– Вот оно что. Неужто вы собирались закрыть за собой дыру в куполе над провалом? Чернокнижник слабо улыбнулся. – Вы же знаете, какая там мощь. Если бы мы получили к ней доступ, то смогли бы перевернуть мир. – И что бы вы стали с этой мощью делать? Накормили бы всех голодных, вылечили бы всех больных, покарали всех преступников, а? – А что делаете с ней вы? – поднял бровь брат Бартоломео. – Ради чего служите вашему господину? – У меня уйма вариантов, – процедил комиссар. – Поднимайтесь. Портал готов. Чернокнижник встал, вгляделся в мерцающий овал портала и вдруг сказал: – Куда это он ведет? Вы что, живете в глухом лесу? – Меньше вопросов, не то дожгу оставшиеся конечности, – промурлыкала Джен. Она хотела было подтолкнуть Бартоломео к порталу, но тот с внезапной прытью оттолкнулся палкой от земли и отскочил. Он успел выкрикнуть заклятие, на что Редферн в ответ рявкнул: «Glacies sphaera!» Плюющийся искрами шар, что появился над головой чернокнижника, оказался внутри ледяной сферы и громко зашипел. Огласить следующее заклинание Бартоломео не успел – прозрачная цепь захлестнула его лицо и шею, как удавка, зажала рот. Второй виток обхватил его тело и с такой силой ударил оземь, что Бреннон кинулся к чернокнижнику, решив, что Маргарет его прикончила. Но кардинал опередил комиссара и защелкнул на руке Бартоломео браслет, который ему выдал пироман, – похожий на те, что использовал Ройзман. – Уф! – удовлетворенно выдохнул его преосвященство. – Готов, голубчик! Вы больше так не делайте, – строго добавил он, глядя на Бреннона. – Я чуть было не испугался. – Motus! – крикнул пироман и жестом отправил ледяную сферу в портал. – Закройте! Живо! Портал захлопнулся через секунду, но волна от взрыва, который прогремел за ним, успела бросить их всех наземь и стрясти штукатурку со стен и черепицу с крыш. – Господи, – сказал комиссар, поднимаясь, – что за дрянь это была? – Взрывающаяся молния, – ответил Энджел и помог Маргарет встать. – Вы в порядке? Не слишком остыли? – Нет, – с улыбкой отозвалась девушка. – Уверена, что вы скоро меня согреете. Он поцеловал ее руку и зачем-то на нее подышал. Впрочем, Натану было недосуг разбираться с их очередными странностями – он приказал: – Откройте второй портал. Пора уже покончить с этим. Консультанты доставили их к опушке леса, в нескольких милях от Романты – подальше и от города, и от лагеря беженцев. Брат Бартоломео сплюнул в траву кровь и выбитые зубы и прохрипел: – Вы, жалкие трусы! Вас собралось четырнадцать тварей, чтобы убить одного! Но берегитесь – есть те, кто за меня отомстит! – Хотя обычно убийцы могут требовать справедливого суда… – начал Бреннон. – О, добродетельные господа! – со смешком воскликнул чернокнижник. – Имейте в виду, кто тронет волосок на моей голове, тоже станет убийцей! – …но для вас я намерен сделать исключение, – продолжал комиссар. Он стоял над братом Братоломео, который не мог подняться из-за тяжести цепи, что крепко обвивала его ноги. Девять консультантов, кардинал, пироман с воспитанницей и ведьма обступили его. Над опушкой светила луна, и небо было удивительно ясным. – Что же вы в самом деле не отведете меня в суд, – с издевкой поинтересовался чернокнижник, – для справедливого приговора, а? Натан задумчиво посмотрел на него и с удивлением понял, что вместо ненависти испытывает лишь глубочайшее отвращение. Он не хотел даже притрагиваться к этому человеку, не то что разговаривать, выяснять его мотивы, причины, ход преступных действий… – Вы, консультанты, борцы с нечистью и нежитью, – продолжал брат Бартоломео, – неужто вам по вкусу убивать человека, собравшись тут такой толпой? – Вы замучили и шестоко убили одного из нас, – холодно ответила мисс Эттингер. – И потому вы мне мстите? А вы, церковник, – чернокнижник обернулся к кардиналу, – богомольный святоша, вы будете спать после этого спокойно? Кардинал вперился в бывшего сотрудника плотоядным взглядом и удовлетворенно изрек: – Аутодафе. Не будем тратить время на официальную часть, тем более что я не намерен способствовать вашему раскаянию, отпускать вам грехи и тем самым давать надежду на Царство Божие. – Католик, – с отвращением выплюнул Бартоломео. – Вы, католические вши… – Он посмотрел на Редферна. – Но вы-то должны меня понимать! – От природы вам достался удивительный, редкий дар, – сказал Энджел. – Вы сами выбрали, на что его растратить. Чернокнижник перевел взгляд на Маргарет, но девушка улыбнулась так зловеще и отчужденно, что он наконец заткнулся. – Перед аутодафе недурно бы вытащить из него все, что он знает о своих уцелевших подельниках, – сказала Джен. – К тому же мне нестерпимо хочется содрать с него шкуру! Давайте я начну? Чернокнижник сглотнул и отполз подальше. – Не думаю, что почти шестьдесят тысяч погибших хоть как-то тяготят вашу совесть, – произнес Натан. – А потому не вижу смысла затягивать. – Зачем вы влезли не в свое дело? Никто бы не погиб, если б вы не вмешались, а мы бы черпали оттуда, как из бездонного колодца! – Никто, кроме тех, кого вы убили при подготовке вашего подвига? Брат Бартоломео облизнул губы: – Неизбежны мелкие жертвы перед тем, как… – Перед тем, как вы собрались облагодетельствовать человечество? – По крайней мере, оно узнало бы, что существует нечто иное! – Глаза инквизитора под опухшими веками блеснули. – И узнало бы, кто сможет его защитить! Редферн громко фыркнул. – Логично, – заметил Бреннон. – Вы бы провертели дыру, в которую перла бы нечисть, и героически спасали бы тысячи жизней, пользуясь силой с той стороны. Неужто все это – только ради власти? – Если он скажет, что ради величия Церкви Христовой, – я его удавлю голыми руками! – прорычал кардинал. – Нет, – с усмешкой отвечал Бартоломео, – церковь не учитывается в этом уравнении. – Власть, – повторил Бреннон. – Богатство, вечная молодость, а главное – полная безнаказанность. Вы щедро раздавали обещания своим сообщникам, и после демонстрации пары-тройки фокусов они вам верили. – Вы в этом отношении ничем не отличаетесь от меня, – едко отозвался экс-инквизитор. – Ваши консультанты – просто ходячие дрессированные мертвецы. А эти две… – Давай, скажи еще что-нибудь, – промурлыкала ведьма. – Дай мне повод! – Я предоставляю вам последний выбор. – Комиссар на несколько шагов брезгливо отступил от чернокнижника. – Назовите всех сообщников, которые, по-вашему, еще уцелели, и умрете быстро. Если откажетесь, будете умирать так, как того заслуживаете. – А вы считаете себя вправе решать? – сипло прошептал Бартоломео. – Ведь вы точно праведник! – Куда уж мне. Ну так? Чернокнижник молчал, тяжело дыша, пока наконец не просипел: – Отчего бы вам не использовать телепатию, а? – Нет, – тут же произнес пироман. – Не вздумайте. – Почему? – нахмурился комиссар. – Потому что не существует способа прочесть только одну мысль или воспоминание, отделив их от всего остального. Человеческое сознание не пирог, чтобы разделить его на части и рассматривать по отдельности. – Гм, так, значит, на этой уйдет много времени? – Дело не во времени. Тот, кто будет допрашивать его с помощью телепатии, практически сольется с ним воедино, и я не знаю, сможем ли мы отделить их друг от друга. Что дает этой твари шанс, который я не намерен ему предоставлять. – А! – Комиссар быстро повернулся к чернокнижнику и по выражению его лица понял, что догадка Энджела верна. – Все надеетесь жить вечно? Лицо Бартоломео дернулось в судороге, он слабо закашлялся, и кашель наконец перешел в смех. – Ну нет – мои люди еще потреплют ваших птенчиков и обожгут им перышки! – Пусть это не слишком вас окрыляет, – ответил Бреннон. Он уже знал, каким будет решение, и впервые за все это время не испытывал никаких сомнений. Он знал (и до конца жизни будет знать), что Валентина одна удерживает защитный купол над мертвым городом, где шестьдесят тысяч человек никогда не получат даже достойного погребения. А потому решение далось ему без колебаний. – Джен, займись допросом. Когда расскажет все – сожги живьем то, что от него останется. Брат Бартоломео побелел как смерть и отчаянно задергался, пытаясь разорвать цепь или сдернуть с руки браслет. Натан отвернулся от него и отошел к опушке. Легкий ветерок мерно качал листья, на траве под лунным светом играли резные тени. За спиной комиссара полыхнул огонь и раздался пронзительный, почти нечеловеческий вопль. 20 октября Маргарет читала записи показаний чернокнижника, сидя в дядиной комнате – он ушел вместе с Саварелли на поминальную службу, которую кардинал устроил сегодня утром в честь погибших инквизиторов. Девушка кое-что выписывала, когда в комнату ворвалась Джен с криком: – Он очнулся!