Симоне положила серую купальную простыню в комод, потом пошла в комнату Беньямина, включила компьютер и села на стул. В комнате царил беспорядок: постельное белье валяется на полу, стакан перевернут. Компьютер загрузился, прозвучал приветственный сигнал. Симоне положила пальцы на мышку и через несколько секунд щелкнула по изображению Беньямина, чтобы войти в систему. Компьютер потребовал имя пользователя и пароль. Симоне ввела “Беньямин”, перевела дух и напечатала “Дамблдор”. Экран мигнул, как закрывшийся глаз, и снова зажегся. Симоне вошла в систему. На рабочем столе было изображение оленя на лесной поляне. На траве, на деревьях – волшебный росистый свет. Пугливое животное именно в этот миг казалось совершенно спокойным. Симоне понимала, что вторгается в самую личную сферу жизни Беньямина, но частица сына словно оказалась рядом. Отец у нее за спиной сказал: – Ты гений. – Нет. Кеннет положил руку ей на плечо. Симоне открыла электронную почту и спросила: – Насколько давние письма будем искать? – Посмотрим всё. Симоне стала прокручивать папку входящих писем, открывая письмо за письмом. Одноклассник спрашивает насчет встречи. Обсуждение групповой работы. Кто-то утверждает, что Беньямин выиграл сорок миллионов евро в испанскую лотерею. Кеннет вышел и вернулся с двумя кружками. – Капля кофе – лучший напиток на земле, – сказал он и сел. – Как тебе удалось запустить компьютер? Симоне пожала плечами и отпила кофе. – Надо позвонить Калле Еппсону, сказать, что его неторопливая помощь больше не требуется. Симоне продолжила листать почту, открыла письмо от Аиды. Та шуточно излагала содержание плохого фильма и сообщала, что Арнольд Шварценеггер – это лоботомированный Шрек. Еженедельное письмо из школы. Банк предупреждает об обнародовании данных о счете. Фейсбук, Фейсбук, Фейсбук, Фейсбук, Фейсбук. Симоне зашла на страничку Беньямина на Фейсбуке. Сотни запросов, касающихся группы hypno monkey. Все сообщения были связаны с Эриком. Какие-то теоретики иронизировали, что Беньямин такой медведь из-за того, что его погрузили в гипноз, и доказывали, что Эрик загипнотизировал всех шведов поголовно. Некая личность требовала возмещения ущерба, утверждая, будто Эрик загипнотизировал его пенис. Ссылка на видеоролик. Симоне прошла по ней и ознакомилась с фильмом под названием “Говнюк”. За кадром какой-то ученый описывал действие медицинского гипноза, а на экране Эрик пробирался мимо нескольких человек. Вот он случайно толкнул пожилую женщину с роллатором, которая выставила ему вслед средний палец. Симоне вернулась в папку входящих писем и нашла короткое послание от Аиды, от которого у нее зашевелились волосы. В письме содержалось нечто, от чего в ней начала подниматься неясная тревога. Ладони внезапно вспотели. Симоне повернулась к Кеннету, пытаясь привлечь его внимание. – Прочитай это. Симоне развернула экран так, чтобы отец мог прочитать письмо Аиды: “Никке говорит, что Вайлорд сердится, что он раскрыл пасть на тебя. Беньямин, по-моему, это на самом деле может быть опасно”. – Никке – младший брат Аиды, – пояснила Симоне. – А Вайлорд? – спросил Кеннет и глубоко вздохнул. – Такого знаешь? Симоне покачала головой. Внезапная тревога сжалась в плотный темный шарик, перекатывавшийся у нее внутри. Что она знает о жизни Беньямина? – Наверное, это название какой-нибудь покемоновской фигурки, – сказала она. – Брат Аиды, Никке, говорил про Вайлорда. Симоне переключилась на папку с отправленными письмами и нашла тревожный ответ Беньямина: “Пусть Никке никуда не ходит. Не разрешай ему спускаться к морю. Если Вайлорд рассердится по-настоящему, кому-то из нас придется плохо. Надо бы пойти в полицию. Думаю, что сейчас это слишком опасно”. – Вот черт, – сказал Кеннет. – Я не знаю, серьезно это или игра. – Не похоже на игру. – Не похоже. Кеннет тяжело вздохнул, потер живот и медленно спросил: – Аида и Никке. Что за люди? Симоне смотрела на отца, не зная, как отвечать. Он бы никогда не понял такую, как Аида. Одетая в черное, с пирсингом, накрашенная и татуированная девочка с непростой обстановкой в доме. – Аида – подружка Беньямина, – сказала Симоне. – А Никке – ее брат. Где-то есть фотография ее и Беньямина. Симоне принесла бумажник Беньямина и нашла фотографию Аиды. Беньямин обнимал Аиду за плечи. У нее был немного смущенный вид, зато Беньямин открыто смеялся в объектив. – Но что они за люди? – упрямо повторил Кеннет, разглядывая ярко накрашенное лицо девочки. – Что они за люди, – медленно проговорила Симоне. – Вот этого я не знаю. Знаю только, что Беньямин ею восхищается. И что она, кажется, заботится о своем брате. По-моему, у него что-то вроде задержки в развитии. – Агрессивный? Симоне покачала головой: – Вряд ли. Она подумала и добавила: – У них, кажется, мать больная. Я почему-то решила, что у нее эмфизема легких, но наверняка не знаю. Кеннет скрестил руки на груди. Откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок. Потом выпрямился и серьезно уточнил: – Вайлорд – это персонаж из комиксов, верно? – Покемон. – В это можно как-нибудь вникнуть? – Если у тебя ребенок определенного возраста, то в это хочешь не хочешь вникнешь. Кеннет непонимающе поглядел на нее. – Покемоны, – повторила Симоне. – Это вроде игры. – Игры? – Ты разве не помнишь – Беньямин этим увлекался, когда был поменьше? Собирал карточки, все твердил про разные силы, как они превращаются. Кеннет покачал головой. – У него это не проходило года два, – сказала Симоне. – Но теперь-то все? – Он великоват для таких игр. – Я видел, как ты играла в куклы, когда вернулась из молодежного лагеря, где вас учили ездить верхом. – Ну да, кто знает, может, он и теперь тайком играет, – согласилась она. – Что это за покемоны? – Ну как объяснить? Они вроде зверей. Но ненастоящих зверей. Они сконструированные, похожи на насекомых или роботов, не знаю. Некоторые очень милые, другие – отвратительные. Японские. Появились где-то в девяностых, в конце девяностых, целая промышленность развилась. Карманные монстры, покет-монстерс. Те, кто играет, носят их в кармане, их можно сворачивать в шарики. А вообще, все довольно глупо. Люди как бы соревнуются, когда устраивают сражения покемонов. Очень жестокие, само собой. Цель – победить как можно больше других покемонов, потому что за это получаешь деньги… игрок получает деньги, покемон зарабатывает очки. – И тот, у кого больше всего очков, выигрывает, – заключил Кеннет. – Не знаю точно. Похоже, играть можно до бесконечности.