– Что случилось? – Мне нужно поехать в Каролинскую больницу. Надо помочь им с одним мальчиком. – А сколько времени? Симоне посмотрела на будильник и закрыла глаза. На ее веснушчатых плечах отпечатались складки простыни. – Спи, Сиксан, – прошептал Эрик. Эрик унес одежду в прихожую, включил свет и торопливо оделся. Какие-то лезвия металлически блеснули за спиной. Эрик обернулся и увидел, что сын повесил коньки на ручку входной двери, чтобы не забыть их. Хоть Эрик и спешил, он подошел к шкафу с одеждой, вытащил сундучок и стал искать чехлы для коньков. Надел чехлы на острые лезвия, положил коньки на коврик в прихожей и вышел из квартиры. Часы показывали три часа ночи, был четверг, 8 декабря. Эрик Мария Барк сел в машину. Снег тихо падал с темного неба. Было абсолютно безветренно, и тяжелые снежинки сонно ложились на пустые улицы. Эрик повернул ключ в зажигании, и мягкой волной потекла музыка – Майлз Дэвис, “Kind of Blue”. Город спал. Эрик быстро выехал с Лунтмакаргатан и поехал по Свеавэген, к Норртуллю. За снегопадом Бруннсвикен казался огромной темной щелью. Эрик медленно подъехал к больничному комплексу, покатил между больницей Астрид Линдгрен (там не хватает персонала) и родильным домом, мимо онкологической клиники и психиатрии, остановился на своем обычном месте перед нейрохирургической клиникой и вышел из машины. В окнах высокого здания отражался свет уличных фонарей. На парковке для посетителей – несколько машин. Дрозды возились в темных деревьях, хлопая крыльями. Эрик заметил, что шум с автострады в это время не слышен. Он сунул магнитный пропуск в считывающее устройство, набрал шестизначный код и вошел в холл, поднялся на лифте на пятый этаж и пошел по коридору. Свет люминесцентных ламп блестел на синем линолеуме, как лед в канаве. Лишь теперь Эрик ощутил усталость после внезапного выброса адреналина. Сон был прекрасным, от него до сих пор осталось ощущение счастья. Эрик прошел мимо операционной, мимо дверей огромной барокамеры, поздоровался с медсестрой, и в его памяти снова всплыло то, что рассказал по телефону комиссар: мальчик весь изранен и истекает кровью, потеет, не хочет лежать, мечется и постоянно просит пить. С ним пытаются поговорить, но его состояние быстро ухудшается. Его сознание уплывает, пульс учащается, и лечащий врач Даниэлла Рикардс приняла твердое решение не пускать полицейских к пациенту. У дверей отделения № 18 стояли двое полицейских в форме. Эрик подошел к ним; ему показалось, что на их лицах проступает беспокойство. Может быть, они просто устали, подумал он, останавливаясь перед ними и представляясь. Один из полицейских бросил взгляд на удостоверение личности и нажал на кнопку. Дверь с шипением открылась. Эрик вошел и пожал руку Даниэлле Рикардс. Заметил напряженно сжатый рот, подавляемую нервозность в движениях. – Налей себе кофе, – предложила она. – У нас есть время? – спросил Эрик. – С кровоизлиянием в печень я справилась. Какой-то мужчина лет сорока пяти, в джинсах и черном пиджаке, постукивал по корпусу кофейного автомата. Взъерошенные светлые волосы, губы серьезно сжаты. Наверное, это муж Даниэллы, Магнус, подумал Эрик. Он его никогда не встречал, только видел фотографию у нее в кабинете. – Это твой муж? – спросил Эрик, указывая на мужчину. – Что? – Даниэлла как будто слегка удивилась. – Я подумал – может, Магнус приехал с тобой. – Нет, – усмехнулась она. – Точно? Я могу у него спросить, – пошутил Эрик и направился к мужчине. У Даниэллы зазвонил мобильный, и она, досмеиваясь, открыла крышку. – Эрик, перестань, – сказала она, поднося телефон к уху. – Даниэлла. Послушала, но ничего не услышала. – Алло? Даниэлла подождала несколько секунд, потом иронически произнесла гавайское “алоха”, нажала “отбой” и повернулась к Эрику. Он уже подошел к светловолосому. Кофейный автомат шумел и шипел. – Выпейте кофе, – предложил мужчина, пытаясь сунуть стаканчик Эрику в руки. – Нет, спасибо. Мужчина попробовал кофе и улыбнулся. На его щеках появились ямочки. – Вкусный, – сказал он и снова попытался дать стаканчик Эрику. – Я не хочу. Мужчина отпил еще, глядя на Эрика. – Можно одолжить у вас телефон? – вдруг спросил он. – Если это удобно. Я забыл свой в машине. – И теперь вы хотите взять мой телефон? – сдержанно поинтересовался Эрик. Светловолосый кивнул и посмотрел на него. Глаза у него были светлые, серые, словно полированный гранит. – Можете взять мой еще раз, – предложила Даниэлла. – Спасибо. – Не за что. Светловолосый взял телефон, посмотрел на него, потом поднял глаза на Даниэллу: – Обещаю вернуть. – Все равно только вы по нему и звоните, – пошутила она. Мужчина рассмеялся и отошел в сторону. – Нет, это все-таки твой муж, – сказал Эрик. Даниэлла с улыбкой помотала головой, потом устало огляделась. Потерла глаза, размазывая по щекам серебристо-серый карандаш. – Я взгляну на пациента? – спросил Эрик. – Конечно, – кивнула она. – Раз уж я все равно здесь, – торопливо добавил он. – Эрик, я с удовольствием выслушаю твое мнение, а то я себя чувствую не очень уверенно. Даниэлла открыла тяжелую дверь, и Эрик следом за ней вошел в теплую палату по соседству с операционной. На койке лежал худенький мальчик. Две медсестры перевязывали ему раны. Сотни резаных и колотых ран, буквально по всему телу. На подошвах, на груди и животе, на шее, на самом темени, на лице, на руках. Пульс был слабый, но очень быстрый. Губы серые, как алюминий, мальчик весь в поту, глаза закрыты. Нос как будто сломан. Кровоподтек расползался темным пятном от шеи и ниже, по всей груди. Эрик заметил, что у мальчика, несмотря на раны, красивое лицо. Даниэлла начала было тихо рассказывать о состоянии мальчика и вдруг замолчала – в дверь постучали. Опять этот светловолосый. Он помахал им через стеклянное окошко в двери. Эрик и Даниэлла переглянулись и вышли из послеоперационной. Светловолосый снова стоял возле шипящего кофейного автомата. – Большая чашка капучино, – сказал он Эрику. – Вот что вам нужно, прежде чем поговорить с полицейским, который нашел мальчика. Только теперь Эрик сообразил, что светловолосый – комиссар полиции, разбудивший его меньше часа назад. Его финский выговор был не так слышен по телефону, или же Эрик так устал, что не заметил его. Он спросил: – С какой стати мне встречаться с полицейским, который нашел мальчика? – Чтобы понять, о чем я буду его спрашивать… Йона умолк: зазвонил телефон Даниэллы. Он вытащил его из кармана и, не обращая внимания на ее протянутую руку, бросил торопливый взгляд на дисплей. – Это меня, – сказал Йона и ответил: – Да… Нет, он мне нужен здесь. Ладно, но мне на это наплевать. Комиссар, улыбаясь, послушал, как протестует коллега, и добавил: – Хотя я кое-что заметил. На том конце что-то завопили. – Делаю, как считаю нужным, – спокойно ответил Йона и закончил разговор. С тихим “спасибо” он вернул телефон Даниэлле. – Мне нужно побеседовать с пациентом, – серьезно объяснил он. – Увы, – сказал Эрик. – Я согласен с заключением доктора Рикардс. – Когда он сможет поговорить со мной? – спросил Йона. – Пока он в состоянии шока, ничего не выйдет. – Я знал, что вы так ответите, – очень тихо сказал Йона. – Состояние все еще критическое, – пояснила Даниэлла. – Легочная плевра повреждена, тонкая кишка, печень и…