– Поэтому она и собиралась меня сожрать в конце турне. И денег заработать, и развлечься. – Какой сообразительный мальчик, – прорычало одно из существ. Не слишком разборчиво прорычало. Да и сами крэги не слишком друг от друга отличались. То, что подала голос мисс Мэннинг, я поняла лишь потому, что он был с ее стороны зачистки. Кстати, ни одного живого волка там уже не было, а поле битвы больше всего напоминало скотобойню. Или нет, не скотобойню, а место, где развлекался ненормальный вивисектор: то, что осталось от половины стаи, иначе, как ошметками, и не назвать. И сейчас этот вивисектор дергаными движениями двигался к нам. Разделавшись с парой десятков волков, крэг даже не запыхался, а вся кровь на нем была волчьей. – Стоять! – крикнул Песцов, наведя пистолет на мисс Мэннинг. – Филиппа, давайте разойдемся по-хорошему. Все же нас так много связывало, не стоит все сразу перечеркивать ненужными смертями. Это он намекает, что все-таки успел провести с ней ночь? Но когда? – Вы одна из самых красивых женщин, которых я знал, – продолжал обрабатывать противника Песцов. Какое самообладание: у меня точно не повернулся бы язык назвать это красивым. – А сколь талантливы! Представляете, что будет, если я случайно поврежу ваше золотое горлышко? Крэг зашелся в приступе кашля. Или нет, кажется, она так смеялась. – Мне так приятно, Дмитрий, что даже в такой ситуации вы за меня переживаете, – проскрипела она. – Не беспокойтесь, мое горло для пения не используется. Право, дорогой, мне самой очень жаль, что все заканчивается так рано. Вы очень вкусные, редкий деликатес, а придется есть в таких отвратительных условиях. Она облизнулась длинным раздвоенным языком, с которого на снег капнула ядовито-зеленая слюна, и резко прыгнула на Песцова, который вскинул пистолет и выстрелил прямо в оскаленную морду. Крэг изогнулся в прыжке совершенно немыслимым образом, и пуля прошла мимо. Зато созданная мною сосулька – нет. Вложила я в нее столько, что когда она проявилась, то больше напоминала ледяную колонну. И вот от нее мисс Мэннинг увернуться не удалось: острие вошло прямо в распахнутую пасть и вышло с обратной стороны, словно заточенный шампур в подготовленное для запекания мясо. Сзади словно заревел раненый бизон, и я еле успела развернуться и бросить плетение в оставшегося противника. Удар пришелся в середину туловища, и второй крэг теперь напоминал бабочку, пришпиленную булавкой к альбомному листу. Если, конечно, бывают такие огромные и уродливые бабочки. Песцов подошел к еще шевелящемуся созданию и выпустил в упор все оставшиеся пули. Глава 13 Напряженный Песцов не спускал с тела второго крэга глаз, словно тот мог ожить после моей сосульки и его пуль. Пару раз ткнул носком ботинка в висок, но голова лишь слабо дернулась в сторону, а зубы не оскалились и не клацнули в попытках добраться до своего убийцы. – Они бессмертны, Дмитрий Валерьевич? – Я оглянулась на бывшую мисс Мэннинг, снег под которой уже почернел от пролившейся из тела крови или жидкости, которая заменяет этим созданиям кровь. – Или все закончилось? – Ожить-то они не могут, Анна Дмитриевна. Но говорить, что все закончилось, – это явно преуменьшать наши с вами проблемы. – Эти существа под защитой закона? Не дай бог окажется, что мы уничтожили кого-то из здешней Красной книги. Редкий вид оборотней, эндемичный для Англии. Англия потребует нашей выдачи, где нас показательно казнят, чтобы другим неповадно было сопротивляться. – Что? – удивленно повернулся Песцов и внезапно попятился, наставив пистолет уже на меня. Я занервничала, поскольку не была уверена, что все семь пуль уже были выпущены. Как-то не до подсчетов было. – Вы кто? Я оглянулась. Но, кроме нас двоих, рядом не было вообще никого, если не считать волчьих и крэговских останков. Может, дело как раз в них и у Песцова начались галлюцинации? Не стоило ему столь близко подходить к разной пакости: вот он – результат налицо. – Дмитрий Валерьевич, что с вами? Здесь, кроме нас, никого нет. Эти крэги, они ядовитые? – забеспокоилась я, но вспомнив, что с психами нужно говорить медленно и спокойно, продолжила: – Может, на вас попала кровь или вы надышались чем-то не тем? Это я, Анна Дмитриевна Павлова, неужели вы не узнаете? Песцова моя речь ничуть не успокоила, он все так же наводил на меня пистолет, а еще его нос внезапно вытянулся и покрылся серебристой шерстью. Все это ужасно нервировало. Внезапно он подпрыгнул и возбужденно выдохнул: – Вот так дела, а я-то думал, что у меня навязчивые галлюцинации. Запах есть, а оборотня нет, а она – вот она, все время была у меня под носом. Так кто же вы? Только не повторяйте опять, что скромная переводчица Анна Дмитриевна Павлова, несчастная вдова, выброшенная родственниками на улицу. Чтобы клан отказался от сильного мага? Быть такого не может. На вдову, впрочем, вы тоже непохожи. Только тут я заметила, что вся моя маскировка слетела: и щиты, и иллюзия, – а значит, Песцов видел меня такой, какая я есть. Боже мой, что же говорить? Мысли в панике заметались маленькими испуганными мышками, которых хотелось прижать лапой. Хорошенько так прижать и встряхнуть, чтобы хоть что-то можно было придумать. Заяви я, что перед ним Лиза Рысьина, еще неизвестно, что будет. Может, обойтись полумерами? – Меня хотели выдать замуж, – вдохновенно начала я. – Но не за того, за кого хотела я. Пришлось бежать. – Боги мои! – Песцов стукнул себя по лбу прямо той рукой, в которой держал пистолет. Действительно, дырка в его голове ничего существенно не изменит. Главное, чтобы она не появилась в моей. – Так вы та самая Рысьина, которую хочет заполучить Волков? Догадливость оборотня не порадовала. – За Волкова меня точно не хотели выдавать. – Не виляйте, барышня. Он вас искал, и если он узнает, что я действительно помог вам бежать, то он меня убьет. Конечно, если останется что убивать после общения с Фаиной Алексеевной. Слова Песцова прозвучали довольно обыденно, и все же они были не преувеличением, а простой констатацией факта, Я вернула свою маскировку в полном объеме и ответила: – Если вы никому не скажете, то ни Волков, ни Рысьина ничего не узнают. – Анна Дмитриевна, не обольщайтесь, – нехорошо усмехнулся Песцов. – Узнают, еще как узнают. Погибла мировая знаменитость. Жандармы будут рыть так, что вы свое инкогнито точно не сохраните. – Ваша мировая знаменитость хотела сожрать нас обоих, – напомнила я. – Мы защищались. Какой с нас спрос? Наоборот, нас должны наградить за избавление мирного населения от опасности. Пусть роют на пограничном контроле, выясняют, почему к нам пропускают всякую пакость. Между прочим, если бы на моем месте была настоящая переводчица, вы бы сейчас претензию никому не предъявляли, потому что были бы уже трупом. И, скорее всего, не целым, а кусочками, и еще неизвестно, удалось бы их собрать, чтобы положить полностью в гроб. – Я вам весьма признателен, Анна Дмитриевна, за собственное спасение, но не могу не отметить, что, если бы вы сразу волков магией приложили, этого бы вообще ничего не было. – Песцов нагло поводил пистолетом по сторонам. – И лошади были бы целы, и англичанки. – Ага, целы. А потом вас сожрали бы эти целые англичанки за милую душу. Или не сожрали, а употребили бы по-другому. Не знаю, какие у нее были на вас планы. Может быть, и остались бы в живых, но с психологической травмой после ночи, проведенной с мисс Мэннинг. Песцов дернул кадыком, видно, представив, как могла бы пройти его ночь с певицей, прими та свой естественный облик. Надеюсь, его богатое воображение показало все в самых ярких красках, на которые только способно. – Не ваша печаль, Анна Дмитриевна, – быстро пришел он в себя. – И все же почему вы не использовали магию раньше? Ждали до последнего в надежде, что все как-нибудь рассосется само и вам не придется себя демаскировать? – Я прикрыла нас отводом глаз, но на волков он не подействовал, потому что тут, Дмитрий Валерьевич, – я пнула ногой днище саней, – маяк, на который они наводились. И стоит он не просто так. Нас с вами хотели убить. – Не именно нас. Мы просто удачно подвернулись, – буркнул Песцов, – поскольку наша смерть получилась бы необычайно громкой. И это Волковы еще о вас не знали. – Почему вы думаете на Волковых? Александр Михайлович вам угрожал, конечно, даже не особо стесняясь свидетелей, но с чего вы взяли, что стаю натравил именно он? Какой смысл ему это делать, если он даже не был уверен, что вы замешаны в моем исчезновении? Нет, я тоже подозревала Волкова, тем более что преследовали нас как раз копии его второго облика, но одни подозрения к делу не пришьешь, нужны факты. – При чем тут ваше исчезновение, Анна… нет, Елизавета Дмитриевна? Мир, знаете ли, вокруг вас не крутится, – едко заметил Песцов. – Волковы хотят на место губернатора поставить своего, сместив Соболева. Для этого им нужно показать, что нынешний губернатор не справляется с ситуацией. Две смерти, моя и мисс Мэннинг, вполне возможно, послужили бы поводом для отставки. А с учетом неспокойной обстановки в губернии в целом, Волковы своего добились бы, если бы не ваше владение магией. Как вы можете не знать таких простейших вещей? – Между прочим, я память потеряла после нападения на мою мать и меня, – возмутилась я. – И не знаю куда более простых вещей, чем разногласия между кланами. Более того, они мне попросту неинтересны. А вот вы, если уж собирались ко мне свататься, могли бы узнать, что из себя представляет невеста, тогда сами не задавали бы сейчас столь глупых вопросов. – Я не собирался, – важно выпятил грудь Песцов. – Меня поставили перед фактом. Собственно, я прекрасно обходился без жены и столь же прекрасно обошелся бы и дальше. Единственным, для меня неприятным сюрпризом оказалось отношение княгини Рысьиной, существенно осложнившее мои дела. На ровном месте, между прочим. Можно подумать, я чем-то хуже остальных претендентов. – Остальные не бегают столь явно за певичками, – намекнула я. – Явные пороки куда лучше тайных, – отрезал Песцов. – Да и порок ли это? Любовь к противоположному полу естественна и ведет лишь к росту рода человеческого. Но вы уводите разговор в сторону. Все же почему вы сразу не приложили волков магией? – Потому что я про это напрочь забыла, – чувствуя себя необычайно глупо, ответила я. – Полог я хотя бы отрабатывала, а боевым заклинаниям меня никто не учил. В книжке вычитала пару дней назад, а опробовать так и не пришлось. Что мы делать-то будем, Дмитрий Валерьевич, со всем этим? Возвращения к Рысьиным в моих планах нет. Строго говоря, я могла сейчас обернуться, попытаться добраться до города и удрать. Попасть в зверином обличье в гостиницу мне будет довольно сложно, поскольку я не уверена, что сумею использовать магию, будучи рысью. И если первыми в мой номер попадут урядники, которые непременно захотят ознакомиться с вещами не только мисс Мэннинг, но и тех, кто удирает с места преступления, то я могу остаться без денег и документов. Перспектива не из веселых. Поэтому сейчас вся надежда на спутника, знакомого с местными реалиями куда лучше меня. Тут мне пришло в голову, что смена облика на Анну Дмитриевну была не самым мудрым решением, поскольку мой нынешний спутник уже успел проникнуться к ней неприязнью и может не захотеть помогать из принципа. Поэтому я сняла иллюзию и с намеком обвела рукой бойню, устроенную крэгами, но Песцов даже не стал туда смотреть лишний раз. И то сказать, зрелище не из приятных: из целого там одна лишь мисс Мэннинг, и та выглядела так, словно мы приготовились к пикнику, где в качестве главного блюда была она. – Вы меняете облик артефактом или плетением? – неожиданно спросил Песцов. Пистолет он продолжал держать в руке, и пусть на меня не направлял, но все равно я нервничала от самого вида огнестрельного оружия. – Плетением. Не могли бы вы разоружиться? Песцов мою просьбу проигнорировал и продолжил допрос: – Можете принять любой облик или только лишь один? – Наверное, любой. – А внешность мисс Мэннинг вы могли бы повторить, Елизавета Дмитриевна? Я пожала плечами. Я не была уверена, что скопирую в точности, но что-то близкое наверняка могла бы сотворить. Но, на мой взгляд, ни время, ни место не подходили для того, чтобы хвастать своими умениями. – Попробуйте-ка, Елизавета Дмитриевна, – скомандовал Песцов. – Зачем? – удивилась я. – Обстановка, знаете ли, Дмитрий Валерьевич, совсем не располагает к экспериментам. Да уж, вокруг нас уже ни на чем не поэкспериментируешь. Посторонний бы сказал, что все уже проэкспериментировали до нас. – Обстановка, знаете ли, Елизавета Дмитриевна, весьма располагает. Притвориться Филиппой – это и в ваших, и в моих интересах, – бодро сказал Песцов и наконец убрал в карман пистолет. Я облегченно выдохнула, но не расслабилась: у Песцова явно появилась идея, как обратить случившееся себе на пользу. Но его польза не равна моей. Разные у нас цели. – Зачем это? – насторожилась я. – Я не собираюсь никем притворяться. – Вы уже притворялись, и довольно успешно, – отрезал Песцов. – Филиппу Мэннинг ни допрашивать, ни проверять не будут столь тщательно, как ее переводчицу, и у нас вполне может получиться выскочить из ловушки. Давайте же, меняйте лицо, я посмотрю, насколько похоже выйдет. Я еле удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска, и то потому, что вовремя вспомнила, что я еще ни разу не видела, чтобы в этом мире кто-то делал подобные жесты. В лучшем случае Песцов меня попросту не поймет, в худшем – преисполнится ненужных подозрений. Я решила попробовать для начала объяснить ему степень заблуждений вербально. – Мой английский не настолько хорош, чтобы притвориться англичанкой. Меня разоблачит любой соотечественник мисс Мэннинг, оказавшийся рядом. – Елизавета Дмитриевна, много вы видели англичан за время нашей поездки? – Да даже не обязательно англичанин, а просто хорошо говорящий на английском, – продолжала я убеждать Песцова в глупости его идеи. – Из меня такая же англичанка, как из слона балерина. – Ерунду говорите, Елизавета Дмитриевна, – отмахнулся Песцов. – Кто здесь хорошо говорит по-английски? Здесь тяжело найти даже того, кто хорошо говорит по-русски. Более того, вас никто не заставит постоянно болтать. Объявим, что вы сорвали голос во время нападения волков. Обойдетесь минимумов слов, и те буду переводить я. Как, по-вашему, много урядников говорят на английском? Даже в гимназиях это довольно редкий язык. – Видя, что я не тороплюсь повиноваться, он недовольно добавил: – В противном случае, Елизавета Дмитриевна, разразится скандал, в котором мы пострадаем оба, поскольку получается, что вы бежали со мной. Уверен, газетчики раздуют сплетню до размеров того самого слона, который не балерина. И главное, неизвестно, до чего додумаются представители наших кланов, которых непременно сюда вызовут.