– Если хотите отдать меня под трибунал, то не напрягайтесь. – Что ты хочешь сказать? – растерялся генерал. – Я застрелю Роя и застрелюсь сам, но в тюрьму не сяду. Идёт война, а мы, два лучше всех подготовленных бойца, вынуждены развлекать каких-то узколобых клоунов. Мы солдаты, а не подопытные кролики. – Матвей, мы должны знать, что умеют эти собаки, – попытался объяснить ему генерал. Но Матвей упрямо покачал головой. – Всё, что они умеют, мы можем выяснить в поиске, а не сидя здесь, прячась за спинами других солдат. – Эта собака принадлежит не вам. Она – часть эксперимента, – как всегда, вовремя влез в разговор один из головастиков. Круто развернувшись, Матвей решительно подошёл к говорившему и, недолго думая, со всего размаху врезал ему кулаком по челюсти, одним ударом отправив в нокаут. – Это моя собака, – зарычал он, стоя над поверженным учёным. – Моя, и никто не заберёт её у меня. – Господа, вам всем лучше дружно заткнуться и исчезнуть отсюда, пока я сам за оружие не взялся, – громко сказал генерал, жестом приказывая капитану Мише забрать Матвея. Подскочившие к проводнику спецназовцы аккуратно зажали его с двух сторон и, крепко взяв за локти, повели к машине. Внимательно следивший за каждым их движением Рой поспешил следом. Едва они оказались в машине, как пёс, подойдя вплотную к проводнику, принялся старательно вылизывать ему лоб и виски. Настороженно глазевшие на них спецназовцы удивлённо переглянулись, и один из бойцов осторожно спросил: – Чего это он делает? – Пытается меня успокоить, – грустно улыбнулся Матвей. – Слушай, а чего вы вообще завелись? Ну, поймали бы эту тварь ещё раз, и что? Жалко, что ли? Пусть подавятся, – обезоруживающе усмехнувшись, спросил боец. – Ему надоело бессмысленное повторение. Понимаешь, он отлично знает, что сбежать отсюда ксенос не может, а ловить его просто так он не хочет. Понимаешь, Рой – необычная собака. Он отлично знает, чем отличается бой от тренировки, а тренировка от дурацких повторений. Но всё бы ничего, если бы этот придурок не вздумал хватать Роя и пытаться заставить его работать. Этот пёс не та собака, с которой можно так обращаться. А самое главное, он не должен был доставать оружие. Это мой пёс, и его никто не может убить, по крайней мере, пока я жив, – тихо закончил Матвей, прижимая голову собаки к груди. – Да уж, побуянили вы, – вздохнул боец. – Чего теперь будет-то? – А какая разница? – равнодушно пожал плечами Матвей. – У меня, кроме этого пса, ни одной живой души рядом не осталось. Так что лет через девять – двенадцать и моя очередь придёт. – В каком смысле? – не понял боец. – В прямом. Собаки мало живут. Так что… – Он снова пожал плечами. Оторопело посмотрев на него, боец удивлённо кивнул, сообразив, о чём он говорит, и, помолчав, тихо ответил: – Дело, конечно, хозяйское, но зачем так торопиться? Да и война эта ещё неизвестно когда закончится. Такие бойцы, как ты, на вес золота. Мы с вами всего пяток раз в поиске были, но всегда с добычей возвращались, а главное – все. – Это не я. Это всё он, – грустно улыбнулся Матвей. – Да какая разница, кто именно? Ты, он… Вы оба выводите нас на пришельцев и помогаете вернуться на базу живыми. Он их находит, а ты переводишь всё это на человеческий язык. Так какое мне дело, кто именно это делает? Главное, что вы с нами. – Может, и так, – вздохнул Матвей. – Да видно, не судьба нам больше в поиск вместе сходить. После сегодняшнего у нас с Роем один путь. Свалить отсюда подальше, пока генерал не решил меня под трибунал отдать. Благо и власти, и поводов для этого у него больше, чем надо. Только я под трибунал не пойду. Учтите, парни, если кто-то за мной явится, будем отбиваться. Я и Рой. На что он способен, вы знаете, а я… В общем, не влезайте. Не хочу я на совести ваши жизни иметь. – Ну, это ты, конечно, загнул, – усмехнулся боец, – но могу тебе только одно пообещать: никто из нас против вас не пойдёт. Так что если за тобой прокурорские явятся, выкручивайся сам. Наше дело – вас охранять, а не арестовывать. Сидевшие в машине бойцы дружно закивали головами, соглашаясь со своим делегатом. Опустив глаза, Матвей неожиданно понял, что так и продолжает сжимать в руке пистолет, выхваченный у учёного. Почему бойцы так и не забрали его, он так и не понял, но, подумав, быстро сунул оружие за пояс, под куртку. Дверь открылась, и в машину заглянул капитан Миша. Обведя всех сидящих внимательным взглядом, он повернулся к Матвею и, подумав, осторожно спросил: – Как ты? Успокоился? – Что, там уже прокурорские копытом землю роют? – криво усмехнулся Матвей. – Не заводись. Не будет прокурорских, – отмахнулся капитан, влезая в машину. От этого простого движения – вся машина закачалась, и в салоне сразу стало тесно. Усевшись на узкое, жёсткое сиденье, он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и, посмотрев на Матвея, чуть усмехнулся: – Значит, так, псих отмороженный. Генерал за тебя горой встал. Сумел всё так повернуть, что эти головастики оказались сами во всём виноваты. Хотя, честно тебе признаюсь, дел ты натворил серьёзных. – Не повторяй, я это уже слышал, – мрачно усмехнулся Матвей, кивая на внимательно слушавших командира бойцов. – Ничего, повторить не помешает. В общем, принято решение – на время оставить вас в покое. Но учти: если что, командование может принять решение забрать у тебя собаку. Вот только за пистолет не хватайся, – быстро добавил он, заметив, как Матвей дёрнулся. – Я тебе не враг. Сам понимаешь, твой пёс – часть проекта, а всё, что армии принадлежит, можно только или украсть, или сломать. – Смеёшься? Я в это чучело всю душу вложил и теперь должен отдать его? Ну уж нет. Лучше я и его, и себя положу. Да и не сможет он с другим проводником работать. Не потому, что не хочет, а потому, что не умеет. Не учил я его этому. Так что можешь им так и передать. Даже найдя толкового кинолога, они не смогут передать ему собаку. Мы связаны не только физически, но и эмоционально. – Ну, что-то такое генерал им и говорил, – задумчиво кивнул Миша. – Кому «им»? – насторожился Матвей. – А, ты же ничего не знаешь, – кивнул капитан. – Сегодня в эксперименте участвовал представитель Генштаба. Хотел лично убедиться, что все записи, что ему крутили, не фикция. А вместо демонстрации получил смертоубийство. Хотя нужно сказать, что именно его забастовка больше всего убедила проверяющего, – усмехнулся Миша, ткнув пальцем в Роя. – В чём? – не понял Матвей. – В том, что это не обычный пёс. А вообще, эти головастики давно уже у всего Генштаба в печёнках сидят. Проверяющий, когда услышал, что твоего пса, ну, того, первого, предатель застрелил, сам за пистолет схватился. Его же перед демонстрацией с твоим полным досье ознакомили. В общем, споров много было, но Лоскутов тебя отстоял. – И что теперь? – задумчиво спросил Матвей. – Завтра у вас встреча с проверяющим, а там видно будет. – А с проверяющим-то зачем? – не понял Матвей. – Высокое начальство желает лично побеседовать с человеком, который умеет разговаривать со своей собакой. Короче, помни один из главных постулатов армии, что начальник – царь и бог, и ешь его глазами. – Ага, я помню, что подчинённый перед начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать, – усмехнулся Матвей. Услышав эту старую хохму, бойцы дружно расхохотались. Дверь машины в очередной раз распахнулась, и в салон заглянул сам генерал Лоскутов. С интересом оглядев веселящихся бойцов, он чуть усмехнулся и, найдя глазами Матвея, кивнул, показывая на Роя: – Вылезайте. Пошли с начальством беседовать. – Вот только начальства мне сейчас и не хватало, – проворчал Матвей, пристёгивая поводок к ошейнику собаки. Генерал привёл их к замаскированному в кустах джипу иностранного производства и, лихо откозыряв невысокому худощавому мужчине в камуфляже без знаков различия, бодро доложил: – Вот привел, как приказали, господин генерал-лейтенант. – Александр Юрьевич, давайте без официоза, – чуть поморщившись, ответил мужчина, с интересом разглядывая Роя и проводника. – Значит, это и есть самый знаменитый в стране говорящий пёс? Интересно, он ведь ничем внешне не отличается от других собак. Может, чуть покрупнее, и всё. – Так и есть. Он крупнее довоенных стандартов, но это даже хорошо. Легче справляться с ксеносами. Но самое главное не в этом. Мы связаны с ним эмоционально. Так что любая попытка передать его другому кинологу может плохо закончиться, – быстро произнёс Матвей, подсознательно заговорив о самом главном для себя. – Хорошо дрессированная собака должна выполнять отданные ей команды, – влез в разговор незаметно подошедший мужчина. Матвей сразу узнал одного из головастиков. В драке он не участвовал, но, судя по наглости, в научном мире кое-какой вес имел. – Ага, отданные её проводником, – презрительно фыркнул Матвей. – Что это за служебная собака, которая выполняет команды первого встречного? А это не просто служебный, это – боевой пёс. И воспитывал его я прежде всего как настоящего бойца, а не как подопытную крысу. Сообразив, что ляпнул очевидную глупость, головастик оскалился, демонстрируя крупные жёлтые зубы. Судя по всему, это должно было означать свирепый оскал. Презрительно скривившись, Матвей демонстративно отвернулся от учёного, сосредоточив всё своё внимание на высокопоставленном проверяющем. Полюбовавшись на это противостояние с иронической улыбкой, тот снова опустил глаза, внимательно рассматривая собаку. – Вы действительно говорите с ним, Матвей Иванович? – спросил он после долгого молчания. – Я имею в виду – словами, а не эмоциями или просто образами. – Говорю именно словами, – кивнул Матвей. – Впрочем, вы и сами можете это проверить. – Как? – Одну минуту, – ответил Матвей. Он присел перед Роем, заглянул ему в глаза: «Ройка, ты слышишь этого человека?» «Да». «Он сейчас попросит принести что-нибудь, и это надо сделать. Понимаешь?» «Зачем?» «Мы сегодня сделали не совсем правильно, и теперь – нужно сделать так, чтобы он не приказал забрать тебя. Сделай, пожалуйста», – просительно протянул Матвей, поглаживая пса по морде. «Сделаю», – услышал он в ответ и, вздохнув, выпрямился. – Теперь просто медленно и старательно, подумайте о том, что хотите от него получить. Ну, например, попросите его принести вам какой-то предмет из машины, – быстро проинструктировал Матвей проверяющего. – Всё – про себя? – с интересом переспросил тот. – Конечно. Прикрыв от напряжения глаза, проверяющий задумался. Рой смотрел на него, склонив голову набок. Потом, не спеша обойдя его, направился прямо к машине. Наблюдавшие за ним телохранители переглянулись, когда пёс, поднявшись на задние лапы, принялся скрести передней ручку двери. Потом крепкие когти пса всё-таки зацепили её, и дверь открылась. Забравшись в салон, Рой пару минут что-то старательно вынюхивал, после чего, выпрыгнув обратно на траву, решительно направился прямо к проверяющему, неся в пасти какой-то предмет. Внимательно присмотревшись, Матвей удивлённо покосился на отдавшего команду генерала, но эмоции сдержал. В зубах у пса был роскошный золотой «паркер». Поручать собаке принести такую дорогую вещь, зная, что усилие в его челюстях превышает несколько тонн, не самая удачная мысль. Но Рой оказался на высоте. Подойдя к проверяющему, пёс просто сунул ему в ладонь ручку и, презрительно фыркнув, улёгся рядом с Матвеем, демонстративно повернувшись к людям задом. – Похоже, он не самого высокого мнения о моих умственных способностях, – усмехнулся проверяющий с заметной растерянностью. – В этом задании самым трудным для него было открыть дверцу машины, – пожал плечами Матвей. – Это именно то, что вы просили его принести?