– Мы – нет, но рыбаки – да, когда вытаскивали ее из сетей. – Изолируйте рыбаков вместе с падре и всеми инквизиторами, которые их допрашивали. Никто не должен с ними контактировать, пока я не пойму, что это такое и насколько оно заразно. – Но это же рыба, – неуверенно возразил кардинал. – Чем от нее можно заразиться? – Не знаю, – процедил Лонгсдейл. Джен, держа корзину на вытянутой руке, вышла из кабинета Саварелли. – Это меня и беспокоит. Я немедленно заберу корзину в свою лабораторию. – Тогда, – подумав, изрек его преосвященство, – могу ли я предложить комиссару и его супруге погостить в моем доме? Бреннон не мог ему сказать, что вряд ли Валентине грозит опасность от тухлой рыбы, поэтому сдержанно произнес: – Благодарю, мы над этим подумаем. Собственно, наше расследование наконец дало некоторые плоды. – Он коротко рассказал о результатах опроса соседей. – Меня пока что больше занимает другой вопрос: будет ли чернокнижник и впредь пытаться нас извести или все же примется за то дело, ради которого убил девятерых девочек? Если действует целая банда, то у него вполне хватит сил и на то и на другое. Поэтому мне кажется, что будет нелишним наконец вызвать сюда еще пару-тройку консультантов. – Один банкир – это еще не банда, – с некоторым недовольством покачал головой Саварелли. – Чем вас не устраивает работа моих инквизиторов? – Если у чернокнижника есть другие подельники с магическими фокусами в кармане, то я не хочу рисковать жизнями ваших людей. – Я еще раз свяжусь с коллегами, – сказал Лонгсдейл. – Где ваши рыбаки выловили эту рыбу? Я отправлю Рейдена, чтобы он изучил это место. – Кстати, а вы можете, используя ваше церковное влияние, временно приостановить лов рыбы? – спросил Бреннон. – Если эта дрянь и впрямь заразна, то лучше не рисковать. – Я попробую, – нахмурился кардинал. – Мне придется посетить дожа и поговорить с ним. Хорошо бы взять с собой рыбу как наглядное… – Нет! – отрезал Лонгсдейл. – Исключено! Бреннон задумчиво опустил голову. В дневниках Редферна, где-то на первых страницах, было указано, что зимой 1630/31 года, когда на Лиганте появился провал, в городе свирепствовала чума. Хотя комиссар не очень понимал, как дохлая рыба может быть связана с чумой, он решил потолковать с пироманом насчет его темного прошлого. Труднее всего Маргарет всегда давалось ожидание, в том числе и в магии. Энджел завороженно смотрел на клочок в прозрачном шаре и ничего не делал, только постукивал пальцами по подлокотнику. При этом глаза наставника буквально светились от бурной работы мысли, и девушка пожалела, что не может, как случилось однажды, снова увидеть этот ураган идей, образов и представлений. У нее сердце замирало, когда Энджел так выглядел – настолько погруженным в свои мысли, что они казались видимыми, почти как нимб. – Н-да, – наконец изрек Редферн и поднялся. Шар, сотканный из неведомой науке смеси заклятий, парил перед ним и загадочно поблескивал. – Ну? – нетерпеливо спросила Маргарет. – Что вы будете делать? – Пока еще не решил. – Но его можно как-то достать оттуда? – Зачем? Наша цель – не вытащить остаток контракта, а отследить по нему чернокнижника. Этим и займусь. – А я? Что мне делать? Наставник помолчал, осторожно взял ее за руку и спросил: – Вы хотите ко мне присоединиться? – Конечно! – выпалила Маргарет. Энджел коснулся губами ее руки, и девушка едва удержалась от того, чтобы провести ладонью по его волосам. Ей с каждым днем становилось все труднее удерживаться на этой грани. Несмотря на вчерашнее. Особенно после вчерашнего. Как будто каждый раз, когда Энджел позволял себе минуту слабости и открытости, он становился все ближе. «Нельзя же, в конце концов, прятаться вечно», – подумала мисс Шеридан, спускаясь следом за наставником в лабораторию. Она все еще иногда просыпалась от кошмаров, но если не делать шагов навстречу, то никогда не сдвинешься с места. – Итак, что вы думаете? – спросил Энджел, установив шар на треноге. – Ничего, – призналась девушка. – Мистер Лонгсдейл прислал список заклятий, но они так переплелись в результате одновременного использования, что уже и не угадаешь, как они прореагируют, если хоть одно тронуть. – Но нам не нужно трогать. Необходимо ввести внутрь какой-нибудь щуп, прикоснуться к остатку магического контракта и взять след. – По-моему, это все равно что потыкать палкой в гранату. – Маленькое скептичное создание, – пробормотал Редферн. – Тоже мне, великая загадка! Главное – внедрить щуп, но вот из чего его сделать… Он осматривал лабораторию, машинально перебирая инструменты в кюветах. Платина была инертным к магии материалом, однако требуется не просто коснуться клочка, но и записать след чернокнижника. А к платиновому щупу никакие чары не прицепишь из-за инертности… Маргарет встрепенулась: – Энджел! А если взять платиновую палочку, прикрепить к ее концу что-нибудь, а к этому чему-нибудь – чары вроде тех, которыми мы пометили Хилкарнского Душителя, только наоборот? – М-м-м, – недовольно отозвался Энджел. – Я прикоснулась к Душителю и оставила метку, по которой вы его нашли. А сейчас нужно прикоснуться и снять метку, оставленную чернокнижником. – Палочка и что-нибудь. После года учебы ваше научное мышление все еще в зачаточном состоянии, – фыркнул наставник и вдруг задумался. Он выдвинул ящик с платиновыми инструментами и достал щипцы на длинной ручке. – Если припаять небольшую емкость, – пробормотал он, – с откидывающейся крышечкой, а внутрь поместить материал, который снимет отпечаток… гм, температура плавления платины очень высока, может, просто прикрутить проволокой? – Лучше бы проводить опыты снаружи, на учебном полигоне, – добавила Маргарет. – У этого шара такой вид, будто он взорвется от любого тычка. – И ведь попытка будет только одна! – Глаза Энджела загорелись; он сунул девушке щипцы и зарылся в ящик. Платиновых инструментов у наставника было немало. – Не стойте столбом, девушка! Найдите мне какой-нибудь материал, достаточно прочный и с высоким сродством к магии! Маргарет с улыбкой оставила наставника наедине с платиновыми запасами и подошла к стеллажу, где хранились всевозможные минералы. Рядом с образцами была табличка с перечнем свойств, и девушка, поразмыслив, выбрала несколько топазов. – Ну что ж, – сказал Редферн, который весь светился от предвкушения, как ребенок перед Рождеством, – попробуем из ничего сделать нечто. Берите шар, и пойдем на полигон. Вскоре, стоя посреди полянки с мишенями, Энджел уже прикручивал проволокой к щипцам небольшую коробочку размером с табакерку. – А проволока не прореагирует? – с опаской спросила девушка, придерживая щипцы. – Это же медь! – Надеюсь, что не успеет. Мне нужно меньше минуты. Давайте образец. Маргарет протянула ему топаз. Энджел пробормотал над камнем заклинание, капнул клеем на бока и втиснул топаз в коробочку. А затем приблизился к шару, который парил в нескольких футах над землей. – Может, привязать к ручке щипцов палку? – О, девушка, да не будьте такой трусихой! – воскликнул наставник и лихо ткнул щипцами в шар. Они прошли сквозь магическую оболочку, как утюг – сквозь шелковый платочек. Энджел перевернул щипцы, чтобы коробочка открылась, и коснулся топазом клочка контракта. Маргарет торопливо выдохнула «Scutum!» и прикрыла щитом себя и Энджела. Камешек от соприкосновения с договором заискрился, шар вокруг задрожал, а по медной проволоке проскочил разряд. – Энджел, может, лучше… Кусок контракта вспыхнул, и шар лопнул с таким звуком, словно взорвался магазин хрустальной посуды. Щипцы вырвало из руки Редферна, а взрывная волна с такой силой ударила в щит, что девушку отбросило наземь вместе с наставником. Сверху в щит врезалось что-то вроде гранаты, и Маргарет инстинктивно зажмурилась. От удара эта штука срикошетила куда-то в кусты и взорвалась там, усеяв всю полянку комьями земли и ветками. – Энджел! – крикнула девушка. Рядом раздался непечатный возглас. Девушка вскочила и ринулась на звук, отбросив щит. Наставник поднялся из кустов, как змея, исцарапанный, покрытый пятнами от земли и травы, но торжествующий – в руке он сжимал коробочку с топазом, которая оторвалась от щипцов. – Боже мой, – выдохнула Маргарет, вцепилась в наставника, прижалась губами к его губам, и Энджел вдруг ей ответил. От него пахло травой, одеколоном, химикатами из лаборатории, и губы у него были горячие. – М-м-маргарет, – прошептал он, с трудом отстранившись, – я ведь не смогу остановиться… Девушка сжала его руку – между их ладонями была коробочка с камнем. – А если я не хочу, чтоб вы останавливались? Энджел навис над ней – темные, внимательные глаза были так близко, что Маргарет могла поцеловать его веки. – Вам еще снятся кошмары. – Да, но… я думаю, если только ждать и ничего не делать, то… может, они никогда не прекратятся. Он с нежностью провел пальцем по ее щеке. – Я вас не боюсь, – шепнула Маргарет, обхватив ладонями его лицо. Может, целовать его, не думая ни о чем, пока он так близко? – Просто больше никогда мне не лгите, хорошо? – Да, – подтвердил Энджел. – Никогда. Дядин вызов поступил, как всегда, не вовремя – Маргарет как раз искала в кабинете кое-какие книги, а Энджел занимался топазом с отпечатком. Девушка раздраженно щелкнула рычажком. – Пегги? – удивился дядя. – А где твой пиро… в смысле, мистер Редферн? – Занят. Работает над тем, чтобы взять след чернокнижника. Комиссар заметно оживился: – Так ему удалось вытащить клочок бумаги из шара? – Не то чтобы… Шар в итоге взорвался, но мы успели снять с договора отпечаток. Если повезет – отыщем по нему чернокнижника. Ты хотел что-то передать Энджелу? – Не совсем. Хотел спросить насчет чумы. – Какой чумы? – насторожилась Маргарет.