— Меня попросили провести кое-какие измерения на картинах Варме. — Тебя посадят. — За что? — Этот Варме — крупный жулик. После войны он возглавлял комиссию по оценке картин, взятых у немцев. И оценивал. Уж он-то оценил, как надо! Удивлюсь, если у него в подвале не спрятаны два-три Ван Гога. И вот еще что. Учти. Кубик и Морковко — друзья. А тот имеет связи. Он родственник министру культуры. А она… — Она тоже с ними? — Эта особа, ух, ух. Хитра. Но попытайся. За вкус не ручаюсь, но горячо будет. — Учту. Машина выехала на приморское шоссе. — Скоро приедем? — Еще минут пятнадцать. Машина остановилась перед виллой Ады. — Не пей из корытца, братец Иванушка, — напутствовал Бориса на прощание любитель пословиц. Когда Борис поднялся на веранду, то сразу понял, что в его отсутствие произошло нечто серьёзное. 11. Явление мастера кисти 37. Катастрофа После отъезда Дины и Бориса Леонард спокойно сидел у себя в комнате и просматривал документы. Влетела Вильма: — Катастрофа! Приехал художник. — Где он? — Уже здесь. Идем. Поднялись на веранду, и Леонард увидел внизу субъекта в замшевой куртке и сильно поношенных джинсах. Тот усердно пытался открыть дверь, ведущую в подвал, очевидно приняв её за главный вход. — Да, похож не художника, — согласился Леонард. — Что будем делать? — Его не надо пускать в дом. — Как? — Придумай. Решение пришло быстро: — А что, если облить его какой-нибудь краской. После этого ему будет не до картин. У Ады в мастерской много красок, если бы ты… — Поняла. Она убежала и быстро вернулась с литровой банкой: — Вроде бы краска. Я его оболью, а ты спускайся вниз. — Только не промахнись! Леонард спустился по главной лестнице и почти столкнулся с человеком в замшевой куртке. Вид у того был живописный. Волосы, куртка и штаны были покрыты краской светло-коричневого цвета. Вильма не промахнулась. — Кто вы такой? Тот ошалело смотрел на Леонарда и молчал. — Кто вы такой? Вы артист? Что это на вас? — Скорее всего, это горчица, — промямлил тот. И действительно, в банке, которую вылила на него Вильма, судя по запаху, оказалась горчица. — Понимаю, что горчица. Но это не объясняет, кто вы. — Меня сюда пригласили. Некая мадам Ада. — Понимаю. Вас пригласили, и вы, перед тем как появиться, испачкались горчицей. Зачем? — Я не пачкался. Меня, скорее всего, облили. — Кто? Зачем? Такой цвет… Ну ладно, облили — так облили. Кто вы? — Я художник. — Откуда вы? Подоспела Вильма и участливо посоветовала: — Вам лучше уйти. — Это невозможно. Мне нужно срочно повидать хозяйку дома. — Она будет очень удивлена, когда увидит вас. Такая элегантная дама и такой цвет… Знаете, что в первую очередь приходит на ум? — Очень странный цвет, — поддержал Леонард Вильму. — Чтобы понять, что это горчица, надо подойти поближе. Но вряд ли кто на это решится. — Да, такой цвет, — грустно признал художник. Леонарду в голову пришла мысль: — Вам нужно переодеться. — Во что? — Я попытаюсь найти для вас какую-нибудь одежду. Но сначала, Вильма, попроси Лимону принести гостю бутылку коньяка. Они вошли в дом. Через пару минут Лимона принесла бутылку и фужер. Внимательно осмотрев художника, она посочувствовала: — Вы что-то не то скушали? Леонард налил полный фужер. Художник выпил залпом. — Идемте ко мне в комнату. У меня есть прекрасный белый костюм. Он налил еще фужер. Художник пытался сопротивляться: — Я вообще-то пью только по праздникам. — За знакомство. За Шишкина и Рембрандта. Отлично. Но сначала вам надо принять душ. — Да, душ, — согласился мастер кисти, — Если бы только цвет, а то… — Я вас понял. Раздевайтесь. Художник суетливо разделся и засеменил в душевую комнату. Леонард следовал за ним с бутылкой в руке. Художник прыгнул под душ. Леонард стал рядом и делал вид, что пьет из бутылки: — Теперь вы.