– Что вы о нем знаете? Вы ведь общались с ним? – Не так тесно, как служители архива. Проклятие! – простонал его преосвященство и с ненавистью уставился на портрет. – В том-то и дело, что я даже и предположить не мог! Это был тихий, молчаливый, дисциплинированный человек, всегда вежливый и трудолюбивый. Никто не сообщал мне о том, что он роется в книгах или интересуется знаками, словами или смесями. – Однако ваш архив – отличное место, чтобы приобрести эти знания. – Да. Вот потому-то, чтобы не допустить появления таких тварей, я тщательно слежу за тем, кого можно допустить к его секретным отделам. Далеко не все мои инквизиторы владеют, кгхм… знаниями. – Попробуйте осторожно расспросить старшего архивариуса. Но портреты пока припрячьте, только пришлите мне копии. У меня есть кое-какая мысль насчет приюта Санта-Александра. Если она подтвердится, то у нас появится шанс выманить чертова ублюдка из его норы. – Хорошо, – кивнул Саварелли. – Я прикажу брату Джованни сделать для вас копии. Зеркало погасло, а Натан отправился в лабораторию, к мисс Эттингер. Сам он не знал, как установить связь с замком пиромана, и теперь досадовал на свое невежество. «Надо бы еще и с Бройдом связаться, – запоздало подумал комиссар. – Доложить, в чем тут дело, испросить продления отпуска…» – и лишь спустя минуту до него дошло, что у шефа полиции нет никакого волшебного зеркала. Натан опустил голову и нахмурился. Всего год назад он бы ходил по дому Уркиолы с разинутым ртом, как ребенок на ярмарке, а теперь чудеса стали так же привычны, как картотека с личными делами преступников или обстановка в морге у Кеннеди. Как будто нормальный, человеческий мир то ли отдалился от него, то ли, наоборот, смешался с тем, о чем Бреннон никогда не хотел знать. «Пора с этим завязывать», – решил комиссар и постучал в дверь лаборатории. Вот разберется с чернокнижником – и домой, к привычным уголовникам и поножовщине. – Пегги, как ты себя чувствуешь? – спросил Бреннон. – Хорошо, спасибо, – рассеянно отозвалась племянница. На вид она и впрямь казалась совершенно здоровой, но Натану не нравилось, как пристально смотрел на нее Лонгсдейл, будто искал признаки то ли болезни, то ли чего похуже. Консультант даже почти не глядел на портрет, который пристально изучали все остальные. Он был придвинут к зеркалу, чтобы Редферн и Маргарет тоже могли наконец взглянуть в лицо причине всех бед. – А с виду обычный мужик, – пробормотала Джен. – Если б я не видела его в деле, ни за что бы не догадалась… – Он как-то мутировал? – спросил комиссар. – По-моему, нет, – ответила ведьма, и пироман, поразмыслив, тоже кивнул. – Хоть это утешает, – вздохнул Натан. – И что вы теперь намерены с этим делать? – осведомился Редферн. – Я, конечно, рад узнать врага в лицо, но какая нам с этого польза? – Мы не сможем обнаружить след от прыжкового амулета, – сказал Лонсгдейл. – Брат Бартоломео воспользовался им слишком близко к трещине. Честно говоря, я даже не уверен, что он выжил после этого. Влияние той стороны было так сильно, что амулет мог сработать как угодно. – Однако ни брата Бартоломео, ни его сообщников мы больше не видели. Значит, куда-то они все-таки делись. Пес издал недовольный урчащий звук, подошел к карте Фаренцы и пристально уставился в одну точку – на приют Санта-Александра. Комиссар мог только порадоваться такому совпадению их мыслей. – Я предлагаю использовать портрет как приманку, – сказал он. – А наш силок мы раскинем в приюте. Мне кажется, там все же что-то не так. Пироман придвинул к себе свою карту, увеличив ее настолько, что стал виден приют, окруженный каналами. – В Фаренце всем плевать на бездомных и нищих, – продолжал комиссар, – брат Бартоломео мог без проблем наловить себе беспризорников, и никто бы, кроме консультанта, даже не обратил на это внимания. Однако чернокнижник полез именно в приют, хотя наверняка понимал, что смерть воспитанниц вызовет куда более бурную реакцию. Даже местная полиция очнулась и сделала вид, что предпринимает какие-то меры. – Логишно, – заметила мисс Эттингер. – Ми ведь так и не знаем, зашем он превратил их в мараббекк. – Мы предположили, что он хотел заполучить Уркиолу, – сказал Лонсгдейл, и пума громко фыркнула. Пес холодно на нее посмотрел. – Я начал изучать документы по приюту, присланные кардиналом. Пока что все чисто, но я дошел только до пятнадцатого века, а монастырь, в котором был открыт приют, существует с одиннадцатого. – Не уверен, что вы найдете в документах то, что ищете, – пробормотал Редферн. – То есть если там были массовые смерти, например от чумы, то да, а вот что-то иное… – Например, какую-нибудь магическую жилу, – добавила Маргарет. – Они иногда залегают так глубоко, что их не сразу можно обнаружить. – Мы этим займемся, – решил пироман. – Но если у нас не получится определить ее на расстоянии, кому-то придется отправиться в приют. – Даже если там ничего нет, – сказал комиссар, – то наша цель – убедить брата Бартоломео, будто на самом деле есть. Они все смолкли. Наконец Лонгсдейл тихо произнес: – Но там же дети и монахини. – Их мы эвакуируем. Если мы уберем из приюта всех обитательниц, то это будет еще убедительнее. А если в приюте и впрямь имеется что-то вроде вашей жилы, что-то, за чем охотился брат Бартоломео, то зуб даю – он не даст нам туда сунуться. Особенно если узнает, что нам известно, кто он. – А ведь это тоже имеет смысл, – заметила Джен. – Стоило вам сунуться туда же, как чернокнижник мигом натравил на вас свою нежить. Вы даже от приюта толком отплыть не успели. – А потом он успешно отвлекал нас от него, – добавил Лонгсдейл, – так что в конце концов мы вообще упустили приют из виду. – Ну, не расстраивайтесь, – подбодрила помрачневшего комиссара мисс Эттингер. – Он тоше туда не пробрался. – Угу, был занят, покушения устраивал, – буркнул Бреннон. Он редко чувствовал себя таким идиотом, и никаких оправданий тут быть не могло. Им сразу же следовало вцепиться в приют, как бульдог – в отбивную! – Будем надеяться, что Лонсгдейл прав и у нас есть небольшая фора, – наконец сказал комиссар, – пока чернокнижник отлеживается после использования амулета. Постарайтесь найти то, что так притягивало его к приюту. Я уговорю кардинала устроить эвакуацию девочек и монахинь. Одновременно пустим в ход портрет брата Бартоломео и его сообщников. К вечеру тут будет еще трое консультантов, так что в этот раз мы заманим его в приют и обложим со всех сторон. 17 октября Лодки плавно приближались к приюту Санта-Александра – как и семь дней назад, в одной сидели кардинал, комиссар и брат Лука, а в другой – Лонгсдейл, пес и ведьма. «Нельзя было уходить», – угрюмо подумал Бреннон, глядя на серые стены приюта. Ведь что-то подсказывало ему – именно здесь нужно сосредоточить все усилия. Но чертов чернокнижник успешно отвлек от приюта – и чего тут удивительного, если все их силы ограничиваются одним консультантом, одним псом и одной ведьмой! Плюс кое-как подготовленными инквизиторами, которые в схватке с братом Бартоломео сошли разве что за пушечное мясо. «Редферн все-таки прав, – подумал Натан уже не в первый раз за эти дни. – Кто знает, дошло бы вообще до этого, окажись в Фаренце не один Уркиола, а хорошо организованное отделение из десятка-другого обученных и подготовленных служащих, которые, в отличие от инквизиции, занимаются только магией? В конце концов, кардинал обучил своих людей, значит, сможем и мы. Пегги вон чему научилась…» – на этом внезапном «мы» комиссар мысленно поперхнулся и тут же оставил эти размышления. Никаких «мы»! Совсем уже от реальности оторвался с этими иларскими чародеями… Саварелли добился у дожа разрешения эвакуировать приют, а потому засада на чернокнижника была назначена на завтра. Но кардинал пожелал лично сообщить об эвакуации матери Агнессе, чтобы посмотреть на ее реакцию. Бреннон решил присоединиться, но Лонгсдейл и ведьма наотрез отказались отпускать его одного. Натан, памятуя о том, насколько мстителен этот чернокнижный сукин сын, не стал спорить. Да и спокойствие Валентины было ему дороже ущемленного самолюбия. Они причалили около приюта, и Джен вдруг сказала: – Погодите. Тут что-то не то. Не могу понять – что. Она выбралась из лодки и направилась к воротам. Пес подался вперед, шумно принюхиваясь. Бреннон машинально положил руку на рукоять револьвера с «архангелами». Ведьма дошла по ворот, коснулась рукой калитки в них и оглянулась на комиссара. Пес тихо заворчал. – Что случилось? – заволновался кардинал. – Отчего задержка? – Раньше она не могла даже подойти к воротам, – процедил комиссар и вытащил револьвер. – Там была действующая церковь. А сейчас… Джен вновь повернулась к калитке и обвела ее пальцем. Раздался глухой звук падения – видимо, девушка пережгла засовы. Она толкнула калитку и вошла. – Вам лучше вернуться, – сказал Лонгсдейл и встал в лодке в полный рост, сжимая зеленый трехгранный клинок. – Здесь опасно. – Еще чего, – буркнул Бреннон. – Я вас тут одного не оставлю. Брат Бартоломео уже заломал одного из ваших, и мне не хочется искать по местным вонючим канавам еще и вас. Из-за калитки донесся негодующий возглас привратницы. Под сводом ворот вновь показалась ведьма. – Я могу войти, – произнесла она. – Церкви конец. – Они ее снесли? – ахнул кардинал. – Осквернили, – ответил Лонгсдейл. – Но в приюте все еще много невинных людей. Мы должны вывести их сейчас же. – Ходу, – приказал комиссар и выпрыгнул из лодки. – Как только найдем внутри зеркало – свяжитесь с остальными. Пес встревоженно оглянулся. Какая-то мысль неотступно вертелась в голове Натана, однако ухватить ее пока не удавалось. Что-то наконец обрело полную ясность, но вот что именно… – Ва… ваше преосвященство?! – выдохнула привратница, пытаясь собственным невеликим телом преградить путь корпулентному кардиналу. – Нас не предупреждали… Я доложу матери Агнессе… – Только попробуйте! – цыкнул Саварелли, буквально животом впихивая монашку во внутренний дворик. – Где все? – К-к-какие все? Комиссар бегло осмотрел дворик, церковь и монастырь с приютом. С виду ничего демонического или потустороннего – но почему-то нигде не было ни одной живой души. Пес взбежал по ступенькам к порталу церкви и обнюхал закрытые двери. – Нужно вывести всех, – тихо сказал Лонгсдейл, не сводя глаз с храма. – Прежде, чем я начну. – Не велено, – пролепетала монахиня. – Матерью настоятельницей не велено… – Где она? – процедил комиссар. – Где все остальные? – В трапезной… – Сколько вас там? Глаза монахини испуганно расширились. – Я не знаю, – прошептала она. – Все, кто еще остался. – Назад! – рявкнула Джен, отшвырнув привратницу от комиссара и кардинала. Она наклонилась к монахине, и та с паническим писком зажмурилась. Ведьма обнюхала ее, метнулась к дверям монастыря и несколько раз втянула носом воздух.