— А вчера? — А что вчера? Вчера ничего не было. Я всё придумала. — Придумала? — Да, я всё придумала. — Зачем? — Я должна рассказать тебе очень важную вещь. Но ты должен дать слово, что будешь молчать. — Буду молчать как рыба. Но если ты разденешься и ляжешь рядом, моя рыба будет еще молчаливей. — Не опережай события. Когда ты согласился выдавать себя за художника, я обрадовалась. Для них ты — художник, и тебя будут пускать в подвал. Там нужно будет найти одну картину. Ты уже был в подвале? — Да, один раз. Там столько картин! Но если нужно, я там найду пару картин Рембрандта. — Рембрандта не надо. Надо найти картину Дали «Венера в лучах утреннего солнца». — Откуда она там? — После войны муж Ады работал в комиссии по возвращению ценностей, захваченных немцами. И нашел картину Дали. В отличие от других членов комиссии, он понял, что она представляет ценность, и спрятал ее. — И она сейчас в подвале? — Да. — Ада об этом знает? — Нет. — Тогда пойдем и возьмем. — Найти картину в подвале трудно. Мы уже искали и найти не смогли. — Кто искал? — У нас здесь на вилле есть свой человек. — Неужели Лимона? — Лимона. Ада дает ей ключи от всего дома. Лимона говорит, что подвал очень большой и там так много картин, что отыскать нужную трудно. — Я справлюсь с задачей лучше. Во-первых, потому, что я очень талантливый. А во-вторых, Ада верит, что я художник, и даст мне ключи от подвала без лишних вопросов. Проблема решена. — Не совсем. В любое время может приехать оценщик. Его пустят в запасник, и он может найти картину. — Понял. Надо торопиться. — Будешь искать вот это. Вильма вынула из кармана листок, протянула Леонарду. — Что это? — Это фотография картины, которую ты должен найти, «Венера в лучах утреннего солнца». — Странная картина. — А что ты хочешь! Дали. — Найти такое! Трудно. — Трудно. Но ты должен найти. И найти раньше, чем приедет оценщик. Спрячь этот листок подальше. — А как ты потом продашь картину? — У нас есть люди, которые смогут это сделать. — Вас много? — Ты будешь иметь дело только со мной. Почему ты не спрашиваешь, какой будет твоя доля? — Никакой. Если мама узнает, что я продаю ворованные картины, она меня отправит продавать эскимосам холодильники. — Мама твоя ничего не узнает. — Понятно, но есть вопросы… Первый вопрос. Что произошло с Лимоной? — На неё тоже никто не напал. Мы это устроили для того, чтобы Кубик получил разрешение осмотреть весь дом. И подвал тоже. — Кубик с вами? — Он — руководитель операции. — Еще вопрос. Вы боялись оценщика только потому, что он мог найти картину Дали, а красивые слова «не допустим обман с картинами!» были для отвода глаз? — Не совсем. Кубик большой патриот. — Он только твой компаньон? — Только компаньон. — Это меня успокаивает. Я так много пережил за последний час, что мне срочно нужен отдых и нужен кто-то, кто бы меня утешил. Вильма вздохнула: — На что приходится идти ради общественного блага! И начала расстегивать пуговицы на блузке. 9. Фея и ведьма 30. О пользе морковки Борис стоял на веранде и смотрел на море. Подошла Ада: — Ты плохо выглядишь, Борис. — Меня мучает вопрос. — Какой вопрос? — Вечный. Быть или не быть? — Быть, Борис. Конечно, быть. — Я согласен, быть. Но с документами. — Я звонила Морковко, справлялась о твоих документах. — Почему Морковко? — Он начальник банно-прачечного комбината, командует всеми банями. Скорее всего, твои документы пропали. — Может быть, попросить его поискать еще? — Попросить Морковку? Да нет. Лучше от Морковки подальше.