Я не знала, что и ответить. Сама толком не понимала, когда в моих мыслях появилось это видение. Откуда оно взялось? Когда я волновалась, этот огненный монстр вдруг выныривал из неоткуда. Я чувствовала, что он хочет завладеть моим сознанием, поселить в душу страх и… жгучее любопытство. Может, оно появилось из моих снов? Мне казалось, что я чувствовала его присутствие всегда. Чем старше я становилась, тем отчётливее становился и этот образ. Если раньше он проявлялся лёгкими всполохами огня, то теперь сконцентрировался в огненный образ и приобрёл лицо. Я постепенно научилась справляться с его атаками. Узнала его слабое место. Монстр всегда оставлял меня, когда у мне становилось спокойно и радостно на душе. Но для этого нужно было успокоиться, усилием воли переключать внимание, сконцентрироваться на чем-то радостном и прямо посмотреть в огненное лицо. Тогда я так и не смогла объяснить учителю, что со мной происходит. Постаралась убедить, что это случайность и всё хорошо. Но с тех пор стала постоянно замечать на себе его внимательный взгляд. Школьные испытания я прошла легко. А вот над решением, где проходить профессиональное обучение, долго размышляла. Все тренинги советовали заняться исследовательской деятельностью либо космической, либо океанографической. Но я остановила свой выбор на одном из профильных Университетов департамента "Заслон" – на Университете Ноосферы и специальности «ассенизатора», как смеясь, называли друг друга студенты. Помню, как расстроилась мама, узнав о моём выборе, её побледневшее лицо и дрогнувший голос: – Девочка моя, ну, что это за работа такая: всю жизнь провести среди мрачно-грязных скоплений, запрограммированных на всё самое низкое и ужасное! Я понимаю, что это необходима работа, очистка ноосферы, но не думаешь ли ты, что это мужское дело – уничтожение грязных мыслеобразов. – Почему же мужское, мама! – храбрилась я. – Разве, к примеру, врачи, которые всю жизнь борются с болезнями, это мужская профессия? Так и тут. Только мы боремся не с болезнью тела, а с болезнями человеческого сознания, от которого, кстати, все болезни! – Тут нечего и сравнивать! Ты хрупкая девушка, как ты можешь противостоять тому, что пытается пробиться даже в сердце планеты. Я не представляю себе, как ты будешь находиться в центре этих монстров, которые Землю заставляют вздрагивать землетрясениями, взрывами вулканов, цунами! И такое воздействие на себе ты будешь ощущать постоянно! Это невозможно! – Слезинки показались в уголках её глаз, и у меня сжалось сердце. Я подошла и обняла её: – Мамулечка, не переживай! Это совершенно безопасная работа. Ни разу не было никаких несчастных случаев. Ну что ты! И я же буду не одна. И инженеры там гениальные, оснащение такое, что никаким монстрам не справится. С большим трудом тогда мне удалось успокоить маму. *** «Да уж выбрала себе работёнку, – подумала я и поморщилась. – Себе-то хоть не ври. Очистка Земли – это, конечно, хорошо и необходимо, но это ли повлияло на твой выбор? Схватить за хвост своего огненного демона, разглядеть его и понять, что это такое – вот твоё самое сокровенное желание! П-ф-ф-ф, – тряхнула я головой, – мало мне Робин, так ещё сама с собой спорю. Всё. Хватит отдыхать». – Роб, меня не отвлекать, – приказала я и уселась в кресло оператора. Надела «всевидящее око», быстро набрала комбинацию подключения на пульте управления и стала внимательно осматриваться. «Всевидящее око» настроило моё зрение на тонкие энергии. Видимый мир преобразился. Чистую синеву неба сменили переливающиеся нисходящие и восходящие потоки эфира, в них преломлялись полупрозрачные силуэты облаков. Ноосфера Земли7 была волшебно прекрасной. Её сияние завораживало. Я отчётливо увидела сферы, опоясывающие Землю. Верхняя сфера хрустально-прозрачной энергией высоких вибраций огромным чистым бриллиантом сияла на Солнце. Её высшая грань терялась в тёмной энергии космоса, а нижняя сливалась с верхней гранью следующей сферы – пси-сферы. Чем ближе к земле, тем более низкими становилась вибрация энергий, постепенно сгущался их цвет и плотность проявлений до последней, самой тёмной грани, где энергия уплотнялась в физическое тело – планету Земля. Вот она – моя работа – пси-сфера. Я смотрела на неё, и мне казалось, что тяжёлое лоскутное одеяло, сотканное за столетия из множества разноцветных ватных кусков – мыслеобразов, укутало мою планету. Эта энергия – густая, насыщенная, большей частью тёмных цветов: всех оттенков красного, коричневого, зелёного, серого иногда почти чёрного – все тяжёлые; они не могли подняться вверх и устремлялись к поверхности Земли. От энергетических сгустков-мыслеобразов к людям тянулись бесчисленные грязные языки низких вибраций, через которые элементарные сущности пытались найти своё воплощение. Вздохнув, я настроила «Всевидящее око» на низкие вибрации, и спустилась чуть ниже, в мир «демонов», как мы называли рабочую зону между собой. «Так. Задача на сегодня – очистка сектора 5274. И добить, наконец, эту парочку! Что-то их не видно, – подумала я, всматриваясь в пространство. – Ладно, почищу пока квадрат». Прямо передо мной большим серым комком развалившегося снеговика пролетало нечто бесформенно-рыхлое. Я включила опознаватель. Снеговик, словно споткнувшись, замер, почувствовав человека. Нечто выбросило энергетическое щупальце и потянулось ко мне, пытаясь найти брешь в моей ауре и проникнуть, подселиться. Я брезгливо поморщилась, почти физически ощущая прикосновение чужой негативной мысли. – Привет, – прошептало в сознании. – Хорошо выглядишь, а костюмчик так себе. Я невольно взглянула на себя: мой серебристый рабочий комбинезон мне очень нравился, и не только мягким мерцанием, отражающим солнечным свет, но и лёгкостью, прочностью, и удобством; я совсем его не замечала, привыкнув, как к собственной коже. Снеговик чуть уплотнился, почувствовав мой отклик. – Софию давно видела? Она уже заведует отделом на третьем уровне Знания. Тебе такое не светит даже в ближайшие двадцать лет. Так и будешь в небе за миражами гоняться, а ты поумнее её будешь, правда? «Вот мерзкая зависть, так и норовишь к кому-нибудь прилипнуть. Не надейся, я тебе такого удовольствия не доставлю», – засмеялась я, и переключилась с опознавателя на преобразователь, чётко представила лебедя с гордо вытянутой вверх шеей, взмахивающего огромными крыльями. Мгновенье, и образ белоснежного лебедя коснулся грязного снеговика. Две энергии, теряя очертания, переплелись в радужную спираль, которая, постепенно распадаясь, ушла вверх, слилась с потоками энергий средних слоёв ноосферы. Целый день я провозилась, очищая свой квадрат. Мне нравилась моя работа. Нравилось мысленно создавать мою армию света: прекрасные образы цветов, весёлых разноцветных шаров, птиц, поющих свои песни любви, изящных рыб или армию отважных оловянных солдатиков. Любая мысль с высокой вибрацией энергии давалась мне легко и весело. Я сосредоточено преобразовывала очередной злобный мыслеобраз, созданный энергией мысли человека вольно, через проклятья и пожелания, или невольно, в момент, когда человек не в силах обуздать в себе негативные эмоции, в букет полевых цветов, когда заметила краем глаза тёмную точку, мелькнувшую справа. Закончив работу, я осмотрелась, пытаясь понять, что отвлекло моё внимание. Вроде бы всё штатно. Изредка в поле зрения попадались только серо-грязные кучки мелких негативных эмоций. – Тццссааа, – непонятный звук заставил резко развернуться, и я увидела утреннюю парочку – довольно сильной мыслеобраз: обнажённую девицу и тщедушного юношу. Они быстро пролетели мимо меня. «Опаньки», – я почти мгновенно переключилась на опознаватель в надежде привлечь к себе внимание и включила защиту. Но видение быстро скользнуло мимо. «Вот же, зараза!» – рука сама потянулась к хабу. – Гелия! Опасность первой категории. Запрещено пользоваться в одиночку. За нарушение возможна дисквалификация, – голос Робин беспощадно ударил в сознание. – Роб, я приказала тебе не лезть! – я упрямо мотнула головой, и включила хаб. Замерла. Минута, другая. Ничего. Эфир был чист, только кое-где мелькали неряшливые обрывки мыслей. Прошло уже почти пять минут без изменений. «Не везёт мне сегодня», – вздохнув, потянулась, чтобы отключить хаб, и замерла. Только теперь я заметила, что снизу ко мне тянулись щупальца. Ржаво- и серо-коричневые, тёмно-алые, бурые, цвета суеты, черно-красные, цементно-серые – самые разные, они тянулись ко мне, ползали по моей защите, пытаясь отыскать хоть малейшую брешь, чтобы войти в зону моей пси-энергии и растворить её в низких вибрациях. Чужая разрушительная мысль подбиралась снизу, как огромный спрут, все плотнее и плотнее охватывала панорамное окно «Икара», рвалась внутрь. Эфир наполнился какофонией звуков: визгливые, скрипучие, лязгающие, что-то бормочущие, подвывающие… В них невозможно было расслышать отдельных фраз или слов, только давящий гудящий фон чего-то огромного, не контролируемого. Но вот звуки стали складываться в слова, слова в фразы. Лучше бы они так и не сложились! Первая тяжёлая волна с воем ударилась о защиту моего крошечного «Икара». Лёгкая рябь страха пробежала по моему сознанию, её сменили отзвуки вины, презрения – и вот я уже закружилась в вихре человеческих эмоций, тех, что рвут душу в минуту горя, уныния, ненависти, гнева, злобы, страсти, зависти… Всё ближе подбирался вал тёмной, всё поглощающей энергии. «Надо сосредоточиться», – думала я, чувствуя, как на лбу выступают капли пота. Было ощущение, что в мире не осталось ни глотка свежего воздуха, ни искры радости, а только тоска, безысходность и ненависть, которые навалились такой огромной неподъёмной тяжестью, что я не могла пошевелить и пальцем. Сжав зубы, я зажмурилась, изо всех сил старалась представить и удержать в сознании что-то радостное, вспомнить самое лучшее в моей жизни. Мне вспомнился день рождения, когда мы, наконец, смогли собраться всей семьёй. Тогда отец и мама вернулись из далёкой космической экспедиции, а брат, Андрюшка, привёл свою невесту. Как мы тогда веселились! Какой разноцветный салют озарил полнеба в честь меня – именинницы. Как мне было хорошо и спокойно с любимыми людьми. Я вспоминала свои эмоции, восстанавливала в памяти родные лица, а усилитель мысли «всевидящего ока» разбрасывал, словно брызги того праздничного салюта, волны вибраций радости и любви. Панорамное окно на мгновения очищалось, но снова и снова его захлёстывали грязно-бурые волны. Одна, другая… Они все набегали и набегали, даже когда я отключила хаб. Стиснув зубы, я работала. Голая девица, давно уже перевоплощённая в прекрасную лилию, и видение юноши, превратившееся в полураскрывшийся бутон на её стебле, успешно соединились с более высокими вибрациями ноосферы, а атака всё продолжалась. Я стала уставать. Сбивалась чёткость мысли, очень хотелось пить, но отвлекаться было нельзя. Внезапно зазвучала тихая радостная музыка, моя любимая песня. – Спасибо, Роб, – я облегчённо выдохнула. Музыка освежила меня, дала силы для продолжения мысленного боя. И вот уже последние грязно-бурые клочья стучались в мою защиту, шипя: – Ты прекрасна, ты самая лучшая и смелая, ты центр Вселенной! Все должны подчиниться тебе! – Бойся неизвестности, за твоей спиной НЕЧТО, ты никогда не справишься с ним. Не верь никому, НЕЧТО поглотит тебя, и ты сама станешь им, потеряешь навсегда свою сущность. – Не перенапрягайся, ты заболеешь! Ты не справишься, будешь до конца жизни прикованная к постели мучиться от ужасных болей! – Кругом враги, все ждут твоей ошибки, чтобы уничтожить тебя. – Как хорош покой. Расслабься. Откинься на спинку кресла, закрой глаза. Ты ничего не можешь исправить. Ты ничего не можешь сделать. Ты никому не нужна, только себе. Люби себя, жалей, балуй, ты одна такая на свете. И ещё много грязных, трусливых, подленьких, себялюбивых, равнодушных мыслей стучалось, и не просто стучалось, а колотилось в моё сознание, стараясь обнаружить хоть малейший отклик, чтобы овладеть мною. «Всевидящее око», настроенное на максимальную защиту и максимальное усиление моих мыслеобразов, сдавило мою голову огненным обручем. Я постаралась не думать об этом. Нужно отвлечься, сконцентрироваться. Закрыв глаза, я отдалась музыке, мысленно обняла весь мир своей искренней безусловной любовью: «Пусть Миру будет хорошо!!!». Высшие вибрации моей души сливались с вибрациями музыки и усиливались электроникой, создавая гармонию, в которой тонули щупальца мыслеобразов, а сами они преобразовывались в более высокие вибрации. Конечно, у меня не хватило умения и сил преобразовать их в вибрации высших сфер ноосферы, но преобразовать их до нейтральной средней её грани, было под силу. И я победила! Победа дала о себе знать звенящей тишиной. Роб отключила музыку, как будто поставила финальную точку. Я полулежала в кресле, откинув голову на её спинку, и слушала своё дыхание, которое постепенно успокаивалось. Блаженство покоя разлилось по всему телу. Я улыбалась, отдыхала с закрытыми глазами и чувствовала, как спокойная тихая радость сменяла напряжённый восторг воли. «Как хорошо!» – подумала я, глубоко вздохнула, открыла глаза и резко выпрямилась в кресле. Вздох застрял в горле. Желудок сжала беспощадная холодная рука, а в голове взорвалась яркая вспышка огня. Нет. Это было не в голове. Прямо перед моим лицом, почти в половину панорамного окна, с той стороны, из-за стекла, смотрело на меня видение моего детства: огненное лицо в ореоле кипящего огня и с глазами бездны. Я вцепилась в подлокотники. Глаза наши встретились на пару секунд, и лицо прошло сквозь стекло, зависло в полуметре от меня. Меня обожгло огненным дыханием. – Мама! – вскрикнула я и растворилась в огне. – Гелия, спокойно. Ты чего испугалась? Это же твои детские страхи. Разве можно бояться саму себя? – мама, улыбаясь, гладила меня по голове. Я вздрогнула и очнулась. Я полулежала в кресле, а прямо передо мной, только протяни руку и дотронешься, чуть колеблясь, переливаясь всполохами огня, зависло лицо. Яростные глазницы не сводили с меня взгляда. Я резко выпрямилась. – Гелия, возьми себя в руки. Сосредоточься. Тебе давно пора уже побороть свои страхи, – голос Робин звучал спокойно и неторопливо, приводя в чувство. Я внимательно рассматривала огненное лицо. Впервые я видела его так близко и отчётливо. И вдруг я вспомнила! Вспомнила, когда на самом деле впервые увидела его. И удивилась, не поверив самой себе, что могла это запомнить. Это было двадцать два года назад, когда мама с отцом возвращались из экспедиции с Венеры. Родители ждали появления на свет первенца и решили, что родиться он должен на Земле. В пути, когда прошли уже половину расстояния между Венерой и Землёй, корабль настигла мощнейшая солнечная вспышка. Она спровоцировала преждевременные мамины роды. Так на корабле родилась я. Солнечная девочка, так называли меня дома, и имя дали в честь Солнца, которое позвало меня на свет. Я вдруг отчётливо вспомнила, что первым, придя на этот свет, я увидела огненные всполохи, и людей, которые казались зыбкими, колеблющимися и непонятными сквозь эти всполохи. Я забыла о своём первом видении. Позднее огненные всполохи приходили ко мне, сначала мельком, в момент переживания или тревоги, потом чаще. Я росла, росли и они вместе со мною, становились чёткими, опасными, жаркими. У них появилось лицо и глаза, в которых плескалась безудержная ярость огня. И вот теперь оно было передо мной. Оно с вызовом смотрело на меня, и протягивало жадные всполохи огня. – Здравствуй, солнечная дева. Я вздрогнула от неровного, потрескивающего, как поленья в огне, голоса. – Давно я ждала встречи с тобой. Ты мне нравишься, – шептало пламя, – время пришло. Пора нам быть вместе. Подойди, не бойся. Я подарю тебе бессмертие. Огненный всполох потянулся к моему лицу. Я не отпрянула. – Ну, что ж. Давай будем вместе, – я встала. – Я тебя сотворила, мне и решать, какой ты будешь. Подойди, – сказала я и шагнула вперёд. Пламя подалось мне навстречу. Мы встретились. Две стороны одной сущности: душа и пламя, любовь и страсть, созидание и разрушение, чистота и скверна, самоотверженность и лень, самопожертвование и эгоизм… Мы коснулись друг друга: непроявленный огонь беспредельности и проявленный огонь бытия. Мгновение, и яркая вспышка затмила моё сознание. *** Вибрация на запястье и лёгкое покалывание немилосердно вытаскивали из приятной дрёмы. – Роб, отстань. Я спать хочу, – пробормотала я. – Просыпайся, соня. Сколько можно спать! Ты посмотри только, какое чудо у нас. – Какое чудо? – так не хотелось просыпаться, ещё минуточку бы подремать. – Просто очистила квадрат, это моя работа. – Открой же глаза!