенсор датчика. Через шесть секунд сенсор мигнул и погас, став обычным куском стеклопластика. В глубине здания взревел нагнетаемый в вентиляционные шахты воздух, и на всех этажах завыли сирены. Он спрыгнул с перил в тот момент, когда на крыше и по периметру здания с треском вспыхнули противодымные прожекторы. Дрейк чертыхнулся: на это он не рассчитывал. Из окна рядом с лестницей высунулся заспанный парень с цветными дредами. – Пожар! – заорал Дрейк прямо ему в лицо и побежал вниз, громыхая ботинками по железной лестнице. – Просыпайтесь! Пожар! В случае пожара жильцы должны как можно скорее покинуть здание. Судя по звукам, большинство сразу же ринулось на выход. Ванхортон, конечно, не большинство, но даже он выйдет на лестницу, чтобы проверить, нет ли дыма. Наверху захлопали окна. Кто-то испуганно закричал. Спрыгнув в траву, Дрейк обежал здание и прижался к стене между окнами квартиры на первом этаже. Теперь надо было только правильно угадать момент. Как только топот и хмельные голоса стихли, Дрейк подпрыгнул и забрался на решетку балкона. Опустевшая комната напоминала покинутое место преступления: сползший с кровати матрас залит вином, на полу осколки бутылок вперемежку с мокрой одеждой… Дрейк медленно выпрямился и, привстав на цыпочки, осторожно заглянул в окно спальни Ванхортона. С его последнего визита здесь ничего не изменилось – разве что стул, на котором сидел Ванхортон, держа его на прицеле, теперь, как полагается, стоял возле хромоногого стола в углу. Дверь была приоткрыта, в коридоре мелькали проблески света: кто-то неторопливо шел то ли в сторону входной двери, то ли обратно в спальню. Магнитная отмычка сработала с первого раза. Не сводя глаз с ползущих по полу лучей, Дрейк слегка толкнул оконную раму, достал чип и, просунув руку в образовавшийся проем, аккуратно приклеил его в углу окна, между стеклом и внутренней стороной фрамуги. Это было не самое надежное место, чтобы спрятать данные до того, как они попадут к Касси, но Дрейк успокаивал себя тем, что это ненадолго. До завтрашнего вечера чип в любом случае заберут. Даже если его случайно обнаружит Ванхортон, он, скорее всего, поймет, что делать. По затылку скользнул прохладный ночной ветерок, и Дрейк дернул оконную раму на себя. Фрамуга тихо щелкнула, возвращаясь на место. Дрейк пригнулся. Надрывный вой пожарных сирен заглушал звуки, но он всё же расслышал скрип дешевого синтетического дерева, из которого был сделан пол в спальне Ванхортона. Через некоторое время скрип затих в глубине комнаты. Судя по всему, Ванхортон не успел почувствовать сквозняка, иначе стоял бы уже у окна. Дрейк выждал еще немного. Не услышав ничего, кроме сирен, он спрыгнул в траву и увидел, как на крышу жилого комплекса опускаются спасательные аэромодули с желто-красными полосами на блестящих круглых боках. Ближайший терминал Открытых Коммуникаций находился в двух кварталах к югу, но Дрейк свернул на восток и зашагал к станции, маячившей между банковскими высотками. Первым подошел пневмопоезд северного направления; Дрейк проехал пару станций и вышел в темный жилой квартал, где разноцветными огнями сиял круглосуточный гипермаркет. Внутри было светло и людно. Любители ночных скидок катились по коридорам между витринами в шопинг-модулях, груженных упаковками всего на свете размера «экстра». На круглой скамейке возле неонового фонтанчика целовалась парочка в тяжелых ботинках и серебристых комбинезонах-отражателях.