– Даю тебе слово, – повторил он. – Я буду стараться сделать все, чтобы Дафна чувствовала себя счастливой. Энтони удовлетворенно кивнул и, направившись в сторону двери, произнес: – Надеюсь, так оно и будет. Иначе снова начнем ссориться, а я этого не хотел бы. Дверь за ним закрылась. Саймон с тихим стоном рухнул в кресло и закрыл глаза. Почему, черт побери, жизнь такая сложная штука? Отчего друзья так быстро превращаются во врагов, а легкий флирт – в вожделение? А то и в брак… И что ему теперь делать с Дафной, ставшей по воле слепого случая его женой? Разумеется, он не желает ее обидеть чем-то или причинить зло, но разве самой женитьбой на ней он уже не делает этого? И в то же время разве он не вожделеет ее, не мечтает о той минуте, когда она окажется рядом с ним в постели и он накроет ее своим телом, медленно проникнет в нее и услышит, как она со стоном произнесет его имя… Он содрогнулся. Зачем раньше времени думать? – Ваша светлость! Опять Джеффриз. Саймону было тяжело открыть глаза, он просто сделал рукою знак дворецкому, чтобы тот приблизился. – Возможно, вы хотели бы отдохнуть, сэр? Лечь в постель? – услышал он. Пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть на часы. Слава богу, для этого не потребовалось вертеть головой. Только семь вечера. – Рановато для сна, – пробормотал герцог. – И все же, сэр, – дворецкий был настойчив, – вам следует отдохнуть. Саймон опять закрыл глаза. Джеффриз прав, как никогда. Почему бы не послушать его, не растянуться на мягкой постели, под прохладными льняными простынями? И обязательно запереть крепко-накрепко дверь спальни, чтобы туда ни в коем случае не ворвался этот бесноватый Энтони! Какое счастье не видеть его хотя бы с вечера до утра! А лучше вообще спрятаться ото всех и спать без просыпа несколько суток! Глава 13 Герцог Гастингс и мисс Бриджертон собираются пожениться! В связи с чем, дорогой читатель, ваш автор пользуется случаем, чтобы напомнить: именно такой исход он имел смелость предрекать несколько раньше на этих самых страницах. Ко всему ваш автор желал бы добавить, что сразу после опубликования его прогнозов в мужских клубах Лондона начали заключаться пари, число которых росло с каждым часом. И хотя вашему автору как лицу женского пола заказан вход в «Уайтс» и прочие клубы для джентльменов, у него (у автора) имеются достоверные сведения, что общий счет этих пари был 2:1 в пользу тех, кто верил, что брак между герцогом Гастингсом и мисс Бриджертон состоится. «Светская хроника леди Уистлдаун», 21 мая 1813 года Остаток недели для Дафны пролетел почти незаметно. Саймона она не видела несколько дней, даже подумала было, что он уехал из города, однако Энтони сообщил ей о своем визите к герцогу, который он нанес с целью уточнения кое-каких подробностей брачного контракта. К большому удивлению Энтони, Саймон наотрез отказался принять приданое. Ни одного пенса! В конце концов они пришли к соглашению, что деньги, оставленные отцом для Дафны, будут положены на отдельный счет, попечителем коего станет Энтони, а его сестра получит право хранить их или тратить по своему усмотрению. – Можешь сберечь их для своих детей, – сказал ей Энтони. Едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, Дафна улыбнулась в ответ. Несколько позднее, когда оставалось два дня до свадьбы, Саймон нанес визит в дом Бриджертонов. Они встретились с невестой в гостиной. Она сидела, выпрямившись, на софе, покрытой камчатной тканью, сцепленные руки лежали на коленях. Образец, как она сама считала, благовоспитанной и сдержанной английской леди. А внутри у леди бушевали страсти. Никогда раньше ей не стоило такого напряжения оставаться с Саймоном наедине. Даже когда замечала в его глазах признаки страсти и сама, видимо, отвечала тем же, она чувствовала себя в безопасности. Сейчас все было иначе, но она надеялась, что так будет не всегда, что вскоре к ней вернется ощущение, что рядом с ней верный друг. Если, упаси бог, в нем не произойдут какие-то перемены. – Добрый день, Дафна. Он стоял в дверях, заполнив весь проем своей красивой статной фигурой. И выглядел неотразимо, если не обращать внимания на почти исчезнувшие синяки под глазами и отметину на подбородке. Но лучше это, чем пуля в сердце! – О, Саймон, – ответила она с подчеркнутой любезностью, предписанной этикетом, – как приятно вас видеть. Что привело вас к нам в дом? Он с насмешливым удивлением взглянул на нее, подошел ближе и спросил: – Как? Разве мы не помолвлены? Я что-то пропустил? Она покраснела и сказала: – Да, конечно. Я говорю не совсем то. Он уселся в кресло напротив нее. – Если не ошибаюсь, – проговорил он с легкой улыбкой, – мужчинам положено наносить визит тем, с кем они обручены. Разве леди Уистлдаун ничего не сообщала вам об этом старом правиле в своих хрониках? – Я не очень увлекаюсь ее творчеством, – ответила Дафна, постепенно возвращаясь к их прежнему стилю общения. – Но мама, кажется, что-то говорила по этому поводу. Они обменялись улыбками, и она с облегчением подумала, что все уже налаживается, уже недолго трепетать ее душе, но последовавшее молчание вернуло ее на прежние позиции. – Вам уже не больно? Синяки почти сошли… – В самом деле? – Саймон повернулся в сторону большого зеркала в позолоченной раме. – Да, они сменили цвет на более привлекательный. Зеленый. – Скорее фиолетовый. – Разве? Не поднимаясь с кресла, он слегка наклонился к зеркалу. – Впрочем, вам виднее, – согласился он. – Хотя ваше утверждение весьма спорно. – Так они все еще болят? – повторила она. – Только когда о них кто-нибудь спрашивает. Или пристально всматривается в них. – Попытаюсь не делать ни того ни другого, хотя это нелегко. – И третьего, надеюсь, тоже? – спросил он. – Чего третьего, ваша светлость? – Не наносить мне сокрушающего удара. Самого сильного из всех, которые я получал когда-либо в область глаза. Она не удержалась от смеха, и снова ей сделалось легче. – По правде говоря, – вновь заговорил Саймон, – я заявился к вам не совсем случайно. – Он протянул ей небольшую, обтянутую бархатом коробочку. – Это для вас. У нее прервалось дыхание. – Для меня? – переспросила она, приняв коробочку из рук Саймона. – Но почему? Снова благодушное удивление мелькнуло в его взгляде. – Потому что, – ответил он, – согласно древним традициям тем, кто вступает в брак, необходимы обручальные кольца. – Боже, что за глупости говорю! Я не сразу поняла… – Что это кольцо? Чем же оно вам показалось? – Я не подумала, – растерянно объяснила она, – что вы… должны… вам полагается… Она замолчала. Ей не понравились оба эти слова: «должны» и «полагается», – а третьего она подобрать не могла. Но, как бы то ни было, Саймон преподнес кольцо: сделал подарок, – чему она была несказанно рада, так рада, что едва не забыла поблагодарить. – Спасибо, – все-таки вымолвила она. – Это, наверное, фамильное украшение?