Вмиг потеряв весь свой запал, Никк замер на ледяных ступеньках и, закрыв глаза, потер виски. Перед глазами все потемнело, наверно, воздуха не хватало легким из-за резкого спринта. Мысли нехотя снова понеслись в том направлении, где в пазле вечно не хватало ключевого фрагмента. УрМайя ведь знала, что ее ждет, не так ли? Выдох, вдох. Знала, куда ведет ее Тер — на смертную казнь, но в ее глазах не было ни капли страха, лишь любопытство при виде маленького мальчика по имени Никк. Она дала ему фигурку дракона, хотела ему что-то сказать в тот день, владела информацией, знанием, чем-то, что было и навсегда осталось для Никка тайной. В его глазах она навсегда осталась… — …богиней, — прошептал Никк. Стук остроносых туфель, остановившихся на нижней ступеньке, помешал раздумывать дальше. Никк догадался, что в какой-то момент, сам не заметив этого, сел. Пришлось поднять глаза. — Все в порядке? Ты бледный, — над ним стоял Сварг. Голубые глаза отца заботливо прищурились, разглядывая сына. — Опять несся по всем коридорам, как в детстве? Куда спешил? — В библиотеку, — не стал отпираться Никк. Понимающе улыбнувшись, отец погладил седую бороду и медленно опустился рядом с Никком. Пуговицы на его изумрудном костюме заблестели, отражая свет кристаллов подсветки. — С твоим любопытством, я думал, ты все книги в Сутале уже перечитал. Помню, однажды вы с Шаном… — Кто такие Лăры? — ляпнул Никк, все еще держась за тяжелую голову. Зря ляпнул. Сварг тут же умолк, его глаза пробежали по сыну с удивлением и некоторым беспокойством. Хмурые морщины на лбу стали заметнее. — А почему ты один? — после долгой паузы вдруг спросил отец. — Где Аня? Никк нервно усмехнулся. — Ты не ответил на мой вопрос, пап. — Как и ты на мой. — Почему Аня должна быть всегда со мной? — Не знаю, — лицо Сварга смягчилось, и он рассмеялся. Раскатистый, глубокий, добрый и… натянутый смех. — Мне просто кажется, ты очень заинтересовался землянкой. Но не забывай, что рано или поздно ей придется вернуться домой, Никк. Насовсем. — Это еще почему? Взявшийся из ниоткуда ветер пронесся по коридору, забрался в рукава куртки Никка и пробежал по спине, добравшись, кажется, до самого позвоночника. — Я не хотел говорить, пока все не выясним, — Сварг перестал улыбаться, — но портал на Землю работает все нестабильнее. Нааек не может разобраться что к чему, так что нужно быть готовыми, что однажды проход закроется в последний раз. Мы не вправе лишать Аню дома. Все это звучало для Никка, как полнейший бред, дешевая отговорка, лучше которой отец даже не удосужился ничего придумать. — А может, ее дом здесь, с нами? Она помогла нам поймать Хорауна и Смерона. Наши люди стерли ее отцу память, и меньшее, что мы можем, это дать ей новый дом. Что, думаешь, сама Аня скажет, узнав, что ее хотят оставить на Земле в полном одиночестве? — Она не будет по нас скучать, Никк. Ветер неожиданно стих, отчего стало лишь хуже. Душно и тесно в собственном теле. — Нет, нет, нет, — не веря своим ушам, Никк повернулся к отцу. Тот смотрел на него в ответ. Вовсе не шутил. — Не говори, что хочешь стереть память и ей! В этот момент, ссорясь с отцом, Никк поймал себя на мысли, что снова чувствует себя ребенком, у которого закончилась конфета, и он пытается всеми силами выпросить другую. Но ведь Аня была не конфетой. Все куда серьезнее! Это не детское упрямство и жадность, а реальная жизнь. — Так будет правильно, Никк. И ты это знаешь. — Нет, не знаю! А что мама думает по этому поводу? Сварг вздохнул, снова приглаживая бороду. — Она согласна со мной. — Не верю. — Разве глава старейшин станет врать? — То есть она согласна с тобой как старейшина, но не как моя мать? — Никк подскочил на ноги так резко, что перед глазами замаячили белые пятна. Нет уж, он добьется своей справедливости. — Неужели ты не понимаешь, отец? Аня мой друг! Аня… больше, чем друг! Она часть меня. «Часть моего сознания и моей души». — Она не была рождена на Да’Арии, — Сварг тоже поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с Никком. На лице отца застыла маска беспрекословного равнодушия, точь-в-точь как бывало у Даф. Решение принято, глава старейшин не берет своих слов назад. — Это противоречит даитьянским законам, Никк. Никку было плевать на законы, он не готов сдаваться. Отец, старейшины, да хоть весь мир, — Никк не откажется от того, что его по праву. — Почему? Почему это вдруг стало так важно сейчас? — скорее машинально, чем намеренно, он попытался проникнуть в мысли отца, чтобы найти ответ на свой непримиримый вопрос, но получил жестокий отпор. Стена, усеянная сотнями острых пик, готова была порвать в клочья сознание любого, кто желал ее преодолеть. — Просто поверь мне, сынок, — совершенно спокойно произнес Сварг, словно только что и не выставил Никка вон из мыслей, как последнего вора, и положил руку ему на плечо. — Я живу достаточно долго, чтобы знать много о нашем мире. Никк отдернул плечо. — Значит, ты знаешь и истинную причину взрыва в Храдэи, не так ли? Сварг изменился в лице. Последняя капля отцовского тепла исчезла из его взгляда, теперь он смотрел на Никка сурово, как никогда. Как старейшина, как правитель, как воин, готовый покарать любого, кто помешает ему победить в войне. — Все куда сложнее, чем тебе кажется, Никк, — произнес он сухо. И что-то вспыхнуло внутри Никка в этот момент. Огарок надежды вспыхнул и окончательно обратился пеплом. Никк до последнего верил, что Лир соврал, покрывая кого-то, но глядя в глаза отцу, ему все стало ясно. Да, Лир скрывал тот факт, что выполнял указы старейшин, но не раскаивался в своих поступках. Не раскаивался и отец в том, что ради невесть чего (ради мнимого порядка и мира в стране?) старейшины пожертвовали сотнями жизней собственного народа, стерли другой народ из истории и объявили войну третьему. А теперь отец хочет отнять у Никка и Аню? Последнюю, кто с ним честен? Кому он может доверять? Кого любит? — Я ненавижу вас всех! — развернувшись, Никк пошел обратно, вверх по лестнице. Никогда прежде злость и решимость так не захлестывали его. Он чувствовал печальный взгляд Сварга на своей спине, но не обернулся и не замедлил шаг. Завтра Никк наверняка будет жалеть, что был так резок, но это будет лишь завтра. Сегодня же еще уйма времени, чтобы совершить пару судьбоносных глупостей. — Аня? — когда он ворвался в комнату, та листала страницы все той же записной книжки. Увидев Никка, вернувшегося так быстро, землянка вопросительно уставилась на него. Значит, не подслушала его разговор с отцом. Хорошо. — Передумал? — спросила она. Ее любопытство кольнуло его разум. — Да. Мы уходим прямо сейчас. Глава 21. Огни потерянных городов Добраться — телепортировать — к пещерам Альман на окраине Забвенного города не составило труда, труднее Ане оказалось заставить себя зайти в тоннели снова. Несмотря на всю красоту стен, усыпанных синими огоньками светлячков, коридор выглядел мертвым. Ане не хотелось опять находиться в окружении каменных плит, скрывающих солнечный свет и свежий ветер, и звуки живого мира, опять чувствовать себя погребенной заживо и слышать лишь эхо своих шагов. Но она должна это сделать. Ради мамы. — Как думаешь, мы встретим Мантра сегодня? — спросила она у Никка, тихо ступающего по неровным каменным плитам на шаг впереди нее. — Что-то подсказывает мне, с ним не встретиться, если он сам этого не захочет, — отозвался Никк. По интонации было понятно, что он параллельно думает о чем-то своем. Аня могла бы заглянуть в его голову и все выведать, но не стала. В конце концов, каждому ведь нужно время наедине с собой и своими мыслями? И, если Никк захочет поделиться, землянка всегда будет рядом. И в тишине двое шли и шли по однообразным коридорам, долго спускаясь все глубже и глубже под землю. Во тьму. — Почти на месте, — было единственным, что в конце концом произнес Никк. Аня оглянулась. Позади остались три поворота направо, один налево, центральный коридор из расходившегося в трех направлениях тоннеля и еще один левый поворот. Именно этой дорогой вел их обратно в Забвенник Ирней. Вместо голубых светлячков опять появились бледные кроваво-красные кристаллы, их косые, острые грани торчали из стен, как шипы. У Ани до сих пор не укладывалось в голове, как и почему эти коридоры вели из Да’Арии на Землю. Существовали всегда? Их построили тифонцы? А может, Лăры? «Почему в жизни всегда так много вопросов? Так много нелогичного? Так много странного?» Перед Никком и Аней теперь была та самая арка, откуда вышла самозванка, назвавшая себя Евой, над ней красовался выгравированный символ дракона. Внутри тоннеля казалось так темно, будто не мрак вовсе, а густой туман, даже мысленно Аня не могла определить, что скрывается в потемках. — Мы пожалеем, что идем туда? — покосился на нее Никк. В его глазах конфликтовали опаска и решительность. — Наверняка, — сглотнула Аня. — Но у нас нет выбора. — Выбор есть всегда, вопрос лишь в том, устраивают ли нас все другие варианты. Не дав Ане шанса начать сомневаться, даитьянин решительно шагнул во мрак и… исчез. Аня уставилась на сомкнувшуюся за его спиной черноту. «Никк!» — хотела позвать она, но не смогла. Горло вдруг сдавило от паники. Он исчез, просто исчез! Даже сияющая крупица его сознания больше Аню не касалась, она осталась совсем одна в пустом и холодном каменном лабиринте. — «Никк…» «Вы верите, что иллюзия реальна, — говорил Мантр, — а я верю, что реальность иллюзорна». Нет, Никк не мог бесследно исчезнуть, если мир вокруг и полон иллюзий, то даитьянин уж точно не одна из них. Аня вспомнила вход в Келас, тоннель, затерявшийся в горах, который тоже не видно простому гостю — тому, кто не знает, куда смотреть.