Сменив магазины, бойцы настороженно притихли, вглядываясь в развалины. Несколько раз повернув башню из стороны в сторону, капитан осмотрелся и, сжав зубы, приказал: – К машине! Прочесать развалины! Кинолог, останьтесь здесь. Понимая, что в данной ситуации ему придётся подчиниться, Матвей распахнул люк и, выскочив на улицу, придержал Роя, не давая ему кинуться в развалины. Выскочившие из машины бойцы стремительно рассыпались цепью и, бесшумно скользя по щебёнке и битому кирпичу, принялись прочёсывать окрестности. Отведя собаку в сторону, Матвей снял с пояса фляжку и принялся смывать пороховую гарь с морды собаки. Убедившись, что пёс отдышался, а десантный отсек проветрился, Матвей перевесил автомат на грудь и, закурив, устало привалился к кормовому люку. Минут через сорок бойцы собрались у машины и, удивлённо поглядывая на собаку, дружно закурили. Выкурив сигарету до конца, капитан затоптал окурок сапогом и, помолчав, осторожно спросил: – Как ты узнал, что мы в засаду угодили? – Он сказал, – ответил Матвей, ткнув пальцем в Роя. – В каком смысле – сказал? – Ну, все же слышали, как он зарычал ещё до того, как я открыл люк. Это и значит – сказал. – Я, конечно, слышал, что собаки здорово чуют тварей, но чтобы так?! – капитан покрутил головой. – Ладно, давайте закругляться. На сегодня мы свою норму выполнили. – Какую норму? – не понял Матвей. – На отстрел тварей и растрату боеприпасов, – криво усмехнулся капитан. – За этот бой мы почти всё, до железки, выпустили. Так что в дальнейшем поиске смысла нет. Сам понимаешь, кирпичами в них кидаться бесполезно. Мрачно кивнув, Матвей дождался, когда бойцы загрузятся в машину, и, запустив Роя, уселся в салон последним, захлопнув за собой люк. Механик включил двигатель, и тяжёлая БМП, стремительно развернувшись, понеслась на базу. Очевидно, по пути капитан успел доложить о результатах поиска, потому что едва машина успела остановиться, как к ней подлетел посыльный и, надсаживаясь, заорал, перекрикивая гул мотора: – Проводника Беркутова к генералу! Услышав этот вопль, Матвей вздохнул и, устало посмотрев на Роя, тихо сказал: – Пошли докладывать. «Что есть докладывать?» – тут же прозвучало в ответ. «Расскажем, как всё было», – ответил Матвей, поражаясь самому себе. Ему не приходилось объяснять своей собаке, что такое разговаривать с начальством. Оглядевшись, он нашёл взглядом командирскую палатку и, в очередной раз вздохнув, направился к ней. Клапан был откинут, и Матвей, заглянув внутрь, нашёл взглядом генерала, что-то быстро объяснявшего офицеру. Увидев проводника, генерал жестом пригласил его войти и, закончив разговор, повернулся к Матвею. Окинув его быстрым взглядом, он приказал, не обращая внимания на вошедшего следом за кинологом капитана: – Докладывайте! – Что именно? – уточнил Матвей. – Всё, с самого начала. – А нечего особо докладывать. Подъехали, приготовились к высадке, пёс подал сигнал, что рядом твари, я его озвучил, а дальше был бой, – коротко ответил Матвей. – Хотите сказать, что собака учуяла их, не выходя из машины? – переспросил генерал. – Так и есть. – Но как такое возможно? – Похоже, сработало его не совсем обычное происхождение. Другого объяснения у меня нет, – пожал плечами Матвей. – А что у других групп? – Не самые приятные новости, – вздохнул генерал. – Сколько? – глухо спросил Матвей, чувствуя, как сердце пропустило удар. – Две пары. Нарвались на засаду. Одна собака ещё жива, но ветеринар говорит, что шансов мало. – Я могу её посмотреть? – неожиданно для себя спросил Матвей. – Конечно. Палатка – с другой стороны базы. – Разрешите идти? – Хорошо, идите. Но потом вернётесь сюда. Разговор ещё не окончен, – кивнул генерал, поворачиваясь к капитану. Выскочив из командирской палатки, Матвей бегом понёсся в сторону госпиталя. Раненых людей и животных лечили по соседству. Так было проще обеспечивать обе клиники медикаментами и необходимым материалом. Эта война давно уже объяснила всем бойцам, что собаки в ней – главные действующие лица и без них люди были бы обречены. Рой, которому передалось настроение Матвея, мчался рядом с проводником, грозным рыком разгоняя с дороги всех зазевавшихся. Влетев в палатку, Матвей остановился и, ухватив первую же медсестру за рукав, быстро спросил: – Где собака, которую ранили сегодня в поиске? – Ротвейлер? – Да. – В углу, но боюсь, что ей уже не помочь. – Ей?! – переспросил Матвей. – Сука. Жалко псину… Молодая, здоровая, и вот так… Кивнув, Матвей широким шагом прошёл в указанный угол и, осторожно подойдя к широкой, короткой койке, растерянно замер. Он и сам не понимал, зачем примчался сюда. Неожиданно Рой, тихо заскулив, поднялся на задние лапы и, упершись передними в край койки, начал принюхиваться к лежащей собаке. Матвей даже не помнил, как её назвали, но это была единокровная сестра Роя, и он очень надеялся, что всё обойдётся. Тихо повизгивая, Рой принялся вылизывать щёку суки, одновременно кося глазом на Матвея. Не понимая, что Рой хочет ему сказать, Матвей осторожно погладил его сестру по шее и неожиданно услышал, что собаки о чём-то говорят. Чтобы не мешать им общаться, он отошёл в сторону и стал ждать. Старательно вылизав сестру, Рой опустился на все четыре лапы и, подойдя к Матвею, уставился ему в глаза долгим, внимательным взглядом. Сообразив, что он хочет что-то сказать, Матвей насторожился и тут же услышал: «Она говорила ему, враги. Он не слышал. Не слышал». «Она умрёт?» – спросил Матвей. «Нет. Она плохо. Очень плохо. Она не умереть. Долго болеть, но не умереть». «Это хорошо, – ответил Матвей, опускаясь на корточки. – А ты как услышал врагов?» «Они много говорить, надо убить люди. Я слышать, сказать тебе. Ты слышать, сказать всем». «Молодец, парень. А теперь пошли к начальству», – улыбнулся Матвей, тяжело поднимаясь на ноги. Но едва подняв голову, он неожиданно увидел перед собой медсестру, у которой спрашивал про раненую собаку. Стоя в проходе, у шеста, поддерживавшего купол палатки, она с интересом наблюдала за ними. Сообразив, что её заметили, она мило улыбнулась и, склонив голову к плечу, сказала: – Такое впечатление, что вы со своим псом разговариваете. – Любой собачник разговаривает со своей собакой, – пожал плечами Матвей. – Она ещё жива? – спросила девушка, кивая в сторону койки. – Больше того: она выживет, – улыбнулся Матвей. – Кто вам сказал? – спросила девушка. – Он, – ответил Матвей, кивая на Роя. – Как это? Он понимает в ранах лучше врача? – Думаю, да. Животные в таких вещах разбираются лучше людей. – Вы так думаете? – Я это знаю. Вспомните, собаки всегда начинают выть, когда их хозяин оказывается при смерти. Они чувствуют смерть близких, а она – его родная сестра. – Ну, может, вы и правы, но мы не сможем держать её здесь долго. – Почему? – удивился Матвей. – В последнее время у нас очень много раненых животных. – Понятно. Но, думаю, эту собаку вам прикажут здесь оставить. А если нет, попросите сообщить проводнику Беркутову. Я её заберу к себе. – Договорились, – согласилась девушка. – А как вас зовут, проводник Беркутов? – Матвей. – А меня – Настя. Не беспокойтесь. Если что – я сообщу вам, Матвей, – улыбнулась девушка, сверкнув очаровательными ямочками на щеках. Кивнув, Матвей хлопнул себя по бедру и направился к выходу. Добравшись до командирской палатки, Матвей заглянул внутрь и, убедившись, что генерал не устраивает никому очередной разнос, громко спросил: – Разрешите войти?! – Заходите, Матвей Иванович. Наш с вами разговор закончился ничем. Точнее, мы так и не успели договорить. Что вы там узнали? – Первым делом прошу вас отдать приказ в ветеринарное отделение, чтобы ни в коем случае не вздумали усыплять собаку. Она выживет. Ранение тяжёлое, но жить она будет. У них сейчас запарка, но это не повод убивать такую собаку. – Матвей выделил голосом «такую», намекая генералу на его собственные слова. – Я их самих поусыпляю, – зарычал в ответ генерал, хватая трубку полевого телефона.