Уважаемая леди Элизабет, его светлость попросил меня написать Вам и поставить Вас в известность о том, что он получил сегодня немногим ранее телеграмму из Военного министерства, в которой сообщается о том, что лорд Эшфорд пропал без вести и считается попавшим в плен или убитым. Больше в телеграмме никаких подробностей не сообщается, кроме того, что лорд Эшфорд пропал без вести ночью 3 марта, проводя разведку в передовых оборонительных сооружениях противника. Глубоко сожалею, что участь донести до Вас это трагическое известие досталась мне. Весь персонал здесь, в Камбермир-холле, присоединяется к моим выражениям глубочайшего сочувствия. Если его светлость получит еще какие-либо сообщения из Военного министерства и решит поделиться этими сведениями со мной, я, конечно, сообщу Вам обо всем, что мне станет известно. Ваш покорный слуга Джордж Максвелл. Пропал без вести. Предположительно погиб. Она упала на колени, сильно ушиблась, ударившись о грубый бетонный пол гаража. Письмо выпало из ее руки под ноги бросившихся к ней подруг. Они усадили ее на скамью, принесли влажный кусок материи и положили ей на лоб, стряхнули грязь с ее юбки. Но заговорить никто не решался. – Мой брат, – проговорила наконец Лилли, поняв, что они ждут объяснения. – Пропал без вести. – Ее слова зловеще повисли в неподвижном, спертом воздухе гаража. – Так ты знаешь только то, что он пропал без вести? И все? – спросила Констанс. А когда Лилли кивнула, Констанс взяла ее руку в свои, сильно сжала. – Вот за это ты и должна держаться. Он не убит – это самое главное. Ты не должна позволять себе думать о другом. Могла ли она не позволить себе думать? Та выращенная в тепличных условиях, избалованная идеалистка, какой она была в 1914-м, наверное, смогла бы. Наверное, смогла бы отважиться на надежду. Но та женщина, которой она была теперь? Женщина, которая знала, что случается с солдатами, не вернувшимися с ничьей земли? Да, оставался шанс, что он попал в плен, и она знала: она должна цепляться за этот шанс, но гораздо, гораздо более вероятным было предположение, что его сразил выстрел снайпера и он лежит теперь мертвый в темных глубинах воронки от снаряда. Страшные картины мелькали перед ее глазами. Эдвард, висящий на колючей проволоке, протянутой над голой землей по обе стороны от линии раздела. Эдвард, тяжело раненный, слишком ослабевший, чтобы отогнать жадно ждущих пиршества крыс и ворон. Эдвард, потерянный навсегда в грязи и невообразимом ужасе этой войны. А потом эти картины исчезли так же быстро, как появились. На нее снизошла какая-то особая ясность, и по мере того как ее восприятие реальности прояснялось, она понимала, что ей нужно сделать кое-что. Она встала, испугав своих подруг, вытерла глаза. – Что ты собираешься делать? – спросила Констанс. – Капитан Фрейзер – самый близкий друг Эдварда, – сказала Лилли. – Я знаю, мы с ним теперь не в ладах, но он заслуживает знать о случившемся с Эдвардом. Мне бы очень не хотелось, чтобы он узнал от кого-то другого. Ее подруги переглянулись, явно сомневаясь в правильности ее решения. – Давай я это сделаю, – предложила Констанс. – Тебя это слишком расстроит. – Спасибо. Но нет. Эдвард предполагал бы, что именно я сообщу Робби, если что случится. Ты сможешь управиться без меня в следующий рейс? – Да, но… – Я быстро. Лилли подняла письмо с пола, сунула его в карман кителя и двинулась по двору к госпитальной палатке. Как ей сказать ему? «Мне ужасно неловко, что я вас беспокою, но у меня плохие новости насчет Эдварда». Или лучше ей перейти сразу к делу? «Эдвард пропал без вести, и я подумала, вы должны знать». В палатке царили покой и порядок. Старшая медсестра сидела за своим столом, а стол хирургов пустовал. «Может быть, Робби в операционной», – подумала Лилли. Она подошла, но заговорила, только когда старшая сестра, оторвавшись от бумажной работы, подняла на нее взгляд. – Доброе утро, мисс Эшфорд. – Доброе утро. Надеюсь, я вам не помешала. – Ничуть, моя дорогая. Я чем-нибудь могу вам помочь? – Я ищу капитана Фрейзера. То есть… у меня плохие новости из дома, я хотела ему сообщить. Капитан Фрейзер… хмм… друг нашей семьи. – Я вам сочувствую, мисс Эшфорд. Но, к сожалению, с плохими новостями вам придется подождать день-другой. Капитан Фрейзер в отпуске. Ясность, которая снизошла на Лилли, начала затягиваться туманом. – Вот как, – сказала она. – Он уехал в Париж, – добавила старшая сестра. – Насколько я понимаю, он с нетерпением ждал этой поездки. Он явно собирался остановиться там со своим старым школьным другом. И представьте себе – в «Ритце». – Понятно, – сказала Лилли, и голос ее чуть сорвался. Это была запланированная Эдвардом поездка в Париж. Он и ее приглашал, а когда она сказала, что не сможет, вместо нее, вероятно, пригласил Робби. – И когда капитан Фрейзер уехал? – спросила она. – Кажется, сегодня ранним утром. Он вернется двенадцатого, мисс Эшфорд. – Да… ммм… спасибо, мадам. – Не хотите присесть на минутку? Я попрошу кого-нибудь из сестер принести вам чай. Позвольте узнать, известие, что вы получили из дома, оно… самое прискорбное? – Да. Мой брат пропал без вести. Старшая сестра обошла стол, и Лилли на мгновение показалось, что та сейчас обнимет ее. Но она только взяла руки Лилли в свои и крепко сжала. – Я искренне вам сочувствую, мисс Эшфорд. Не присядете? Просто чтобы немного оправиться от потрясения? – Спасибо, мадам, но нет. Мне нужно возвращаться к работе. Но спасибо вам, что сообщили мне об отъезде капитана Фрейзера. Лилли постояла перед палаткой мисс Джеффрис, прикидывая, стоит ли ей вообще обращаться с просьбой. Она снова посмотрела на часы: четверть одиннадцатого. Поезд в Сент-Омер со станции отойдет менее чем через час. Если она собирается в Париж сообщить Робби о том, что случилось, дать ему знать, что Эдвард не встретится с ним, то ей нужно выйти не позднее чем через двадцать минут. Она постучала по опорной балке у входа в палатку. – Войдите! – раздался бодрый голос изнутри. – Доброе утро, мисс Эшфорд. Заходите, заходите. Не стесняйтесь. – Доброе утро, мисс Джеффрис. Я… – Что-то случилось? Должна сказать, мисс Эшфорд, вы совсем на себя не похожи. – Я получила плохие новости из дома. – И тут Лилли, не получив разрешения сесть, рухнула на ближайший стул. Выбор у нее был невелик – либо стул, либо упасть прямо на пол. – Позвольте, я вам дам чашечку чая, мисс Эшфорд. И, пожалуйста, расскажите мне все. – Спасибо, мисс Джеффрис. Мой брат. Он объявлен пропавшим без вести. Я только что получила письмо из дома. – Ах, моя дорогая… Примите мои соболезнования. – Я подумала, не могли бы вы дать мне несколько дней, чтобы… – Ни слова больше. Сколько дней вам нужно? – Прошу прощения? – Разве мисс Джеффрис не хочет спросить у нее, что она собирается делать? Где и как она собирается провести отпуск? – Так сколько дней вам нужно? Сорока восьми часов будет достаточно? Чтобы доехать туда и обратно до дома, маловато, но для более длительного отпуска нужно получить разрешение от администратора в Булони. С другой стороны, это даст вам возможность прийти в себя. – Двух суток мне хватит, – ответила Лилли. – Спасибо. – Тот минимум, что в моих силах. Вы очень помогали ЖВК все последние месяцы. Сорок восемь часов. Достаточно, чтобы добраться до Парижа, сообщить Робби об Эдварде и вернуться на место. Ей придется переночевать в Париже, но найти пансион поблизости от Гар-дю-Нор[15] не составит труда. В «Ритце» она не станет останавливаться, даже самый дешевый номер там ей не по карману. К тому же и Робби не захочет, чтобы она была там рядом с ним. Она вдруг подумала, что он, возможно, смягчится по отношению к ней, когда она сообщит ему об Эдварде. Может быть, даже снизойдет до разговора с ней больше чем на несколько минут. Ну и что с того? Это все равно ничего не изменит, и война на изнурение между ними продолжится. Она может надеяться на передышку, но не на мир? Маловероятно, черт побери.