Сплетня зажила своей жизнью. Как всякая сплетня, она была бы забыта через два дня, если бы эти дни прошли в тишине и покое. Обыденность усмиряет даже самые назойливые страхи и превращает любые слухи в пустую болтовню. Однако короткий осенний день не успел склониться к закату, а на Южном берегу реки уже вспыхнул Дворянский игорный дом. Пожарная команда с ведрами успела только окружить горящее здание, как в полумиле оттуда запылал жилой дом. Еще через полчаса в тени моста Воров загорелась конюшня. К тому времени начальники охраны мостов уже сообразили, что пора отправлять на пожары солдат, и послали в гарнизоны за подмогой. Время было далеко за полдень, когда город наполнился военными: потные, раскрасневшиеся от жара, они боролись с огнем в самых разных местах. Многие солдаты ворчали: «Император посылает дожди в черт знает какую даль, чтобы спасти урожаи тамошних крестьян, а нам почему ливень не пошлет? Наверное, ему на руку, если весь город выгорит». Капитан стражи рухнувшего моста Рыцарей велел своим людям прекратить поиск уцелевших и тоже отправил их тушить пожары, причем сам возглавил отряд. Пока они быстрым маршем шли через остров, капитан бросил своему адъютанту: – Дурно все это пахнет, ох как дурно. Вот помяни мое слово: тяжелые нас ждут времена. Мог бы и не говорить: все горожане, его солдаты в том числе, и так это понимали. Город затаил дыхание, со страхом ожидая наступления ночи, которая, как все были уверены, не могла пройти просто так. 9 Прежде чем раздался стук в дверь, Кирендаль заметила в Потоке новую струю. Она ничем не напоминала ту тонкую пряжу, которая возникает, когда Поток тянут на себя маги; нет, тут действовало что-то огромное и могущественное настолько, что Кирендаль показалось, будто ее окружает океан; его волны прокатывались прямо сквозь стены ее квартиры так мощно, словно за ними плескался левиафан. Тап сидела на спинке стула Кирендаль и расчесывала прекрасные серебристые волосы хозяйки. Кончиками пальцев ощутив ее напряжение, она спросила: – Кир? Что-то не так? – Позови Закки. Он у себя. – Кирендаль вскочила с кресла стремительно, точно отпущенная пружина, ее длинные бледные руки и ноги напряглись, приобретя изысканное сходство с ненатянутыми луками. Глаза цвета денег будто глядели сквозь стену. – Разбуди его, и оба прячьтесь. Что-то сейчас будет. – Кир… Кирендаль закричала на свою крошечную подружку: – Не трать время на споры! Иди! Перевязанное крыло мешало Тап летать, но она была из породы древесных фей, ловких, как обезьяны. Напуганная тревогой Кирендаль, она стремительно перескочила со спинки кресла на диван, оттуда на пол, пробежала по ковру и выскочила в соседнюю комнату. Кирендаль прикрыла свои угловатые прелести халатом – не хотелось отвлекаться на поддержание Иллюзии одежды. Растянув Оболочку, она впустила в себя эту новую силу и даже вскрикнула от неожиданности – Поток вошел в нее, как нетерпеливый любовник. Оказалось, что у Потока есть свой запах, интригующий и пока не опознанный ею, хотя она была уверена, что уже сталкивалась с ним раньше… Отбросив эти мысли, фея сосредоточила свой могучий интеллект на распознавании Потока; когда в дверь постучали условным стуком, она была готова. Кирендаль протянула воображаемую руку, Поток сам отодвинул задвижку и распахнул дверь. В холле стояли два ее тайных агента: человек и камнегиб. Взволнованные лимонно-желтые Оболочки обоих покрывал аметистовый налет торжества. – Просим прощения, Кирендаль, – начал человек, – но мы тут поймали кое-кого и подумали, может, ты сама захочешь поговорить с ним. Между ними стоял Кейн – руки в стальных наручниках, черная Оболочка опасно пульсирует таинственной жизнью. Прошедшие дни добавили ей черноты, так что теперь Кирендаль едва различала Кейна сквозь сумрак. Потрясенная, она открыла рот, но не могла сказать ни слова: Поток двигался не от него, как всегда, а к нему, точно он был магом, наделенным божественной силой. При этом Поток не проходил сквозь него; одни струи извивались и взвихрялись вокруг, сталкиваясь с другими. Она понимала, что это происходит само собой, без всякого участия Кейна, – и в самом деле, ведь он даже не в мыслевзоре, без погружения в который ни один смертный не может ни видеть Поток, ни тем более повелевать им. Так что же тогда происходит? – Стража-то не облажалась, а, Кир? – заявил камнегиб. – Сцапали мы его, вот как. – Не будьте идиотами, – оборвала она верного слугу. – Прекрати ломать комедию, Кейн. Покажи им. Кейн пожал плечами, и наручники со звоном упали на пол. Одураченные агенты подпрыгнули и схватились за оружие. Кейн поднял руки: – Мы поговорим или мне сначала приструнить этих щенят? – Оставьте его, – приказала фея. – Кейн, заходи. А вы двое стерегите дверь. Да смотрите хоть теперь не оплошайте. Кейн осторожно шагнул через порог. Поток бушевал вокруг него, мешая разглядеть его улыбку. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. И, как в тот раз, вокруг него закружились призрачные Кейны – двойники отделялись от него при каждом его движении и рассеивались в пространстве. Видно, он был готов к любой неожиданности, раз его копии обрели конкретный облик в Потоке. Если раньше Кирендаль лишь чувствовала их присутствие, то теперь она своими глазами видела эти подвижные сгустки энергии. – Стой здесь! – резко бросила она ему. – Сегодня новый день, и я ко всему готова. Одно резкое движение – и тебе конец. Он развел руками: – Не кипятись, Кирендаль. Я пришел извиниться перед тобой и позволил твоим стражникам скрутить меня, чтобы не убивать никого из них. – Ты – извиниться? – Ну да. Я без приглашения влез к тебе в дом в тот раз, связал твоего пажа, попортил крыло твоей дриаде… Кирендаль глядела на него прищурившись. Призрачные Кейны заслоняли лицо настоящего, мешая разглядеть его выражение, а ей необходимо было понять, искренен он или нет. – Деньги – вот лучшая на свете форма любви, – сказала она. – Если бы ты вправду хотел извиниться, то позволил бы деньгам сделать это за тебя. – Я так и планировал. – Тогда пятьсот ройялов – во столько ты мне обошелся. Черная густая бровь поползла вверх. – Многовато за один сломанный стол и фингал под глазом. – Столько я заплатила Берну. После твоего… ухода… он выгреб у меня всю кассу и был таков. – Что ж, я возмещу тебе убыток в двойном размере, – сказал Кейн и пожал плечами. – Сдай меня. Целую минуту Кирендаль смотрела на него не мигая. Кажется, она ослышалась? Но Кейн продолжил: – Я серьезно. Ты же знаешь, сколько сейчас дают за мою голову. Пошли гонца к Очам, и я не удивлюсь, если Тоа-Ситель собственной персоной явится сюда за мной и вложит награду прямо тебе в руки. – Я не понимаю. – Чего зря деньгам пропадать? Пусть кто-нибудь их получит – почему бы не ты? – Что за игру ты затеял? – Не твое дело. Так нужны тебе деньги или нет? – Что мне действительно нужно, – вырвалось вдруг у феи, – так это понять, что происходит? Кейн ухмыльнулся, глядя на нее: – Этого все хотят. – Мои агенты сообщают мне, что город горит; куда ни повернись, везде народ спорит, Актири Ма’элКот или нет, – новейшая сплетня, которую, кстати, пустили Подданные Арго. А еще говорят, что в городе вот-вот начнется мятеж. Вчера какой-то маг-человек в одиночку повернул вспять воды Большого Чамбайджена, утопил уйму народу в порту и снес мост Рыцарей – спроси меня кто-нибудь раньше, возможно ли такое, я поклялась бы, что нет. Еще я слышала, что этот маг, обладающий Силой, на которую человек просто не имеет права, – твоя бывшая подружка Паллас Рил. Теперь ты сам являешься ко мне в дом и требуешь, чтобы я сдала тебя Очам. Между этими событиями есть связь или мне кажется? – У тебя надежные осведомители, – бесстрастно сказал он. Кирендаль ждала продолжения, но так и не дождалась: Кейн молчал точно каменный, даже не моргал. – Что ты задумал? – Хочу попасть во дворец. – И он поморщился, словно от внезапной боли, а в ответ на ее недоумевающий взгляд только раздраженно тряхнул головой. – Тебе не обязательно знать зачем. Так ты берешь деньги или нет? Кирендаль оскалила на него зубы, слишком острые по человеческим меркам, и прошипела: – А если нет, то что? Кейн ответил небрежно, как будто разговор шел о безделице: – Тогда я пойду в другое место. Но Поток вскипел вокруг него так сильно, заклубился такой чернотой, что Кирендаль невольно спросила себя – чего она упрямится? Ей ведь никогда не претил легкий заработок. Глядя, как распределяется вокруг него Поток, она поняла: противиться желанию Кейна себе дороже. Лучше пойти ему навстречу, иначе сгоришь в огне его Силы, как мотылек в пламени свечи. – Ладно, – торопливо согласилась она. – Я пошлю гонца и ни о чем больше не буду тебя расспрашивать. Придет день, когда ты сам расскажешь мне все. – Договорились. – В твоей жизни, – осторожно добавила она, – действуют силы, мощь которых побивает мое воображение. Я вижу их, точнее, малую их часть, но не понимаю их природы. Ты стоишь в точке их противоборства. Он ответил ей усмешкой прожженного циника: – Со всеми так, Кирендаль. Просто обычно мы этого не замечаем. – Мне заранее жаль всякого, кто встанет у тебя на пути.