Я не отставала, и какое-то время мы ожесточённо швырялись друг в друга. Наконец устали и сели на снег, тяжело дыша. – Здоровая тётка, а снежками играешься, – сказал он. – Ой, на себя посмотри! Тоже ведь, не подросток. – Что ты тут делаешь? – спросил парень, глянул на браслет и ударил себя по лбу. – Вот! Всё из-за тебя, ворона. Опаздываю. А мне опаздывать нельзя. Я тоже посмотрела на браслет: без пяти восемь! – Тоже опаздываю, – подскочила я. – Ты тут работаешь? Парень вскочил и помчался к гранитной двери Башни. – Работаю, работаю. Пока, – не оборачиваясь, махнул он рукой. «Сумасшедший какой-то. А я-то, тоже хороша. Чуть не опоздала!», – и побежала следом. В просторном вестибюле всю правую стену занимали стеклянные лифты. Они сновали вверх-вниз, на мгновение останавливались на этажах, выплёвывали одних пассажиров, заглатывали других и неслись дальше. Но мне не туда. Мне не надо наверх, мне надо вниз, но других лифтов я не увидела. У кого бы спросить? Рядом никого не было, и парень пропал. «Опоздаю! Опоздаю! – металась в голове мысль. – Вот прям сегодня меня и уволят!». Я уже совсем отчаялась, как вдруг увидела бодрого старичка. Он был очень похож на деда Мороза, каким я его представляла в детстве. Кругленький. Невысокого роста. Розовощёкий. В шубе. Только посоха не хватает. Он снял меховую шапку, стряхнул с неё снег, и я разочаровано увидела круглую совершенно лысую голову. – Здравствуй, деточка, ты что тут стоишь? – ласково спросил он. – Здравствуйте! Мне нужно на минус пятый этаж, а все лифты работают только наверх. – На минус пятый? – удивился он. – И к кому же тебе туда? «Вот любопытный», – подумала я, но ответила: – К Ориэри. Он берёт меня на работу. Мужчина пристально посмотрел на меня и ответил: – Ну, на работу, так на работу. Пойдём, покажу. Колобком подкатился к большому зеркалу, висевшему слева от входа, и приложил браслет к нижнему правому его углу. Зеркало повернулось, открывая проход. Мужчина жестом пригласил меня следовать за ним. Я вошла и оказалась в лифте. Старичок нажал на кнопку «5», и двери закрылись. Я не почувствовала никакого движения. Меньше чем через минуту двери лифта бесшумно открылись, и мы вышли в маленький полукруглый холл, в центре которого стоял компьютерный стол. За ним сидела симпатичная девушка – робот-секретарь. – Здравствуйте, Пётр Анисимович, – сказала она, – все уже собрались. Происшествий нет. К работе готовы. «Пётр Анисимович! Какое старинное имя», – удивилась я. – Хорошо, Кира, – кивнул Пётр Анисимович. – А я новенькую привёл. – Новенькая? – повернулась ко мне секретарь и протянула ладонь. – Приложите ваш браслет, пожалуйста. Я приложила. Она считала информацию и сказала: – Здравствуйте, Гелия. Приветствую вас на новом рабочем месте. Ориэри уже спрашивал о вас. Обращаю ваше внимание, что вы опоздали на сорок три секунды, что недопустимо. У нас строгая дисциплина. – Ладно, Кира, – улыбнулся Пётр Анисимович, – думаю на первый раз можно простить. Да и пропуска у Гелии пока нет, воспользоваться лифтом она не могла. – Это меняет дело, – кивнула Кира, – но вы тоже опоздали на сорок три секунды, а у вас есть пропуск! – она подняла вверх палец. – Я должна буду доложить информацию Ориэри как Куратору по дисциплине. Хотя вы и директор Департамента, но никому не позволительно нарушать правила. Я права? – Кхем, – смущённо кашлянул Пётр Анисимович, – права, Кира, конечно, права. Мы с Гелией постараемся впредь быть дисциплинированными, – он подмигнул мне. Кира повернулась ко мне: – Начальник отдела элементалей Ориэри ждёт вас. Идите по коридору в кабинет номер 2. С правой стороны. – Хорошо, – сказала я. Пётр Анисимович протянул мне руку: – Ну, удачи вам на новом месте, Гелия, – улыбнулся он. – Спасибо. От его руки так тепло, радостно и легко стало на душе, что я невольно улыбнулась. Пётр Анисимович колобком покатился по ядовито-зелёной дорожке в глубь коридора. Мне же далеко идти не пришлось, в самом его начале, справа, над полупрозрачной сферой двери я увидела светящуюся цифру «2». Подошла ближе и увидела на стене входной определитель, приложила к нему браслет. Створки бесшумно разъехались, и я с замиранием сердца, готовясь извиняться за опоздание, вошла в большой светлый кабинет. В кабинете никого не было. Я с интересом осмотрелась. – Не стой столбом. Проходи и садись, – вдруг услышала я. Голос шёл от стола. Я подошла ближе. На краю сидел маленький человечек, ростом сантиметров десять. Сидел и качал ножками. На нём был старинный чёрный кафтан и крохотные красные сапожки. – Здравствуйте, вы кто? – удивлённо спросила я. Человечек вскочил, важно отставил левую ножку в сторону, а правую руку засунул за борт кафтана, и надул щеки так, что густая седая шевелюра на его голове ещё больше всклокочилась: – Позвольте представиться, – с достоинством сказал он, – кабинетный Афанасий. Первый помощник великого и ужасного Ориэри. Я во все глаза уставилась на Афанасия. – Извините, Афанасий, я не поняла, вы модель какого выпуска? Афанасий даже подпрыгнул от злости: – Сама ты модель! Живой я! Ты что, кабинетных никогда не видела? – Не видела, – покачала я головой. – Темнота! Сказки хоть в детстве читала? Или все в виртуале сидела? – А причём тут? В виртуале я не только читала, но и смотрела сказки. – Смотрела она, – проворчал Афанасий, и снова уселся на край стола, заболтал ножками. – Ну и чего ты там смотрела? Про домовых видела? – Видела, конечно, но это же вымысел, актёрская игра. Разве они существуют? Это же сказочные персонажи. Никогда не думала, что смогу их встретить. Афанасий махнул рукой: – Не думала она. А ты вообще когда-нибудь думаешь? Смотрит на кабинетного и говорит, что я не существую, – обиделся Афанасий и отвернулся. – Извините, я не хотела вас обидеть. – Ладно, – махнул рукой Афанасий. – Не для того я тут с тобой, – он прислушался и затараторил, – скоро Ориэри придёт. Ты его слушайся во всем. Он хоть и строгий, но наш. Все наши его шибко уважают. Только вот сейчас нельзя вам отправляться к зоне. Нельзя! Закрыта она. Не сможете вы её открыть. А тронете, так пропадёте. Поняла? Я затрясла головой: – Куда отправляться-то нельзя? Афанасий нетерпеливо махнул рукой и снова прислушался: – ОН идёт. Куда мальчишка потянет, туда нельзя. – Какой мальчишка? – Начальник твой! – Но как же я могу отказаться, если пошлют, это моя работа. – Дура! Нельзя говорю! Лучше уж без работы. Другую найдёшь. Не послушаешь, сама сгинешь и он сгинет! – Но как же… Афанасий вдруг стал таять в воздухе, и я еле расслышала его последние слова: – Если уж дура такая, хоть жар-мысль не забудь! Обо мне не говори! Слышишь! Не говори. Нельзя. – Какую мысль, Афанасий? Я не поняла. Входная сфера разъехалась, вошёл Ориэри и замер, увидев меня.