– Почему он сделал такую глупость? Я уверена, что никогда и не думала, что он влюблен в меня. И что же я сказала ему в Маразионе? Я забыла. Весь тот день мы просто дурачились. Конечно, я написала ему в ответ, что мои слова не стоит принимать всерьез. А потом произошла катастрофа. – Да, – сказал епископ. – Катастрофа и дознание. Леди Лаура все еще выглядела угрюмо. – Вы, наверное, думаете, что я утаила это письмо, чтобы не быть втянутой в расследование и не допустить огласки? Естественно, я думала об этом, но на самом деле меня намного больше волновало то, как не допустить обвинения Джорджа в самоубийстве. Пусть и неправильно так думать, но я считаю, что отношение закона к самоубийцам просто дикарское. – На самом деле, у дикарей суицид воспринимается как нечто благородное, а наша цивилизация осуждает его, – вкрад­чиво заметил епископ. – Однако вы показали мне письмо для того, чтобы получить совет насчет дальнейших действий. На данный момент я считаю, что ничего делать не надо. – Ничего? – удивилась леди Лаура. – Вы в самом деле это советуете? – Да, – задумчиво ответил священник, – определенно. На данный момент. Конечно, не теряйте письмо. А лучше передайте мне. Тогда я смогу показать его полиции, если, конечно, потребуется. Леди Лаура снова раскрыла сумочку. – Подозреваю, вы думаете, что я бездушна, раз я не попыталась остановить Джорджа? – В данных обстоятельствах, – осторожно начал епископ, – я сомневаюсь, что ваше вмешательство имело бы какое-либо значение. Это очень странное дело. По-видимому, епископ отложил этот вопрос и вновь принялся наблюдать за аэропланом. – Вы можете сказать, – спросил он через некоторое время, – почему кровь не бросается в голову мисс Сакбот, когда она так долго летает вверх ногами? – Она бросается, – ответила леди Лаура. – После приземления она выглядит, как свекла. * * * – Я терпелив, – тяжело дыша, заметил епископ, – но если вы снова крикните мне: «Назад! Назад! Назад!», – то я скажу или сделаю что-то такое, о чем впоследствии пожалею. Епископ сидел на заднем сиденье «Бабочки».[6] Мисс Сакбот сидела впереди. – Если бы не я, вы бы летели прямо в землю, – ответила она. – Думаю, это было бы лучше, чем слушать ваш дикий крик. – Я кричала, чтобы вы поняли: штурвалом нужно двигать грубее, ведь машина теряет скорость. И теряет контроль, лишаясь подъемной силы. – Вне сомнений, так и есть, – вежливо ответил епископ. – Но для меня это мало что значит. Боюсь, я в принципе не способен летать. – Не отчаивайтесь, – рассмеялась Салли. – Все совершают одни и те же ошибки. Помните, первая задержка – это просто задержка. Потом подождите. А затем, назад, назад, НАЗАД! – Вы снова начинаете! – резко пожаловался епископ. – Положите руку на штурвал и слегка обхватить его пальцами. – Хорошо. – А теперь – назад, назад, НАЗАД! Поняли, в чем суть? – Штурвал ударил меня по животу! – Точно. Так и должно быть. Теперь, если хотите избежать моего крика, вовремя верните его назад – как раз перед тем, как аппарат врежется в землю. Румяное лицо епископа стало походить на мордочку недовольного младенца. – Я, в самом деле, думаю, что сегодня я бы предпочел больше не летать. У меня получается все хуже и хуже, а не лучше и лучше. – Вы пролетали около двадцати минут, так что, возможно, вы устали. Разворачивайтесь к ангарам. – Не люблю рулить, – заупрямился епископ Мэрриотт. – Мне кажется, что я совсем не контролирую аппарат. – В таких самолетах, как этот, без колесных тормозов, никто не рулит, – беззаботно ответила инструктор. – Тогда как же мне попасться к ангару? – проворчал епископ. – Парите в нужном направлении. Резко дергайте штурвал. Используйте ручку разворота. Епископу удалось парить в сторону ангара, и он принял предложение мисс Сакбот выпить кофе. Они выпили его в холле. Там не было никого, кроме новичка – бледного юноши, склонившегося над настольной картой в углу. Он кропотливо готовился к первому полету по пересеченной местности. – Он летит в Маршэм, в десяти милях отсюда, – пояснила мисс Сэкбот. – Почему он перекладывает по карте кусочек веревки? – с любопытством спросил епископ. – Он высчитывает, в каком направлении находится Маршэм, если двигаться по компасу. – Правда! И потом ему нужно просто двигаться в нужную сторону, ориентируясь на компас, и он попадет туда? – Нет, – ответила мисс Сакбот. – Он должен учитывать отклонения, указанные на таблице к его компасу. – Ох! – вырвалось у епископа. – Также должен узнать силу и направление ветра и применить навигационный треугольник, либо же воспользоваться инструментом, который автоматически решит эту проблему. В результате он получит нужный курс. – Теология намного проще! – сморщил лоб епископ. – Все это звучит ужасно сложно. И это приведет его прямо к Маршэмскому аэродрому? – Нет, – покачала головой Салли. – Как только он поднимется, ветер переменится, и он совершенно потеряется. – Батюшки! И как же он найдет направление в Маршэм? – Может, и не найдет. Если он недобросовестен, то, едва исчезнув из поля зрения, он станет лететь не по компасу, а вдоль железной дороги, пока не доберется до Маршэма. Но он молод и, вероятно, старателен, так что он может летать по всей Англии, пока не приземлится на вспаханном поле и не спросит у местных, куда же он попал. Взлетая с поля, он врежется в дерево, и через какое-то время мы направим туда спасательный автомобиль – за самолетом, если его еще можно будет починить, и за самим учеником, если он будет в сознании. – Правда! Не думаю, что я должен летать по пересеченной местности. – Не волнуйтесь, – успокоила его девушка. – Вы полетите на аппарате клуба, и я буду сопровождать вас. Мы заботимся о том, чтобы собственность клуба не пострадала. А этот парень летит на собственном самолете, и если что – мы починим его. – Мисс Сакбот, либо вы бессердечны, либо притворяетесь, – игриво потряс пальцем епископ. Громко вздохнув и дважды взглянув на ветроуказатель, молодой человек вышел. После этого Салли прямо обратилась к епископу: – Я рада, что мы остались одни. Мне нужно серьезно с вами поговорить. Я считаю, что у вас что-то есть на уме. Раньше вы отлично справлялись с тренировками, но последние день-два кажется, что мысленно вы в другом месте. Епископ Мэрриотт чувствовал беззащитность перед прямотой Салли. Даже его сан не становился барьером перед ней. – Да, у меня на уме что-то есть, – наконец, признался епископ. – В смерти Фэниса было нечто подозрительное, и я неохотно пришел к выводу, что должен рассказать об этом полиции. Хотя мне не хотелось бы. – Надо же! – удивилась Салли. – Именно вы! И что же вы могли услышать? Я уверена: это какая-то ошибка. – Я так не думаю, – тихо ответил священник. – Леди Лаура определенно получила письмо от Фэниса – в нем он заявлял, что собирается со всем покончить. – Это отвратительно! – вспыхнула Салли. – Лаура всегда говорит о подобном. Я не верю. Почему она не упомянула о письме на дознании? Она просто хочет поднять шум! Я уверена: она сама его написала, – задыхалась от гнева Салли. – Я так понял, что она молчала ради сохранения репутации Фэниса, – пояснил епископ. – Очень она заботится о чьей-либо репутации! Она едва не свела беднягу с ума, а потом отделалась от него! – Тем не менее, похоже, что она получила письмо. Вот оно. Салли схватила и прочитала письмо. Сначала она была озадачена, затем – взволнованна. – Письмо – настоящее. Бедный Джордж! Могу убить Лауру. Не верю, что у нее есть сердце. Но следует ли ворошить былое? Епископ не стал сразу же отвечать. – Нет, – наконец, сказал он, – я так не думаю – на данный момент. Это еще не доказывает, что катастрофа была преднамеренной. На самом деле, самоубийство было бы мелочью по сравнению с тем, что я обнаружил. Мисс Сакбот, дело в том, что когда Фэниса извлекли из аэроплана, он не был мертв. Он умер позже. Боюсь и думать, что это может значить. На данный момент я отказываюсь, сознательно отказываюсь даже строить предположения. Глава V. Открытие доктора