Не так, совсем не так она представляла встречу с мамой. Это должна была быть теплая встреча, легкое спасение, продуманный побег. На худой конец долгожданные объятия… А на деле они не узнали друг друга, потом не поверили друг другу, а потом опять потерялись. Стиснув зубы и с трудом вскарабкавшись на ноги, Аня подняла голову и выглянула из-за моста: заброшенная пустая набережная наверху, все те же кривые каменные дома и крутой спуск к реке, от которой остались лишь лужи грязи местами. И никого вокруг. «Никк, а куда делись жрецы?» Он не отвечал. Кажется, пробирался по какой-то лесенке, настолько увлеченный спасением Ани, что даже не слышал ее мыслей. Убедился, что землянка в безопасности, и больше ее не слушал. «Хотя бы скажи, в какой вы стороне! Я пойду вам навстречу». Бесполезно. Выругавшись, Аня сделала пару шагов вперед, затем назад. Все тело ныло при каждом движении от синяков и ссадин, а запястье болело так, что кружилась голова (может, и сотрясение есть, вообще отлично), даже если бы Аня хотела, ей некуда было идти: забраться наверх, на мостовую, в таком состоянии она не смогла бы. Ругаясь сама с собой и проклиная весь мир перед всеми богами, каких только знала, землянка не заметила, как вдоль мостовой проскользнула длинная тень. Только когда эта тень, точно неосязаемый ветер, уже неслась по откосу прямо навстречу ей, Аня застыла. «Что делать?» Кто бы ни был незваным гостем, он Аню видел. В одной руке у противника блестел меч, а другую он держал над головой с немой угрозой, точно как делал Хораун, когда отбрасывал своих противников в разные стороны, как пешек. Если Аня побежит прочь, будет лишь хуже. — Еще один шаг, и я убью тебя одной мыслью! — крикнула она грозно, но голос дрогнул, выдавая ложь в словах. — О, пожалуйста, только сделай все быстро, — последовал саркастичный ответ. — А то прошлая моя смерть включала слишком много крови. Тень вышла на бледную полоску света, и Аня узнала Хэллхейта. Он где-то раздобыл алый плащ, как у жрецов, и накинул его поверх своего черного кожаного мундира. Подойдя, Лир опустил руку и спрятал телепортационный кристалл в карман, а затем испытующе посмотрел на Аню, точно не знал, какой реакции от нее ожидать. «Он настоящий? — мелькнуло в Аниных мыслях. — Хотя, конечно, настоящий. Никто не способен подделать фирменный сарказм Хэллхейта». Никогда прежде Аня так не радовалась появлению Лира: будто его приход решил все ее проблемы разом, а если не решил, так переложил их на плечи фомора, и теперь землянка могла спокойно плюхнуться где стояла и зализывать раны. Однако еще Аня слишком ярко помнила, как этим самым клинком Лир убил подставную Еву, хотя и не знал, что та лишь подделка. С легкостью, присущей только убийцам. Аню разрывало теперь от желания ударить Хэллхейта кулаком в челюсть и броситься ему на шею. «Неужели только убийца способен теперь меня спасти?» — Я тебя не просила о помощи, — процедила сквозь зубы Аня и хотела надменно сложить на груди руки, но вспомнив о сломанном запястье, осталась просто неподвижно стоять. — Думаю, еще как просила, — огрызнулся Лир, сердитый огонек мелькнул в его взгляде. Точно Хэллхейт. — Я убил троих тифонцев, что спускались сюда за тобой, но если желаешь, видел еще с десяток неподалеку, могу позвать. — Откуда мне знать, может, и с ними ты заключил сделку! — Я заключил уже столько сделок, что тебе и не снилось, землянка! — И какая из них подразумевает мое убийство? Лир застыл. Испуг отразился в его глазах, который, однако, быстро перерос в негодование, фомор поджал губы, точно собирался плюнуть Ане под ноги. — Я слышала ваш разговор с Дафной на веранде в лесу, можешь больше не притворяться, — продолжила Аня, набираясь уверенности с каждым словом. — Чувствовала, что чувствовал тогда ты — ты и впрямь способен обратить весь мир в прах ради своих убеждений. Чего ждешь? — Ты подслушивала? Сколько раз я просил не рыться в моей голове? Ты до сих пор ничего не понимаешь, Аня, ты… Остававшееся перекрытие моста накренилось, огромный кусок бетонных перил откололся и полетел прямо на них. Не растерявшись, Лир подскочил к Ане и схватил ее за плечо. Мгновение, и они уже стояли в узеньком переулке между высоких зданий. Гул рухнувшего моста донесся из-за угла. — Сколько раз ты был в Тиамтуме прежде, если знаешь все закоулки и так ловко перемещаешься по городу? — поинтересовалась Аня. — Мы должны вернуться, Никк придет за мной туда. — Так скажи ему, чтобы шел сюда, — равнодушно отозвался Хэллхейт, заглядывая за поворот. — В Тиамтум можно телепортировать, а вот телепортировать отсюда нельзя. И жрецов слишком много, чтобы пробираться через весь город к тоннелям. Единственное достаточно высокое место, откуда можно телепортировать на поверхность, там. Проследив за взглядом Лира, Аня поежилась: он смотрел точно на три башни, стоящие в центре города, бледные огни плясали в их окнах, наводняя улицы вокруг движущимися полутенями. «Будто вход в потусторонний мир». — Не могу, боль мешает концентрироваться, — призналась она, кивнув на свое распухшее запястье. Без слов Хэллхейт достал маленький голубоватый адри с серебристыми прожилками и протянул Ане. Поколебавшись, она взяла камень и приложила к руке. Жар под кожей сразу стал растворяться. — Ты ничего не понимаешь, — продолжал Лир, не глядя на нее. — Да, я сказал Даф, что сотру весь мир в прах ради нее. Но я не ответил на ее следующий вопрос, не сказал, что смогу убить тебя с Никком, — он сделал паузу. — И не могу, даже если бы захотел. — То есть? — Вспомни нашу последнюю тренировку по фехтованию. Даф меня почти обыграла, а потом я метнул кинжал в твою сторону. Промахнулся. Сердце у Ани сжалось, а потом забилось сильнее, словно тот самый кинжал опять пролетел перед ее носом только что. Промахнулся, то есть… «…и правда целился в меня?» — Аня тогда решила, что лезвие просвистело в сантиметре от нее намеренно, что тем самым Хэллхейт хотел сбить с толку Дафну и преподать им с Никком урок о том, что никогда нельзя терять бдительность. «Это был не урок». — Уроки давно закончились. Забыв о конспирации, Аня медленно обошла Лира и остановилась прямо посреди дороги, заглянув Хэллхейту в глаза. Его чернильно-черный, немигающий взгляд уставился на нее в ответ. Фомор стоял, сутуло опустив плечи, но все равно от него веяло смертельной опасностью, от которой все инстинкты советуют бежать прочь. Но Ане до сих пор не хотелось бежать. Почему? — Ты хотел убить меня, Лир. Хочешь. Почему? — Потому что хоть раз в жизни я хочу быть свободен, землянка, — он сказал это тихо, почти что прошептал. — Хочу доказать себе, что свободен от всяких клятв. Все постоянно спрашивают меня, помню ли я хоть что-то о том, где был, когда умер, и я продолжаю врать, что нет. Я правда не помнил, но лишь пока ты не вернулась со своей матерью с Крита и пока та не начала рассказывать про Лăров. — Он облизал губы, нервничая, но держа Анин взгляд. — И тогда я вспомнил то единственное, о чем по-настоящему жалею: я был дураком, поверив, что безвозмездно существует второй шанс. — Но ты, — Аня ощутила, как мысленно Никк снова обратился к ней и теперь наблюдает за их разговором с Хэллхейтом, — ты сказал, что не знаешь, кто такие Лăры, Лир. — Ради всего святого, я не сказал тебе всей правды, Ластер! Сколько раз учил тебя не делить мир на черное и белое? То, что выглядит как правда, не обязательно является правдой, а то, что похоже на ложь… Что ж, скорее всего тоже ложь. — Лир начал прохаживаться по переулку взад и вперед, как бык перед боем. Хэллхейт злился, Аня понимала, чувствовала, но на кого? На себя? На нее? Опять остановившись, он посмотрел на Аню из-под бровей. — Я не прошу тебя мне доверять. Но не доверяй и другим, не доверяй даже себе, если по каким-то причинам боги выбирают тебя в качестве своей протеже. Однажды я тоже считал это благословением. Аня сглотнула, мороз пробежал по ее позвоночнику. — Что ты пообещал Ивэйн в обмен на новую жизнь? — Я пообещал тебя защищать, тебе помогать, ради тебя убивать. «Убивать», — слово отозвалось холодной тупой болью в Аниных мыслях. Зачем ради нее убивать? Зачем вообще убивать кого-то? «На что он намекает? Что мир уничтожить суждено тебе?» — прозвенел голос Никка в мыслях, недовольный, сердитый голос. «Тебе снился Энриль, как Ивэйн мне, так что не обольщайся, что ты мир спасаешь, — заметила Аня устало. — Где вы?» Пауза. «Думаю, в паре кварталов от вас. Если ты повернешь налево, то мы встретимся прямо на дороге, ведущей в эту жуткую главную башню. Ева тоже говорит, единственный выход через нее». «Разве не туда же идут все жрецы?» «В этом-то и проблема. И кстати…» «Ладно», — оборвала Аня и уже не слушала, что еще хотел сказать Никк, опять обратив все внимание на Лира. Она не могла просто так оставить их разговор теперь, не могла не узнать: — А что будет, если ты откажешься помогать мне? — спросила она, боясь услышать ответ Хэллхейта. Тот вздохнул. — Не знаю, молния ударит в меня и отбросит обратно тебе навстречу? Или просто-напросто, пытаясь убежать от судьбы, я в итоге пойму, что сделал все именно то, что было мне судьбой уготовано? Аня промолчала. Получается, Лир тоже ощущал себя так, будто его жизнь ему не принадлежит. Именно это чувство, поняла Аня, преследует ее уже очень давно — с тех самых пор, как она впервые увидела сны Ивэйн. Будто пытаясь что-то исправить, она приходила ровно к тому результату, которого силилась избежать. Будто не отвечала больше за свое будущее. Не дождавшись ответа, Лир подошел к Ане, и внезапно оказался так близко, что она почти осталась зажата между фомором и стеной дома. Хэллхейт хмуро выглянул на перекресток, удостоверившись, что там никого, и снова повернулся к землянке. Это страх у него в глазах? Аня сглотнула. Или просто игра теней?.. — Но вся ирония в том, — снова медленно заговорил Лир, — что я и сам хочу тебя защищать, Аня, понимаешь? Только не могу ответить себе почему. Я не знаю, верю ли я тебе или тебя боюсь. Не знаю, хочу ли быть рядом или ненавижу всем сердцем. Не знаю, играют ли и с тобой Лăры или ты играешь со мной, черт возьми! — Я ни… — «ни с кем не играю», — хотела было сказать она, но умолкла, ощутив кожей своей шеи что-то холодное. Лезвие. — Я не понимаю, — прошептал Лир с горечью, его губы в миллиметре от ее собственных, а кинжал у самого горла, — иллюзия ли это в моей голове, внушенная кем-то другим, или я и правда тебя люблю. * * * «Ладно, увидимся за перекрестком», — согласилась Аня и ускользнула из мыслей Никка. Опять начала разговаривать с мерзавцем Хэллхейтом. Никк выбрался на балкон, соединяющий две стены, оставшиеся от двух когда-то стоящий домов, и оглянулся. Выдохнул. Он уже разодрал руки в кровь и порвал ботинок, пока взбирался по этой каменной горе. Будто дома, где теперь Никк стоял, подорвали снарядом, а потом сгребли обломки воедино, чтобы не мешались на дороге. Что произошло в Тиамтуме и когда, и почему здесь остались одни фанатичные жрецы, которые жаждут отдать Никка и Аню на растерзанье мертвым богам? «И как они собираются это сделать? Убьют меня и воскресят? Кто-то другой просто очнется в моем теле, а я не буду об этом знать? Или буду все видеть, но не смогу ничего изменить?» — Никк помнил сон, где он видел все глазами Энриля. По ощущениям это было похоже на… да, именно на сон. Будто он просто был другим человеком, будто он, но в то же время и не он, проживал еще одну жизнь. «Там много всего интересного. Тебе стоит попробовать, Арий. Пожить». Стряхнув странную мысль, Никк стер пот со лба, почувствовав, как заодно размазывает по лицу кровь и грязь, и устремил взгляд вперед. С высоты было видно ближайшие переулки, и по некоторым из них крались темно-алые тени. Их явно стало больше, жрецы прочесывали каждый уголок в поисках своих гостей, постепенно стекаясь в центр, окружая Никка и его друзей кольцом, загоняя в ловушку.