– Двое подозреваемых, – ответила женщина. Йона посмотрел на Кеннета и Симоне и сказал: – Теперь я ими займусь. Это ошибка. Он велел отпустить подозреваемых; на щеках у него вдруг появились ямочки. Женщина подошла к Кеннету, сняла наручники, извинилась и обменялась с ним несколькими словами. У нее покраснели уши. Полицейский с бритой головой шагнул к Симоне и уставился на нее. – Отпустите ее, – приказал комиссар. – Они оказали сопротивление, я повредил палец. – Собираетесь их задержать? – спросил Йона. – Да. – Кеннета Стренга и его дочь? – Мне наплевать, кто они, – агрессивно ответил полицейский. – Рагнар, – примирительно сказала женщина, – он наш коллега. – Проникать на место преступления запрещено, и, честное слово… – Успокойтесь, – решительно перебил комиссар. – Я что, не прав? Молча подошел Кеннет. – Я не прав? – повторил Рагнар. – Потом поговорим, – ответил Йона. – А почему не сейчас? Комиссар понизил голос: – Ради вашей же пользы. Женщина снова подошла к Кеннету, кашлянула и сказала: – Мы сожалеем, что так получилось. Завтра получите торт. – Все нормально, – отмахнулся Кеннет, помогая Симоне встать с пола. – Подвал, – почти беззвучно произнесла она. – Я займусь подвалом, – сказал Кеннет и повернулся к Йоне. – В подвале, в тайнике, есть еще один человек или даже несколько. Тайник за шкафом со спасательными жилетами. – Так, слушайте, – крикнул Йона полицейским. – У нас есть основания полагать, что подозреваемый находится в подвале. Я – руководитель оперативной группы. Будьте осторожны. У него может оказаться заложник, в этом случае переговоры буду вести я. Подозреваемый опасен, но стрелять в первую очередь по ногам. Комиссар торопливо надел бронежилет, отправил двух полицейских к задней стене дома и собрал вокруг себя оперативную группу. Полицейские выслушали быстрые указания, после чего вместе с комиссаром скрылись в проеме ведущей в подвал двери. Металлические ступеньки загремели под их тяжестью. Кеннет стоял, обняв Симоне. Ее трясло от страха. Кеннет шептал, что все будет хорошо. Единственное, чего хотелось Симоне, – это услышать голос сына из подвала; она молилась, чтобы прямо сейчас, в любую секунду, раздался его голос. Очень скоро Йона вернулся, неся бронежилет в руках. – Ушел, – неохотно признался он. – Беньямин, где Беньямин? – спросила Симоне. – Не здесь. – Но та комната… Симоне подошла к лестнице. Кеннет попытался удержать ее, но она вырвала руку, протиснулась мимо комиссара и побежала вниз по железным ступенькам. Теперь в подвале было светло, как в летний день. Три прожектора на штативах заливали помещение светом. Стремянку перенесли под маленькое окошко – оно было открыто. Шкаф с жилетами передвинули, проем тайника охранял полицейский. Симоне медленно пошла к нему. Она слышала, что отец говорит что-то у нее за спиной, но не понимала слов. – Мне нужно туда, – слабо сказала она. Полицейский поднял руку и покачал головой: – К сожалению, я не могу впустить вас. – Это мой сын. Она почувствовала на плече руку отца, но попыталась высвободиться. – Симоне, его здесь нет. – Отпусти меня! Она рванулась вперед и заглянула в комнату: на полу старый матрас, связки старых комиксов, пустые пакеты из-под чипсов, голубые целлофановые бахилы, консервные банки и большой блестящий топор. Глава 28 Полдень воскресенья, тринадцатое декабря, Люсия Возвращаясь из Тумбы, Симоне слушала рассуждения Кеннета о несогласованности в работе полицейских. Она ничего не отвечала на его жалобы и посматривала в окно машины. Целые семьи куда-то ехали. Отправлялись в путь мамы с одетыми в комбинезоны малышами, болтавшими с соской во рту. Какие-то дети пытались одолеть снежное месиво на самокатах. У всех были одинаковые рюкзачки. Девчонки с праздничной мишурой в волосах, восторженно смеясь, ели что-то из пакета. Прошло уже больше суток, как у нас отняли Беньямина, вытащили из кровати и выволокли из его собственного дома, думала она, рассматривая сложенные на коленях руки. Красные следы от наручников все еще были видны. Ничто не указывало на то, что в его исчезновении замешан Юсеф Эк. В потайной комнате не было никаких следов Беньямина – только следы Юсефа. Скорее всего, Юсеф прятался в тайнике, когда Симоне с отцом спустились в подвал. Симоне представила себе, как он сжался в комок и прислушивался к их шагам, уверенный, что они откроют его тайное убежище, и как, наверное, тихо он сумел потянуться за топором. Когда потом началась неразбериха, когда полицейские ворвались и схватили их с Кеннетом, Юсеф дождался, когда передвинут шкаф, и через подвальное окно вылез наружу. Юсеф Эк ушел, обманул полицию и все еще на свободе. Его объявили в розыск, но он не мог похитить Беньямина. Оба события произошли в одно и то же время – вот что пытался сказать ей Эрик. – Идешь? – спросил Кеннет. Симоне подняла глаза и подумала, что похолодало. Кеннет несколько раз попросил ее вылезти из машины и идти домой. Только тогда она поняла, что они уже на Лунтмакаргатан. Она отперла дверь квартиры и увидела в прихожей куртку Беньямина. Сердце подскочило к горлу; Симоне успела вообразить, что он дома, – и вспомнила: его утащили в пижаме. У отца было серое лицо. Он сказал, что хочет принять душ, и скрылся в ванной. Симоне прислонилась к стене, закрыла глаза и подумала: “Если только мне вернут Беньямина, я забуду все, что было и будет в эти дни. Я никогда не стану говорить об этом, ни на кого не буду злиться, никогда не буду думать об этом, я только буду благодарна”. Кеннет включил воду в ванной. Симоне, вздыхая, стащила с себя ботинки, сбросила куртку на пол, прошла в спальню и села на кровать. Вдруг оказалось, она не помнит, что собиралась сделать в этой комнате – найти что-то или просто прилечь отдохнуть. Она чувствовала ладонью прохладу простыни; из-под подушки торчали смятые штаны Эриковой пижамы. Душ перестал шуметь, и в ту же минуту Симоне вспомнила, зачем пришла в спальню. Она собиралась принести отцу полотенце, а потом включить компьютер Беньямина и попробовать найти что-нибудь, что имело бы отношение к похищению. Дверь ванной открылась, и вышел Кеннет, полностью одетый. – Полотенце, – сказала она. – Я взял маленькое. У отца были мокрые волосы, от него пахло лавандой. Симоне поняла, что он использовал дешевое жидкое мыло, стоявшее на раковине. – Ты что, мыл голову мылом? – спросила она. – Запах приятный. – Пап, там есть шампунь. – Какая разница. – Ладно, – улыбнулась Симоне. Она решила не объяснять отцу, для чего служит маленькое полотенце. – Я сварю кофе, – сказал Кеннет и пошел на кухню.