Из всех находящихся в помещении лишь один мужчина с распухшими до неузнаваемости лицом сохранил нечто, напоминающее дар речи. Мэтт? Окровавленным ртом мужчина прокричал: – Убейте ее! Никто не шевельнулся. Потом ожила и медленно заговорила Джемма: – Суперинтендант? Слава богу, что вы успели. Это я, констебль Годдард. Помогите мне скорей. В проем продолжали вбегать полицейские, но Дэвид не мог отдать команду стрелять. Во-первых, на линии огня находились невинные жертвы, а главное, он никак не мог сообразить, от кого исходит угроза. – Не слушайте ее! Стреляйте! Но было уже поздно. Яростно взревев, Джемма бросилась с ножом на мужчину в кресле. За долю секунды до того, как Редпат все-таки скомандовал стрелять, из тени вынырнул еще один мужчина. Загрохотали выстрелы. – Нет! Джемма! Моя Джемма! – Тед рухнул ничком и вцепился в тело женщины, истекающее кровью на каменном полу. – Нет! Не умирай! Не оставляй меня! – Эди! – Крик Мэтта казался почти животным, столько в нем было боли и ярости. Дэвид снова ожил. Ткнул пальцем в сторону Теда и заорал полицейским: – Убрать его отсюда! Быстро! Потом он повернулся к человеку в кресле. – Господи! Мэтт! Что они с тобой… – Помогите Эди! И Лиз! Он ей что-то вколол. Если она еще жива, это может ее убить! Сзади загремел голос Гэри: – Здесь пострадавшие! Медиков сюда, срочно! – Упав на колени рядом с женой, он погладил ее по лицу. – Господи, радость моя! Что они с тобой сделали! Он принялся отвязывать ее от кресла, а Дэвид тем временем пытался остановить кровь, хлещущую у Кларксона из живота. – Ну и говно эти ваши хваленые бронежилеты! – Лицо Эди было искажено болью. – Зато, Мэтти, за тобой теперь должок. Глава 35 Сидя на краешке больничной постели Балларда, Редпат оторвал взгляд от распухшего, покрытого синяками лица друга и перевел его на экран телевизора. Дикторша с безупречной прической вещала: – Сегодня утром состоялись похороны Кларксона. Как ни удивительно, бывший преступник погиб, спасая жизнь офицера полиции. Церковь, где состоялось отпевание, была забита до отказа, через громкоговорители службу транслировали наружу, где собралось еще около двухсот человек. Ее посетили высшие чины полиции Фенфлита и другие официальные лица города. Подполковник Гэри Хэйнс заявил после похорон, что считает Кларксона героем, что был бы рад служить с ним вместе, если бы тот был солдатом, и что обещает добиться для него посмертного награждения медалью за храбрость. Нажав кнопку на пульте, Мэтт выключил телевизор и продолжил молча смотреть на пустой экран. Через какое-то время он произнес: – Нужно было пойти. – Нет, дружище. Я сам и то еле выдержал, а ты бы и вовсе не перенес. И это только с эмоциональной точки зрения, не считая того, что ты после операции. – Дэвид чуть улыбнулся. – Говорят, шрамы украшают мужчину, вот теперь и убедимся. – Я остался жив. А Эди умер. – Ты был совершенно прав. Он оказался отличным парнем. – Лучше не бывает… Если бы только он не так любил фильмы про Супермена! Умереть должен был я, а не он. – Мэтт осторожно коснулся массивной повязки на боку. – Теперь при мне всегда будет память о том, что он для меня сделал. – Как ты? – Болит охренительно, но благодаря тому, что Эди схватил ее за руку и отклонил лезвие, ничего жизненно важного не задето. – Он заерзал на постели. – Вы сегодня к Лиз заходили? – Еще утром. – Перемены есть? – По словам Гэри, врачи рассчитывают на полное выздоровление. А юного Райана Фишера уже выписали. – Он ко мне заходил, прежде чем уйти. – Балларду удалось улыбнуться. – Вместе со своим ангелом-хранителем, миссис Стоукс. – Судя по тому, что рассказывает мальчишка, этот Тед его в известном смысле зауважал. Ему могло бы быть значительно хуже, а так парень отделался небольшим порезом да еще тонной театрального грима на шкуре. – Меня Тед смог одурачить – так склеил ему пальцы лентой и раскрасил краской, что все выглядело до тошноты натурально. – Мэтта передернуло. – В любом случае, задержись вы еще на несколько минут, и лежать нам всем, включая Райана, на дне колодца. – О деле говорить можешь? – У Редпата остались кое-какие вопросы. Мэтт кивнул. – Только дверь лучше закрыть. Дэвид так и сделал, потом подвинул к кровати кресло и сел. – Пока мы еще не начали – а чем все кончилось для Теда, или Ричарда, или как его там? Палатой усиленного режима в психушке, надо полагать? – поинтересовался Мэтт. – Да. Для пациентов, склонных к самоубийству. – Дэвид скорчил гримасу. – Только я подозреваю, что он все равно найдет способ с собой покончить, несмотря на весь надзор. Он жил ради Джеммы и этих игрищ. А она мертва, так что… Кто-то, наверное, скажет, что так ему и надо. Лично я предпочел бы, чтобы он пострадал. – Он и так страдал, – вздохнул Мэтт. – Они оба. – Очень благородно с твоей стороны, учитывая, что они годами на тебя охотились, чтобы потом пытать и убить. – Они такими не родились. То, что с ними позволили сделать, просто чудовищно. Дэвид снова скорчил гримасу. – Все может быть, у тебя есть право на собственное мнение, но я все же думаю – для того, чтобы творить то, что творили они, нужно обладать черной душой. – Да, наверное. У меня душа болит за невинных людей, пострадавших ради их бессмысленной мести… А несчастные приемные родители! Для них-то какой удар! – Для Годдардов – безусловно. Не уверен, что они когда-нибудь оправятся. Вот вам и кукушкино гнездо. – Редпат вздохнул. – Что до Гарри Коттона, то он был обманут еще более жестоко. Черт возьми, он свою собственную дочь обвинял в том, что та подожгла дом. Взял мальчика к себе, все ему дал, сделал собственным приемным сыном и наследником – а ведь он-то и был убийцей и поджигателем! – Дэвид покачал головой, словно не веря сам себе. – К слову, я выяснил, почему он звал себя Тедом. Мэтт задрал бровь. – Только не говорите, что в честь Теда Банди[10], обаятельного и интеллектуального серийного убийцы. – В точку. Ничего себе у мальчика был образец для подражания! На счету которого три десятка девушек как минимум. – Вряд ли нашего Теда так уж интересовали убийства, его скорее возбуждало то обстоятельство, что Банди умел понравиться каждому, включая даже судью, выносившего смертный приговор. – Вероятно, ты прав. И Гарри Коттон, и Годдарды, и коллеги Теда по студии – все сходятся в том, каким он был милым и приветливым. Что лишь подчеркивает, насколько людям свойственно ошибаться. Или насколько он был замечательным актером. – Дэвид уселся поудобнее и посмотрел на Мэтта. – Прости, ты сам сказал мне раньше, что хотел бы поговорить насчет убийцы с топей Гиббет. Сейчас время подходящее? – Оно никогда не подходящее, но сейчас не лучше и не хуже других. – Поерзав в постели, Мэтт откинулся на подушки. – Мне давным-давно следовало вам рассказать. Помните констебля Энди Лоу? – Того, который нашел тело Дэнни Картера в амбаре у собственного дядюшки? Он еще потом покинул наши края и уехал на север. Мэтт кивнул. – Мой сержант с ним не соглашался, однако Энди был совершенно уверен, что убийца – Андерхилл. В последний раз, когда нам пришлось выпустить Андерхилла ввиду недостатка улик, Энди просто озверел и объявил приятелям, что лично его разыщет и выбьет признание. Когда я об этом узнал, сразу прыгнул в машину и поехал к нему. – Мэтт осторожно погладил распухший висок. – Андерхилла-то мне было не жалко, поскольку в глубине души я был согласен с Энди, но я совсем не хотел, чтобы моего лучшего друга вышвырнули из полиции. У Мэтта затряслись руки. – Сначала я не смог разыскать ни того, ни другого. Андерхилла не оказалось дома, потом я вспомнил, где живет его брат, и что местные часто срезают путь по старой дороге, идущей мимо болота. – Он сглотнул слюну; очевидно, ему становилось все трудней говорить. – Темно было – глаз выколи, а я гнал слишком быстро для такой узкой дороги. Андерхилл, можно сказать, вынырнул ниоткуда… Мэтт повесил голову. – Когда я сообразил, что наделал, то впал в панику. Просто бросил его там и уехал. – Он поднял на суперинтенданта полные слез глаза. – Прошу меня простить, сэр: гада убил я, и до сих пор об этом не знала ни одна живая душа. Дэвид спросил его, просто чтобы скрыть потрясение: – И что, Энди Лоу не предъявили обвинения в убийстве Андерхилла? Баллард коротко, без тени веселья рассмеялся. – Это самая дурацкая часть истории. Энди выбежал из участка как сумасшедший, а потом сообразил, что ведет себя как последний болван, так что попросту направился в паб и нажрался там до зеленых чертей на глазах у доброй половины Фенфлита.