– Я так понимаю, вы хозяйка Царевны, – сказал Берни. Рот Аделины Боргезе искривился, словно ей под нос сунули что-то очень дурнопахнущее. – Царевны? – Ну… Разве не так зовут эту не… – он замолчал. – О чем я вообще? Принцесса. Конечно же, Принцесса. Я так понимаю, вы хозяйка Принцессы. – Верно, – подтвердила Аделина Боргезе. – Но, по правде говоря, я не считаю, что наши отношения можно описать как «хозяйка и ее собственность». – Вы скорее команда? Последовала короткая пауза, и когда Аделина заговорила вновь, тон у нее был уже не таким ледяным. – Можно и так сказать. Принцесса очень особенная собака. Она великолепна в соревнованиях. – В каких? – На собачьих выставках, – голос Аделины вновь похолодел. – Что вам вообще рассказал этот полицейский? – Все, что нужно, – заверил ее Берни. – Просто о соревновании речь так и не зашла, вот и все. – О чем еще вы могли говорить? На собачьих выставках соревнуются, а Принцесса, она как… Майкл Джордан. Берни обожал баскетбол, и у него было полным-полно старых кассет с записями матчей, так что с Майклом Джорданом я был знаком. И Аделина думает, мы поверим, что этот маленький комок шерсти может забросить в корзину мяч? Как я неоднократно убеждался на своем собственном опыте – нам с баскетбольным мячом справиться не так-то и просто. – О каком призовом фонде идет речь? – спросил Берни. – Призовом фонде? – Если Принцесса выиграет, сколько вы получите? – Она получит голубую ленточку. – И никаких денег? – Что может быть лучше голубой ленточки? Она их просто обожает. Берни улыбнулся – улыбка получилась слабой и быстро угасла. Он отпил еще один глоток кофе, и я с удовольствием заметил, что руки у него больше не дрожали. – Я бы хотел с ней встретиться, – сказал он. – Но должен предупредить: мы с Четом редко работаем телохранителями, и собак мы раньше не охраняли. – Чет? – переспросила Аделина. – Мы тоже одна команда. Аделина наклонилась и смерила меня изучающим взглядом. – А ему можно доверять? – Что вы имеете в виду? – с прохладцей в голосе спросил Берни. – Она маленькая собачка, – объяснила она. – А он выглядит довольно большим. И я не совсем понимаю, какой он породы. И что это с его ушами? Опять про уши? Ну это просто грубо. Уверен, у нее уши тоже не идеально симметричные. И что с того, что края моих ушей немного обтрепались? Когда ты работаешь детективом, то неизбежно влезаешь в драки. Вы бы видели, что случилось с моим соперником. Голос Берни стал еще холоднее. – В Долине множество частных детективов, – сказал он. – Я могу вам кого-нибудь порекомендовать. – У меня, черт возьми, нет времени на… – Аделина резко замолчала. – В этом нет нужды. О вас высоко отзываются. Вы известны даже в Нью-Йорке. Я обернулся, чтобы посмотреть на Берни: у того на лице застыло выражение глубокого удивления, однако вслух он ничего не сказал. – Вас удовлетворяют условия? – спросила Аделина. – Две тысячи в день, начиная с сегодня и до конца выставки? Плюс расходы. Давай, Берни, скажи: плюс расходы. Но он ничего не сказал, только кивнул. – Полагаю, вам нужен гонорар, – продолжила Аделина. – Не сейчас, – ответил Берни. Не сейчас? Это еще почему? – Для начала у нас есть несколько вопросов. Правда что ли? Интересно. Не терпится услышать. – Вопросов какого рода? Берни принялся загибать пальцы. Я просто обожал, когда он так делает! Он вообще умнейший человек в мире, даже если не все это согласны признать. – Первый: часто ли выставочные собаки обзаводятся телохранителями? – Нет. – Второе: а вы часто нанимаете телохранителя для Принцессы? – Нет. И пожалуйста, перестаньте загибать пальцы. Мой муж вечно так делает, и я этого терпеть не могу. Берни сложил руки на столе. – Значит, есть и мистер Боргезе? – поинтересовался он. – Не совсем. Мой муж – граф. Берни наклонился вперед. Может, он не расслышал. – Повторите-ка? – Граф, мистер Литтл. Это значит: мелкий европейский аристократ. – А, – понял Берни. – Conte, как говорят в Италии. – Верно. – Значит, вы графиня. – Давайте об этом не будем. Можете звать меня просто Аделина. – А я – просто Берни, – со смешком сказал Берни, словно только что отколол отличную шутку. Аделина не засмеялась, и, по правде говоря, до меня тоже не дошло, что тут смешного. Берни прочистил горло – я так тоже умею, правда, куда как громче – была у него такая привычка, когда он понимал, что облажался. – Значит, раньше вы не нанимали телохранителя для Принцессы, но сейчас решили это сделать. Почему? Аделина прикусила губу, а потом, к моему большому удивлению, ее глаза наполнились слезами. Для меня всегда было загадкой, как люди плачут. Женщины, как я заметил, делали это чаще, чем мужчины – Леда, например, плакала чуть ли не каждый день. Как-то раз плакал и Берни – это ведь в счет, когда человек не издает ни звука, только слезы катятся по лицу? Это случилось в тот день, когда Леда собрала все вещи Чарли. Аделина плакала точно так же – только слезами, беззвучно. Она открыла сумку, достала салфетку и промокнула потемневшие глаза. – Жизнь Принцессы в опасности, – сказала она. – Почему вы так считаете? Аделина снова полезла в сумку, извлекла оттуда сложенный пополам глянцевый листок бумаги и протянула его Берни. – Мне пришло это письмо, – я встал и обошел стол, чтобы посмотреть на лист вместе с Берни. – Это страница из журнала? – уточнил он. – «Мир собачьих выставок», – подтвердила Аделина. Она взглянула на меня и растерянно моргнула, словно не могла поверить своим глазам – правда, в чем тут дело, я понятия не имел. Я вновь перевел взгляд на глянцевую страницу. Там было порядком текста – его я прочитать, конечно, не мог – но большую часть занимала цветная фотография Принцессы, лежащей на атласной подушке, может, та же самая, которую я видел прошлой ночью. Разница, впрочем, была: кто-то нарисовал огромную мишень прямо поверх крошечной пушистой головы Принцессы. Мы снова в деле, подумал я. Глава третья Берни всегда говорил, что ненавидит оружие, но стрелять ему все же иногда приходилось. В рабочем кабинете у нас стоял сейф – вы бы ни за что не догадались, что он спрятан за большой фотографией Ниагарского водопада в раме – а в сейфе лежала винтовка и дробовик. А в бардачке машины – револьвер. Берни, кстати, любит водопады, так что у нас этих фотографий навалом. Но вернемся к оружию. Иногда Берни ходил на стрельбище, чтобы потренироваться. Мне там нравилось, правда, Берни брал меня с собой всего раз – по его мнению, я слишком уж пришел в восторг. Но как выглядит мишень, я знал именно оттуда – потому что я смотрел, как Берни тренируется на стрельбище. Помню, как он смотрел на мишень таким сосредоточенным, спокойным взглядом, а потом – бам! Прямо в яблочко!