— Мне рассказывали, она уехала с мужем за границу. — Когда вы видели её в последний раз? — Уж, пожалуй, лет десять. — Вы переписываетесь? — Да нет. Борис задал несколько вопросов о школе, о самодеятельности, в которой, оказывается, они обе участвовали. И ожидал, когда она назовет д’Артаньяна. — Она даже играла д’Артаньяна. Борис сделал вид, что удивился: — Д’Артаньяна! А Вера Петровна объяснила: — Она прекрасно фехтовала. Занималась в какой-то секции. Несколько раз участвовала в республиканских соревнованиях. Но никакого места ни разу не заняла. У неё был замечательный учитель-тренер. Фамилию я не помню. — Железнов, — подсказал Борис. — Точно, Железнов, — обрадовалась Вера Петровна. — Он ей даже подарил свою шпагу. Старенькую такую. — Что-нибудь было написано на шпаге? — поинтересовался Борис. — Да. На ней были выцарапаны какие-то буквы. — Какие, не помните? — Помню, что была буква «А, а какие еще, не помню. Борис удивился: — Почему «А»? — А вот почему. Жену Железнова звали Анна. Она тоже была рапиристкой. Это была её шпага. К тому времени она уже умерла. И Железнов подарил Вильме эту шпагу. Трогательная история. — Трогательная история! — согласился Борис — Очень трогательная, — поддержала его соседка. — Если увидите Робинзонова, обязательно расскажите ему об этом. Может быть, он напишет сценарий. Борис пообещал. С удовольствием допил очень вкусный ароматный чай. Поблагодарил хозяев и ушел. 19. Чебурашки и афины 64. Директор рынка Дину Борис встретил в зале ожидания в Шереметьево. Она постарела, пополнела. — Дина! Какими судьбами! — Пролетом. — Вы, говорят, директор рынка в Омске. — Кто тебе сказал? — Григорий. Помните такого? — Помню. В какой-то степени я действительно директор рынка, но не совсем. Я вице-президент компании «Аркам». Это по имени президента Аркадия Амосова. Мы владеем пятью продовольственными магазинами и рынками в трех городах, в том числе в Омске. — Я часто вспоминаю те годы. Я ведь тогда чуть было не стал вашим законным мужем. — Да-да. Помню. Я чуть было не стала Аристовой. — И кто вы теперь? — Амосова. — Понял. Супруга президента. Вспоминаете те дни? — Не часто. — Вы знаете, так получилось, что я узнал, кто убил тогда художника. — Кто? — Вильма. — У тебя есть доказательства? — Есть. Убить мог человек, занимавшийся фехтованием. Так? — Не обязательно. — Вильма занималась фехтованием, участвовала в соревнованиях. — Но это не доказательство. — У неё был учитель, который подарил ей шпагу с вензелем «БА». — Ну и что? — На шпаге, которой убили художника, был вензель «БА». — Откуда ты знаешь! — Мне рассказала Лимона. — Что она тебе рассказала? — На следующий день после того, как я уехал, Ада нашла какую-то шпагу и решила, что это я убил художника — Где нашла? — В моей комнате. Под кроватью. На эфесе штаги были выгравированы буквы «БА». Кто-то хотел меня подставить. — Дальше. — Лимона рассказала, что Ада села в лодку, отплыла подальше и бросила шпагу в воду. Хотела меня спасти. — Ты поверил? — Да. Я понял, что шпагу подкинули: либо Вильма, либо Леонард. Криминалисты ищут средство убийства, возможность и мотив. У Вильмы могло быть орудие убийства, была возможность убить и была причина. — Ей не было причины убивать кого-то. Тогда она думала только об отъезде заграницу с будущем мужем. И ей меньше всего хотелось впутываться в какую-нибудь историю. — Но она искала картину, а художник мог ей помешать. — Я говорила с матерью Леонарда. Объяснила ей, что искать картину в подвале у Ады бесполезная трата времени. И она за день до подачи заявления о браке, строго отчитала обоих… Кроме того, они с Леонардом всё время были на виду. — Но шпага. — Была ли она? Запомни, Лимона подтвердит всё, что ей скажет Ада. — Почему? — Так сложилось.