— Ты не в порядке. Ты плачешь. — Я сказала, что в порядке. Мне просто нужно принять «Перкосет». — Я взяла его за руку и попыталась вытащить из нее баночку. — Отдай. — Лекс, позволь помочь. — Мне не нужна твоя помощь. Я не нуждаюсь в спасении мужчиной, который даже себя спасти не в состоянии. — Лекс... — Я сказала, что не нуждаюсь в твоей помощи! Внезапно положив на меня руки, он мягко повернул лицом к себе. Я сопротивлялась, извиваясь в его хватке, насколько позволяло раненое тело. — Лекси, прекрати, — фыркнул он в замешательстве. Я не могла остановиться. Все, что могла видеть, — те фотографии. Все, что слышала — его отрицание чувств ко мне. Его отказ. Его ложь. — Отвали от меня! — крикнула я, теперь жестко борясь. — Лекси, прекрати, — повторил он и усилил хватку. Но я бы не стала. Не смогла бы. Каждая частичка боли, которую я чувствовала в последние несколько недель, переросла в насилие. Я кричала, плакала и стучала кулаками ему в грудь. — Прекрати, ты причинишь себе боль, — услышала я его рычание. Это меня не остановило. Его хватка уже грозила синяками, и он легонько меня встряхнул. — Прекрати, — хрипло приказал он. — Лекси, остановись. А потом он поцеловал меня. Жестко. Отчаянно. Ошеломленная, я перестала бороться. Позволила ему целовать себя, запустив руки в мои волосы, он удерживал меня и целовал так, будто нуждался в этом больше, чем в воздухе. Наконец мой мозг сосредоточился на происходящем, и я замерла, губы больше не двигались в унисон с его. Кейн почувствовал мое нежелание и смягчил поцелуй. Он коснулся моих губ раз, второй, прежде чем отодвинуться. Мы глазели друг на друга, одинаково сбитые с толку произошедшим. — Я уезжаю, — эти слова первыми вылетели из моего рта. — Не в квартиру. В смысле да, в квартиру, но немного другую. Ты помнишь Антуана Фоше? Я представила его тебе в аэропорту. Кейна вцепился пальцами в мои руки. Я не думала, что он даже осознал это. — Я помню, — ответил он грубо. — Его сестра предложила мне работу в компании по организации праздников в Париже. Сегодня я приняла предложение. Уезжаю через четыре недели. Мгновение он смотрел на мое лицо, словно пытаясь убедиться в том, насколько я серьезна. Отпуская меня, он отступил назад. — Ты поэтому плакала? Я почувствовала злость, гораздо мощнее боли, которую ощущала раньше. — Я только что сказала, что покидаю Бостон, и вот такая у тебя реакция? Когда он посмотрел на меня, его челюсть сжалась. Хоть какая-то реакция лучше предыдущего нелепого вопроса. — Я не поэтому плакала, — ответила я. — Я нашла фотографии. Растерявшись, он пожал плечами. — Какие? —Те, на которых я, мы. Они в боковом столике. Его ответом стали несколько осторожных шагов назад. Вновь появившиеся слезы задрожали на моих ресницах. — Я уезжаю. Так что единственное, что тебе от меня останется — те гребаные фотографии. Перед его лицом опустилась глухая стена. Теперь я поняла. Все, как говорила Эффи. Кейн никогда не становился более холодным и отстраненным, чем когда был полон решимости скрыть то, что чувствует на самом деле. — Я не собираюсь стоять и спорить на эту тему снова и снова. Просто скажу, что выйдя за эту дверь, возненавижу тебя за то, что выбросил меня из своей жизни, в то время как правда в том... правда в том, что ты меня любишь. Знаю, это так, даже если ты отрицаешь. И на твоем месте я не смогла бы вынести мысль, что ты меня ненавидишь, независимо от того, как сильно мы отдалились. А я буду ненавидеть тебя, если не прекратишь лгать. Так что или ты скажешь мне, что скрываешь, или нет. Но тебе стоит знать, что я точно возненавижу тебя, если не расскажешь. — Я сморгнула слезы. — А я так устала от самой идеи непрощения. По ощущениям я ждала ответа целую вечность. Дождавшись, не понимала, что испытывать: облегчение или беспокойство. Взгляд его ожесточился, и он кивнул. — Отлично, хочешь правды — будет тебе правда, но сначала выпей лекарства. — Это я могу сделать. — Мне не понравился нервный резкий тон его голоса. Как только проглотила таблетки и присела на диване в другом конце комнаты, Кейн походил немного вперед и назад передо мной. — Собираешься присесть? Мое сердце забилось сильнее от его возрастающего беспокойства. Господи, что он скрывает? Вместо того чтобы присесть, он встал передо мной. Меня затошнило. Мы встретились взглядами, и тошнота усилилась. Он выглядел злым, а я не знала на что. — Кейн, — прошептала я. — Я не для тебя, Лекс, — произнес он, и стало понятно, что он в это верит. Я вспыхнула от досады. — Это исключительно мой выбор. — Нет, мой. Мы смотрели друг на друга, пока во мне снова не вспыхнула злость. Кейн прошелся рукой по своей груди. — Только Генри и вовлеченные люди знают это о моем прошлом. Я тяжело работал, чтобы убедиться, что оно похоронено. Ох, блядь, о боже, ох черт, ох, блядь... — В школе я работал официантом в пафосном ресторане на Сосайети-Хилл. Я поступил в Уортон по стипендии, но жил не в лучшем студенческом общежитии в Филадельфии, и мне нужны были деньги. Они требовались не только на жизнь, но также чтобы инвестировать. Я встретил Генри в колледже, и у него имелись связи. Он устроил меня на работу в ресторан. Лучше, чем ничего... Пока я там работал, женщина постарше сделала мне предложение. Богатая женщина постарше. Кажется, сердце остановилось на мгновение. Взгляд Кейна впился в меня с какой-то извращенной решимостью. — Она предложила много денег. — О, господи, — прошептала я, не веря, куда это признание ведет. Если бы я сделала ставку на его секрет, проиграла бы по-крупному. — Ты сделал это? Занялся с ней сексом за деньги? Он коротко кивнул, так напряженно, что, казалось, готов был разбиться вдребезги. — Я подходил ей идеально: студент Уортона, а не какой-то невежда с улицы, но бедный и амбициозный. Она задавала правильные вопросы, решала их, знала, что делает, знала, что я позволю ей мной манипулировать. И я позволил. Я подумал: «Какого черта? Это же только она». Меня ударило понимание. В животе завязался узел. — Но это было не так, правда? Он покачал головой. — Просто приключение, которого искала скучающая домохозяйка. Она рассказала подруге, которой доверяла и, прежде чем осознал это, я уже не нуждался в работе официанта. У меня появилась клиентура, — он с горечью выплюнул это слово. — Все шло идеально. Не было никаких шансов, что тайна выйдет наружу, потому что ни одна из этих женщин не могла позволить себе, чтобы люди узнали, что они платят студенту колледжа за секс. За девять месяцев я заработал достаточно денег, чтобы инвестировать. Я вложил разумно и увидел огромную отдачу. Затем я инвестировал больше и так далее. — Достаточно большой доход, чтобы открыть банк. Кейн наконец посмотрел на меня, словно побуждая его ненавидеть. — Генри однажды застал меня с одной из клиенток и понял все. Он единственный, кто знает, как далеко я зашел, чтобы получить желаемое. — Вот почему ты ведешь себя странно, когда я спрашиваю об Уортоне. Вот почему не переносишь, когда я рядом с Генри. Потому что он единственный, кто мог сказать мне правду? — Это, а еще потому, что он выводит меня из себя, флиртуя с тобой все время. Я проигнорировала это, слишком ошеломленная, прокручивая в голове его откровение.