– Использовать настойку валерианы законодательно запрещено в присутствии оборотней из семейства кошачьих, – прошипела княгиня. – Будьте уверены, Александр Михайлович, я об этом непременно сообщу куда надо. – В таком случае я непременно сообщу, что в вашем клане есть минимум один зависимый от запрещенных веществ. – Волков раздраженно сбросил с себя Юрия и отпрыгнул на безопасное расстояние. – Он не зависимый! – рявкнула княгиня. – Он слабый. Слабый Юрий тем временем подкрался к отвлекшемуся на разговор Волкову и вцепился в его заднюю лапу, которой Волков нервно дернул так, что Юрий отлетел метров на десять, что, впрочем, его ничуточки не отрезвило: он отряхнулся, встопорщил усы и опять пошел на штурм. Выглядел он совершенно невменяемым. – Неужели? – ехидно спросил Волков, быстро перебирая лапами так, чтобы между ним и Юрием кто-то постоянно находился. – Я в этом не уверен. Впрочем, комиссия разберется. Двигался он красиво, а уж прыгал – загляденье: словно серебряная молния прочерчивала небосвод. Смотрела бы и смотрела. Сам же Волков, казалось, совершенно не уставал и мог еще бегать и бегать, развлекая нас с княгиней. – Разумеется, разберется. Похоже, княгиня это развлечением не считала: шерсть ее стояла дыбом, а взглядом можно было бы убивать. Кого-нибудь другого, без щитов, которые Волков предусмотрительно выставил. Обрадованная, я сразу переключилась на их изучение. В конце концов, неадекватный Юрий – это не так уж интересно, все остальное я уже видела и еще не раз увижу, а щиты мне не скоро покажут, если покажут вообще. – Предлагаю компромисс, Фаина Алексеевна, – почти сдался Волков. – Будем считать произошедшее досадным недоразумением и постараемся о нем поскорее забыть. Княгиня неохотно кивнула и бросила в Юрия нежно-голубое плетение, а потом ярко-зеленое, после которого тот отрезвел в одно мгновение, брезгливо скривил морду и начал отплевываться от попавшей в рот волковской шерсти, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. – Юрий Александрович, дальше забота о госте на вас. Лиза, дорогая, пойдем. Удалялась княгиня величаво, даже не думая оглядываться, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. Желания оставаться с парой не совсем нормальных оборотней не было, поэтому я последовала за Рысьиной. – До свидания, Лиза, – намекающе бросил мне вслед Волков. Я не стала ни поворачиваться, ни прощаться, хотя было ужасно интересно, как теперь поведет себя Юрий по отношению к Волкову. Трудно сохранять лицо, когда от него почти ничего не осталось. Или после принятия валерьянки рысь не помнит совершенно ничего? Экспериментировать не буду точно. На удивление Рысьина выглядела довольной и мурлыкала не только пока мы шли к флигелю, но и все время, пока одевалась, будучи уже в человеческой форме. Застегнув последнюю пуговичку и придирчиво осмотрев себя в зеркале, она неожиданно сказала голосом кошки, откушавшей много и очень вкусно: – Пожалуй, сегодня все или почти все прошло хорошо. – Она чуть прищурилась в сторону большого дома, куда наверняка уже отбыли Рысьин и Волков приводить себя в человеческий вид. Вряд ли они оставляли форму в кустах: и надевать холодно, и кто-нибудь из проходящей прислуги может прибрать к рукам. С княгини сталось бы заявить Волкову, что тот просто забыл место, где складывал. С расстройства. – Но, Лиза, это сватовство не последнее, поэтому нужно обсудить возможные варианты, которые пошли бы нам на пользу. Это твой долг перед кланом. – Свой долг перед кланом я погасила на много лет вперед, если он вообще был, – отрезала я. Оделась я еще раньше и теперь сидела перед накрытым столом, размышляя, распространяется ли предупреждение Владимира Викентьевича на еду, которую принесут после смотрин. Есть хотелось зверски. От призывно розовеющей семги трудно было оторвать взгляд, так и хотелось положить ломтик на пышущий жаром блин и отправить в рот. – Лиза, ты не понимаешь, твое замужество – слишком серьезное дело, чтобы пускать его на самотек. – Вопрос с моим замужеством пока вообще не стоит. И в ближайшее время не встанет. А когда встанет, я как-нибудь решу его сама. Действительно, это слишком серьезное дело, чтобы доверять его вам. Княгиня зло прищурилась и гибким движением придвинулась совсем близко, грозно нависнув надо мной и наверняка рассчитывая задавить авторитетом. Но для меня ее авторитет был пустым звуком. Пока со стороны Рысьиных я видела не помощь, а создание проблем, так что я ничуть не устрашилась и ответила таким же вызывающим взглядом. Некоторое время мы молчали и играли в древнюю игру «Кто кого переглядит». Первой сдалась княгиня. – Сама ты не решишь, – нехорошо усмехнулась она. – Без согласия клана брак ни в одном святилище не заключат. А я согласия не дам. – Значит, в случае чего обойдусь без святилища, – легко ответила я. – К чему формальности, если двое любят друг друга, правда? Я имела в виду Хомяковых, на брак которых клан Волковых разрешения наверняка не давал, но им удалось обойтись и без него. Княгиня меня прекрасно поняла и в ужасе приложила руку к губам. – Лиза, но это же скандал, – хрипло сказала она. – Это огромнейший урон репутации клана. Волковы до сих пор страдают от опрометчивого поступка Анны Васильевны. – Вы можете меня опять выставить из клана, и скандала не случится, – предложила я. – Хоть сейчас. С моей стороны возражений и обид нет и не будет. – Могу, но тогда и Волков сможет тебя просто взять, больше никого не спрашивая. Не пугает? Она уже вполне справилась с вызванными мной чувствами и смотрела с легкой пренебрежительной усмешкой. На накрытый стол она не обращала внимания, хотя наверняка хотела есть не меньше меня. Я сглотнула набежавшую слюну и все-таки потянулась к блину. Магии в нем не чувствовалось, да и необходимости на меня влиять уже не было. В конце концов, нужно было заглушить чем-то запах валерьянки, до сих пор стоящий у меня в носу и толкающий на глупости. Ломтик семги последовал уже как само собой разумеющееся. Уверена: лучшее средство против запаха валерьянки – запах вкусной рыбы. – С чего это вдруг у Волкова такие привилегии? – не поверила я. – Ой, бабушка, темните вы. «Бабушка» я постаралась сказать как можно противнее и преуспела, поскольку княгиня скривилась, словно лимон из собственной оранжереи оказался не просто ужасающе кислым, но полностью несъедобным. – Боги, я все время забываю, что ты ничего не помнишь, – вздохнула она почти как нормальный человек. Я даже заподозрила, что какие-то чувства у нее все-таки есть. – Лиза, кланы, входящие в Большой Совет, во главе которого стоит император, имеют не только множество обязанностей, но и прав. – Странное право – похищать не согласную с выбором девушку, – возразила я. – Мне кажется, это попахивает Средневековьем или вообще первобытно-общинным строем. Вот тогда точно никто ни у кого согласия не спрашивал. Дубиной по голове – и в пещеру. – Не говори ерунды. Мы – опора трона, – с нажимом сказала княгиня. – Знаешь, сколько кланов со времени дарования нам второго облика ушли в небытие? Потеряли право на фамилии? Утратили магию и способность к обороту? Сотни. А все потому, что вступали в брак с кем попало. Мы не имеем на это права. – Ее слова звучали четко, правильно, с нужной модуляцией, словно основной задачей сейчас она ставила внушить мне нужную линию поведения. – Ты не имеешь на это права. – В таком случае прошу вас предоставить мне документ, в котором четко определены мои права и обязанности, – усмехнулась я. – И особенно право на брак. Что-то мне кажется, мой отец не слишком принимал во внимание ваши вздорные требования. – У твоей матери была магия, – нахмурилась княгиня. – Да, уровень не слишком высокий, но с учетом уровня ее отца, твоего дедушки, была вероятность, что хоть кто-то из детей унаследует нужные качества. Так что нельзя сказать, что Дмитрий пренебрег этим правилом. Но мы увлеклись. Ты в начале разговора сказала, что замуж в ближайшее время не собираешься, а мы только и делаем, что говорим о браке. – Я выясняла, насколько мне стоит опасаться Волкова. Вообще-то я надеялась, что после сегодняшнего случая он оставит меня в покое хоть на какое-то время. Но его «до свидания» было слишком намекающим, чтобы не волноваться. Уверена: бо́льшая часть того, что я сейчас съедала, была исключительно терапевтическим средством для успокоения нервной системы, пусть и вкусным. На следующий блин я решительно положила икру, поскольку с такой активной жизнью я еще не скоро потолстею. – Пока мы держимся в рамках закона, он тоже вынужден его придерживаться. Но обольщаться не стоит. Если до этого дня у него и были какие-то сомнения, то сейчас он полностью уверился в том, что ты ему подходишь. Волков – объявленный наследник главы, естественно, на нем лежит обязательство взять жену, соответствующую требованиям. Не будь ты из равного им клана, он бы не стал заручаться ни твоим, ни нашим согласием. – А как же закон? – Мы – закон. Мы и император. Пока тебе не о чем волноваться, – не слишком уверенно сказала княгиня, – и все же мне было бы спокойнее, находись ты под охраной клана, а не в доме Звягинцева. О тебе должны заботиться кровные родственники. – Я прекрасно помню, что вы говорили не так давно. О том, что родственницей меня не считаете. Именно тогда, когда я нуждалась в помощи. А сейчас я не считаю родственницей вас. Ради разнообразия последний блин я решила есть с вареньем, благо его на столе был весьма неплохой выбор. Пока я наливала себе чай и размышляла, какое предпочесть. – Лиза, так было надо для твоего же блага, – твердо сказала княгиня. – Нельзя было пренебрегать возможностью развить в тебе магию. Но я даже представить не могла, что это поможет тебе получить еще и второй облик. – Второй облик мне подарил Велес в святилище Хомяковых, которые не стали проводить надо мной никаких опытов, а просто пожалели. – Я встала, решив на этом закончить трапезу. Чай можно попить и в другом, не столь ядовитом месте. – Всего хорошего, Фаина Алексеевна. Мне кажется, Владимир Викентьевич меня уже заждался. Рассуждения княгини, да и сама она, были настолько раздражающими, что из флигеля я вылетела, горя от злости. Унижать других для их же блага – какое прекрасное оправдание! Интересно, понадобилось бы оно, не получи я то, что получила, или княгиня с легкостью забыла бы про неудавшийся эксперимент? Скорее второе. В главный дом я заходить не стала. Попросила сообщить Владимиру Викентьевичу, что жду его снаружи. Целитель вышел буквально через несколько минут, полностью одетый и готовый к поездке. – На Юрии Александровиче следы плетения, выводящего яды, – как бы между прочим заметил он. – Юрий Александрович немного отравился настойкой валерианы, – пояснила я. – Пришлось Фаине Алексеевне ему помогать, а то он производил слишком плохое впечатление на представителя конкурирующего клана. Итак, второе плетение было целительским, как я и подумала, увидев цвет. Жаль только, что рассмотреть ни первое, ни второе не удалось: слишком короткое время жизни у них оказалось. – Я давно просил Фаину Алексеевну обратить внимание на эту проблему, – поцокал языком Владимир Викентьевич. – Но она не видит в этой пагубной привычке ничего страшного. – Уверена, сегодня точно увидела, – оптимистично предположила я. Наши сани наконец подкатились к крыльцу, и мы смогли покинуть гостеприимный дом Рысьиных. Провожать нас никто не стал, но не знаю, как Владимира Викентьевича, а меня это скорее порадовало, чем огорчило. – Как все прошло? – спросил целитель, устраиваясь поудобнее, и дал знак трогаться. – Я так понимаю, какие-то проблемы все же возникли. – Не со мной. Кстати, мне очень помогло показанное вами плетение. Большое спасибо за него. – Я улыбнулась заметно смутившемуся Владимиру Викентьевичу. – Волков действительно пытался воздействовать, но мой щит не пробил. – Вы не возражаете, Елизавета Дмитриевна, рассказать мне все в деталях дома? – Целитель выразительно покосился на возницу. – Мне бы хотелось понять, откуда у вас взялась уверенность, что Фаина Алексеевна примет во внимание мои слова о проблеме. – Разумеется, Владимир Викентьевич. – Я зевнула, только сейчас поняв, в каком напряжении находилась все это время. – С превеликим удовольствием. Ехали мы быстро, комья снега так и летели из-под копыт лошадей во все стороны, и остановились только один раз, в Ильинске. Владимир Викентьевич жестом подозвал мальчишку с газетами, вопящего во всю свою луженую глотку с такой силой, что наверняка при желании можно было бы услышать с другого конца города: – Покушение на наследника! Преступникам удалось скрыться! Почему-то я сразу вспомнила, что Николая переводили в дворцовую охрану, и испугалась за него. Вполне возможно, что там вовсе не было покушения, а была попытка Рысьиной подставить Хомякова. В порядочность своей родственницы я не верила ни на кончик ногтя. Она делала то, что представляло интерес для клана, выбирая при этом средства, исходя только из их эффективности. «Цель оправдывает средства», – кажется, так кто-то говорил в моем мире. – Что там? – встревоженно спросила я у уставившегося в газету Владимира Викентьевича. – Покушение неудачное, – бросил он, не отрываясь от статьи. – Даже не до конца пробили щит одного из охранников, который заметил нападающего и закрыл собой наследника. Уходили короткими телепортами по заранее выработанному маршруту с обманками для преследователей. – А кто покушался? – Вот найдут, тогда и узнают. Предотвращая дальнейшие расспросы, Владимир Викентьевич передал газету мне, но я там не нашла ничего, кроме того, о чем он уже упоминал. Разве что в статье были намеки на предыдущие нападения, из чего следовало, что это – не первое и не последнее и что должность в дворцовой охране отнюдь не синекура. И хоть в статье не было фамилии Хомякова, строго говоря, там вообще фамилий не было, но за Николая стало еще тревожнее. И беспокойство никуда не уходило все время, что я рассказывала Владимиру Викентьевичу о «смотринах», обедала, даже делала уроки. Но куда больше я взволновалась, когда ко мне внезапно ворвалась взбудораженная Оленька. Правда, причиной ее прихода оказались не проблемы брата, а визит кузена. – Саша был очень зол. – Оленька выразительно закатила свои голубые глазки. – Не просто зол, а в бешенстве. Он у нас появился, еще не успев остыть после Рысьиных, и сразу попытался у меня выведать, не было ли у тебя чего с Колей. Но не на ту напал, – гордо сказала она. – Я ничего не выдала, даже то, что вы вдвоем, без меня, ходили в синематограф. Сказала, что в святилище он тебя водил по моей просьбе. – Она вздохнула. – Но мне кажется, кузен не поверил, потому что переключился на допрос Пети. Но тот-то вообще ничего не вспомнил, кроме того, что мы в гостиной как-то танцевали. Но все равно злится Саша так, что дым из ушей идет. Она тоненько хихикнула и закрутила пальчиками спираль возле ушей, долженствующую обозначать тот самый дым, а потом уставилась на меня, ожидая объяснений. И я ее не разочаровала, выложив почти все, что сегодня случилось. Глава 35