– Совершенно неприлично, – поддержала его Полина, застывшая около стола живым укором моему поведению. – А вас это не касается, Полина, – насмешливо фыркнула я. – Вы сейчас накрываете на стол и уходите до утра. – Но что скажет Фаина Алексеевна? – Она ничего не скажет, если ничего не узнает, – намекнула я. – Уверяю вас, мы с Николаем ровным счетом ничего неприличного делать не будем. – Да? – уточнил он с ноткой разочарования. – Сегодня точно, – фыркнула я. – А что вы будете делать? – подозрительно спросила Полина. – А это не ваше дело, дорогая, – улыбнулась я хищно, так, что ее проняло и она испуганно вздрогнула. – Знаете, что бывает с Варварами, лезущими не в свое дело? Они остаются без носов, и это в лучшем случае. Я грозно клацнула зубами, для чего мне даже трансформация не понадобилась. Полина испуганно взвизгнула, уронила ложку и отпрыгнула к дверям. Но не ушла – наверное, рассчитывала услышать еще что-нибудь интересное. – А чего вы хотели, Полина? Шпионы всегда по краю ходят: сегодня с носом, завтра – без, – заметила я. – Но я обещаю закрыть глаза на то, что вы доносите на меня княгине, если вас сегодня ночью здесь не будет. А завтра можете рассказать. – Она сегодня расскажет, – заметил Николай. – Как только выйдет из квартиры, отправится к Рысьиной. Полина вильнула глазами в сторону, и я поняла: сразу же побежит. А после того, как она пообщается с моей бабушкой, та прибежит сюда и помешает. У нее возможностей помешать куда больше, чем у прислуги: и княжеские, и оборотнические, и магические. Этого допустить было никак нельзя. Но и оставлять Полину без присмотра в квартире тоже было нельзя: либо сама помешает, либо побежит к бабушке и помешает та. Вот ведь проблема на ровном месте. Я с сомнением посмотрела сначала на Полину, потом на Николая: боюсь, если я предложу снять номер в гостинице, меня опять поймут неправильно, да и не избавит этот вариант от вероятности появления Рысьиной. И тут меня как озарило! – Одну минуту! – Я бросилась в спальню и лихорадочно начала перелистывать учебник по магии, в свое время так удачно подаренный мне Юрием. – Где же оно? Точно помню, что было. Вот! Несколько попыток – и я выскочила во всеоружии и набросила плетение на Полину, которая не только никуда не ушла, но и торчала опять посреди гостиной. Я не рассчитывала, что она сразу свалится, поэтому лишь охнула, но Николай успел ее подхватить и устроить на диване. Выглядела горничная сущей мумией: глупо хлопала глазами, но ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь не могла. И главное – она нас совершенно не слышала. А ведь я была уверена, что именно это плетение никогда мне не понадобится, когда оно совершенно случайно попалось мне на глаза. Воистину, на все воля Велеса… – Это что? – грозно спросил Николай, разворачиваясь ко мне, как ангел мщения. – Армейское плетение для вражеских языков, – пояснила я. – Чтобы удобно было доставлять. Да и вообще удобно: накладывается быстро, снимается легко. Щелчком двух пальцев. Показывать я не стала: а ну как Полина сразу удерет из гостиной, лови ее потом по всей квартире – в движущуюся цель попасть сложнее. – Маги штрафуются за использование плетений на гражданских без необходимости, – сказал Николай. – Не ожидал от вас, Лиза. Любой дар накладывает на носителя ответственность. Но говорил он, словно выполняя обязанность, а сам едва удерживался от смеха, стоило только бросить взгляд на возмущенно вращающую глазами Полину. Наверняка сейчас пожалел, что не владеет магией: в споре с Оленькой такой аргумент был бы очень убедительным. – У меня жизненная необходимость, – возразила я. – Я же не для собственного развлечения, в самом-то деле! Она сразу побежит к Рысьиной, невзирая ни на какие уговоры. А мне срочно нужно взять контроль над лисой, но если кто-то помешает во время ритуала, то контроль надо мной возьмет она. Фактически это моя смерть, понимаете? – Какая лиса, Лиза? – удивился Николай. – С вами точно все в порядке? У вас рысь. – У меня теперь еще и лиса, – вздохнула я. – И вот с ней-то мне и нужна ваша помощь. – Что ж вы сразу не сказали, Лиза? В таком деле тянуть нельзя, – всполошился Николай. – Второй бесконтрольный зверь очень опасен. – Тогда ужинаем – и? – Нет, ужинаем потом. Лучше все делать на голодный желудок, – отрезал Николай. – А уже потом поужинаем и вы мне все расскажете. После того как щелчком пальцев снимете плетение с вашей горничной. Подозреваю, что сейчас ей очень некомфортно. Он все-таки расхохотался, а я махнула рукой и убежала в спальню – вызывать рысь. Посмотрим, удастся ли ей придавить лису. Глава 27 Когда я вышла из спальни, оставив там одежду, но зато облачившись в прекрасную, блестящую, пушистую рысью шубку, обнаружила, что Николай устроился прямо на ковре с таким видом, словно сидит не в гостиной, а разбил бивуак где-то в глухом лесу. Осталось только костер развести, на котором будем жарить добычу. И зачем, спрашивается? Порядочный оборотень ест добычу сырой. Я грозно рыкнула. Если бы Полина могла меня слышать, она бы непременно потеряла сознание от страха. – Лиза, вы настроились? – уточнил Николай. – Идите сюда. – Почему на полу? Я важно направилась к нему, давая возможность разглядеть своего зверя. – Контакт нужен. Не сидеть же мне скрючившись все время ритуала? Он неизвестно сколько продлится. Я подумала, что куда более тесный контакт будет, если он возьмет меня на руки, но предлагать не стала. Не потому, что Николай почти наверняка скажет, что это неприлично, а потому, что побоялась, что могу его изодрать, если перестану себя осознавать. Поэтому лучше просто быть с ним рядом, чтобы, в случае чего, он мог уклониться от моих когтей. Хотя… Я вытянула лапу, выпустила когти и пару мгновений полюбовалась: от таких не уклонишься, они просто-таки заточены, чтобы подцепить и притянуть. Притянуть за одежду, а потом лизнуть в щеку. План был не слишком выполнимым: сейчас Николай в человеческом облике и кем-кем, а рысью не притянется. Разве что сам захочет подойти. Ой, что-то я не о том думаю. Я смущенно фыркнула. – Лиза, не нервничайте, все пройдет хорошо. – Если я и нервничаю, то лишь потому, что опасаюсь кого-нибудь повредить. – А вы не опасайтесь. Битва пойдет внутри, а не снаружи. У каждого она своя. Что-то приобретете, что-то потеряется. – Вы сейчас о чем? – Намек на потери мне не понравился. – За все взимается плата. Больше ничего не могу сказать. Не имею права. Поймете сами. Николай улыбнулся и неожиданно сам притянул меня к себе под бок. За шкирку. Меня! Боевую рысь! Как какого-то мелкого котенка! Я хотела возмущенно зашипеть, но тут он неожиданно почесал меня за ушами и тихо-тихо прошептал: – Лиза, все будет хорошо. Не будем тянуть время. Необходимо закончить, пока темно. Его бок рядом теперь не раздражал, лишь давал ощущение поддержки. И все же, все же мне было страшно: белая лиса не казалась таким уж простым противником, один ее взгляд отправил меня в обморок с видениями из прошлого. Как избежать повторения? Не могу же я драться с закрытыми глазами? Так точно можно проиграть. Разве что вцепиться зубами в холку противника и немного на нем попрыгать, чтобы расплющить? Будет белый лисий коврик. Идея мне не особо понравилась, но другой пока не было. – Значит, нужно обратиться ко второму зверю и его задавить, – обреченно уточнила я. Я поерзала, устраиваясь поудобнее, потеснее прижалась к Николаю и подумала, что на полу будет жестковато столько просидеть. Возможно, мы с ним прекрасно поместились бы на диване, на котором сейчас вольготно раскинулась Полина, но не скидывать же ее теперь на пол? Она и без того лицо пострадавшее. Придется потом объясняться и с ней, и с княгиней… – Не задавить, а подчинить, найти общий язык, – поправил Николай. – Лиза, слушайте свое сердце, оно точно поможет найти правильную дорогу. Начинаем? Чем дольше вы тянете, тем сильнее она становится и тем труднее будет с ней справиться. Я чувствовала, как бьется его сердце, он наверняка чувствовал, как бьется мое, и это придавало уверенности в успехе. И все же крошечный червячок сомнения никуда не исчезал и требовал завершить еще одно дело. На всякий случай. – Николай, если я не вернусь… – Вернешься, – резко оборвал он меня. – Вернешься и скажешь все, что собиралась, понятно? Но только когда вернешься. А ведь я собиралась ему сказать, что люблю! Не дождется теперь. Я зло фыркнула, закрыла глаза и потянулась к лисе, которую чувствовала внутри себя, но не как часть, как это было с рысью, а как нечто отдельное, обособленное. На удивление выбросило меня в коридор, где случилась эпичная битва с той, что пыталась найти центр управления в моей голове. В этот раз я свалилась туда в форме рыси и мягко приземлилась на пол, спружинив лапами. Запахи пропали совершенно, словно я внезапно потеряла обоняние. Не было и звуков, кроме далекого равномерного биения сердца. Моего или Николая? Возможно, сразу обоих. Поняв, что не одинока в близящейся битве, я почувствовала себя уверенней и огляделась. Изображение словно замерло кадром из прошлого. Лисы нигде не было. Луч все так же упирался в стену, но он казался теперь значительно толще и ярче, практически ослеплял своим сиянием, а значит, защита Велеса подходит к концу. Когда я подошла поближе, стало заметно, что стена, в которую он уходит, утончилась и легко прогибалась, стоило нажать лапой. Заплатка оказалась не слишком долговечной. Пока не было слышно, чтобы ее хоть кто-то ковырял, но это ни о чем не говорило. Я попыталась стянуть стену так же, как и в прошлый раз, чутко прислушиваясь, не появится ли кто. Но прогиб был уплотнен, а коридор оставался пустым и тихим. Отклик от лисы не пропал, показалось, даже стал сильнее, но являться пред мои очи она не желала. Как ее вызывать сюда и давить, то есть подчинять, я понятия не имела. Подозреваю, все должно проходить совсем не так. Захотелось выйти и спросить у Николая, как вытянуть уклоняющегося противника, но внезапно я с ужасом поняла, что выхода-то и нет. Я словно оказалась замурованной в этом месте. Надеюсь, не навечно, а до того времени, когда разберусь с лисой. Появился соблазн посмотреть, что же такого нашла посетительница в моей голове в прошлый раз, но для этого нужно было изучать все комнаты, а отвлекаясь, я могла пропустить появление лисы. Почему-то крепла уверенность, что она придет. Откуда она появится? Возможно, как раз из одной двери, если уж она часть меня, а это – то, что у меня творится в голове. Может, как раз в одной из комнат она и сидит, ждет меня? И тут мой взгляд, словно сам по себе, остановился на единственной запертой двери в этом странном месте. Двери с памятью о моей прошлой жизни, ключ к которой торчал в замочной скважине. Удержаться я не смогла и рванула к этой двери со всех лап, которые оказались не приспособлены к поворачиванию ключей совершенно. Здесь человеческая форма нужна, вот незадача. Но не переходить же в нее? Тем более что я не знаю, насколько это опасно и получится ли вообще. Я решила попробовать провернуть зубами, но для начала опять коснулась лисы. Отклик вышел живой и сильный, словно она стояла совсем рядом. У меня за спиной? Развернулась я прыжком и оказалась нос к носу с кошмаром из зеркала. Тем сильнее она становится? Не сказала бы. По сравнению с теми случаями, когда у меня была возможность ее рассмотреть, лиса выглядела куда несчастнее. Она словно перенесла тяжелую болезнь или же продолжала болеть. Шерсть тусклая и свалявшаяся в сосульки, лучи из глаз были не столь ярки, как в зеркале. Но они были. А еще – она явно похудела. Если бы с нее внезапно осыпалась вся шерсть, то передо мной сидел бы скелет, обтянутый кожей. Но сидел, гордо задрав голову. – Что с тобой случилось, подруга? – спросила я, чувствуя вместо страха только жалость. – И как прикажете тебя подавлять, если при первом же взгляде хочется облизать и накормить? Лиса вздохнула и что-то глухо проворчала, смотря на меня взглядом тяжело раненного, измученного животного. Возможно, ей пришлось несладко как раз из-за того, что я не торопилась ее принять? Я протянула лапу и легко, самыми подушечками тронула… противницу? Язык не поворачивался ее так назвать. Ведь это была часть меня. И бороться с ней – все равно что бороться с собой: иногда нужно, конечно, но особого прока не будет. Нужно принять и полюбить такой, как есть. Лиса от моего прикосновения покачнулась и что-то прошипела. Наверняка что-то важное, потому что она прошмыгнула мимо меня и села рядом с дверью. Не перед, а именно рядом. Было видно, что каждое движение ей дается с большим трудом, в отличие от моей рыси, для которой любой прыжок в удовольствие. А вот лисой сейчас управляли только упорство и необходимость. – Ты хочешь, чтобы я открыла эту дверь? – неуверенно спросила я и взялась зубами за ключ. Лиса дернула головой и заскулила. Тоненько и очень жалобно, не делая, впрочем, ни единой попытки помешать. «Твой выбор», – прозвучало столь ясно, что я отпрыгнула от двери. На краю сознания послышался далекий смех. Гадкий Велес, уверена: это он развлекается. Как помочь, так его нет, а как поразвлекаться – так пожалуйста. Сидит где-то там на небесах, на мягком облачке, и наблюдает за разыгрываемым представлением. Только для меня это не театр, а жизнь! – Велес, неужели ты на самом деле предлагаешь разменять мои воспоминания на второго зверя? – возмутилась я уже вслух, даже не рассчитывая на ответ. – А как ты хотела? За все нужно платить, – прогрохотало совсем рядом. Сам бог явиться не соизволил, но хоть ответил – и то хлеб. Правда, ответ оказался совсем не таким, как я ожидала. – Я не могу выбросить часть себя. И второй зверь, и мои воспоминания – это части меня. – Ты прекрасно жила в последнее время без обеих этих частей, – заметил он. – Выберешь память – второй зверь развеется. Ты же этого хотела? Теперь мне казалось, что я хотела совершенно другого. Невозможно же выбросить того, кто без тебя погибнет. Да что там погибнет – уже начал погибать. – Он не от тебя, поэтому тебе все равно, – обвиняюще бросила я.