Голос у него сорвался. — Какой же ты идиот, папочка! — сказала Китти. Её мать по-прежнему стояла на коленях на полу и умоляла волшебника: — Мистер Мэндрейк, прошу вас, не надо её в Тауэр, пожалуйста! — Простите, миссис Джонс, но… — Все в порядке, мама, — сказала Китти, не скрывая своего презрения. — Можешь встать с колен. Ни в какой Тауэр он меня не заберет. Хотела бы я посмотреть, как у него это получится! — Да ну? — усмехнулся юнец. — Вы сомневаетесь в моих возможностях? Китти оглядела комнату. — По-моему, вы тут один. Слабая усмешка. — Это только так кажется. Идемте, госпожа Джонс. На соседней улице ждёт казенная машина. Вы сами пойдёте, или мне придётся применить силу? — Никуда я не пойду, мистер Мэндрейк! И Китти ринулась вперёд, замахнувшись кулаком. От удара в скулу волшебник отлетел и рухнул в кресло. Китти перешагнула через скорчившуюся на полу мать и бросилась к двери. Но тут её крепко схватили за руку. Её отец: лицо белое, глаза выпучены. — Папа, пусти! Она дернула его за рукав, но он держал её, как клещами. — Что ты наделала? — Отец смотрел на неё так, словно она превратилась в какое-то чудовище. — Что же ты наделала?! — Пап! Просто отпусти меня, и все. Пусти, пожалуйста. Китти вырывалась, но её отец только сильнее стискивал руку. Мать потянулась с пола и ухватила Китти за ногу — как-то неуверенно, словно сама не знала, чего хочет: поддержать дочь или удержать её. Волшебник в кресле пошевелился, встряхнул головой, точно просыпающаяся собака, посмотрел в их сторону. Его взгляд, когда он наконец сфокусировался, был убийственным. Он произнёс несколько неблагозвучных слов на незнакомом языке и хлопнул в ладоши. Китти и её родители прекратили бороться. Посреди комнаты, откуда ни возьмись, повисли отвратительные клубы пара. Внутри них появилось что-то тёмное: иссиня-чёрная фигурка с тонкими рожками и кожистыми крыльями обвела их взглядом и мерзко ухмыльнулась. Волшебник потёр щёку, подвигал челюстью. — Вот девушка, — сказал он. — Схвати её и не отпускай. Можешь драть её за волосы сколько хочешь. Тварь хрипло пискнула в ответ, захлопала крылышками и вылетела из своего туманного гнезда. Отец Китти издал глухой стон, его хватка ослабла. Мать бросилась к буфету и спрятала лицо. — И это все, на что ты способен? — спросила Китти. — Всего-навсего мулер? Тоже мне! Она протянула руку, и не успела изумленная тварь вцепиться в неё, как девушка сама ухватила её за шею, раскрутила над головой и швырнула в лицо волшебнику. Мулер взорвался, издав неприличный звук. Костюм и пальто волшебника, а также окружающая мебель оказались усеяны множеством мелких вонючих фиолетовых капелек. Он изумленно вскрикнул, одной рукой потянулся за платком, а другой сделал какой-то таинственный знак. У его плеча тут же появился маленький краснорожий бес. Бес прыгнул на буфет и разинул пасть. Из пасти вылетела оранжевая молния, которая ударила Китти в грудь и припечатала её к двери. Мать завизжала, отец вскрикнул. Бес торжествующе запрыгал… … И замер на середине прыжка. Китти встала, выпрямилась, отряхнула дымящуюся куртку и с мрачной усмешкой взглянула на волшебника. Она стремительным движением выхватила из кармана метательный диск и прицелилась; волшебник, который было в ярости кинулся к ней, поспешно отступил назад. — Вы можете носить самые тесные брюки, какие хотите, мистер Мэндрейк, — сказала она, — но факт остается фактом: вы всего лишь тщеславный дилетант. Если вы попытаетесь меня преследовать, я вас убью. До свидания. Да, кстати, мама, папа, — она обернулась и спокойно взглянула по очереди на каждого из родителей, — не волнуйтесь: я не буду портить вашу репутацию. Больше вы меня не увидите. И с этими словами она повернулась, вышла и закрыла за собой дверь. Родители, волшебник и бес молча пялились ей вслед. Китти медленно и неторопливо прошла через прихожую и вышла навстречу тёплому вечеру. На улице она наугад выбрала направление и пошла прочь, ни разу не оглянувшись. И только когда она свернула за угол и бросилась бежать, у неё полились слёзы. Натаниэль 36 Ярость Натаниэля по поводу провалившегося ареста не ведала границ. В Уайтхолл он возвращался мрачнее тучи, подгоняя шофера и колотя кулаком по кожаному сиденью каждый раз, как тот хоть чуть-чуть притормаживал. Возле департамента внутренних дел он отпустил машину и, невзирая на поздний час, потопал через двор к себе в кабинет. Там он врубил свет, плюхнулся в кресло и погрузился в размышления. Он допустил вопиющий просчет, и тот факт, что успех был так близок, делал провал ещё более невыносимым. Ему в голову пришла блестящая идея — поискать имя Кэтлин Джонс в судебных архивах. Не прошло и часа, как он отыскал её судебное дело, в котором, помимо всего прочего, имелся её домашний адрес. Ещё одна блестящая идея — наведаться к её родителям. Родители оба оказались совершенно бесхребетными глупцами, и его первоначальный план — уговорить обоих подольше задержать дочку дома, если она явится, а самим тем временем сообщить об этом ему, — прекрасно бы сработал, не явись дочка домой раньше, чем он рассчитывал. Но и тогда всё обошлось бы как нельзя лучше, если бы не оказалось, что у девчонки имеется какая-то особая защита от его мелких демонов. Это озадачивало… Разумеется, само собой напрашивалось сравнение с тем наемным убийцей. Весь вопрос в том, что это такое: их личные способности или результат какого-то заклинания. Его личные сенсоры ничего такого не обнаружили. Будь при нем Бартимеус, это, возможно, позволило бы пролить свет на источник способностей девчонки — и, быть может, помешать ей скрыться. Очень жаль, что демон в это время занимался иным делом. Натаниэль взглянул на рукав пальто — рукав был безнадежно испорчен останками мулера. Он выругался сквозь зубы. «Тщеславный дилетант…» Трудно было не восхищаться силой духа этой девчонки. И тем не менее Китти Джонс ему дорого заплатит за это оскорбление. Помимо гнева, Натаниэля терзало ещё и беспокойство. Он ведь вполне мог обратиться за помощью к полиции или попросить Уайтхолл предоставить следящий шар для наблюдения за домом её родителей. Но он этого не сделал. Он хотел добиться успеха сам, в одиночку. Если бы он вернул посох, это чрезвычайно повысило бы его личный статус — премьер-министр осыпал бы его похвалами. Быть может, Натаниэль получил бы повышение по службе, ему разрешили бы лично исследовать свойства посоха… А Дюваль и Уайтвелл остались бы с носом, и их положение сделалось бы чрезвычайно неустойчивым. Но девчонка ускользнула — и, если о его провале станет известно, его призовут к ответу. Из-за гибели Тэллоу все его коллеги сами не свои и куда больше обычного подвержены паранойе. Не самое удачное время попадаться на промахах. Девчонку надо найти, и чем быстрее — тем лучше. В этот самый момент звон в ухе предупредил его о приближении магии. Натаниэль насторожился — и, мгновением позже, перед ним в синем облаке материализовался Бартимеус. Бартимеус был в виде горгульи. Натаниэль протёр глаза и встряхнулся. — Ну? Тебе есть о чём доложить? — И я тоже рад тебя видеть. Горгулья слепила из дыма нечто вроде подушки и со вздохом уселась. — Да, есть. Veni, vidi, vici,[74] и все такое. Африта больше нет. Я чувствую себя как выжатый лимон. Хотя ты, похоже, умотался ещё сильнее моего. Выглядишь ты ужасно. — Так ты уничтожил демона? — Натаниэль приободрился. Это была хорошая новость. Для Деверокса это очень важно. — Ну да, естественно. Утопил в Темзе. По городу уже расходятся слухи. Да, кстати, ты был прав: посох сперла действительно Китти. Ты её уже поймал? Нет? Ну, тогда хватит корчить рожи, пошли её ловить. Эге-ге… — Горгулья пригляделась внимательнее. — Да у тебя синяк на скуле! Никак, подрался? — Нет, не подрался. Не обращай внимания. — Ввязался в драку, точно уличный мальчишка! Небось, из-за девушки? Вопрос чести? Ну ладно, не отнекивайся, мне-то рассказать можно! — Просто забудь об этом, и все. Слушай… Я доволен, что у тебя все получилось. А теперь нужно отыскать девчонку. Натаниэль осторожно потыкал синяк пальцем. Щеку саднило. Горгулья вздохнула. — Это проще сказать, чем сделать. С чего, спрашивается, начинать? — Не знаю. Мне надо подумать. Пока что ты свободен. Я призову тебя снова утром. — Хорошо. Горгулья и облако втянулись в стену и исчезли. Когда воцарилась тишина, Натаниэль немного постоял у стола, глубоко задумавшись. К окнам кабинета прильнула ночь, с улицы не доносилось ни звука. Натаниэль смертельно устал, все тело требовало немедленно лечь и уснуть. Но посох — слишком важная вещь, его нельзя упустить. Так или иначе, а найти его необходимо. Быть может, справочник поможет… И тут внезапно в дверь, ведущую во двор, кто-то постучал. Натаниэль прислушался. Сердце отчаянно забилось. Ещё три удара, негромких, но уверенных. Кто мог сюда прийти в этот час? Натаниэль сразу подумал о том ужасном наёмнике. Но он прогнал эти мысли прочь, расправил плечи и подошёл к двери. Он облизнул губы, повернул рукоятку, распахнул дверь… И на порог, отчаянно щурясь от яркого света, шагнул невысокий полноватый джентльмен. На джентльмене был ослепительно-зелёный бархатный костюм, белые короткие гетры и сиреневое дорожное пальто, застегнутое у горла. На голове у него была маленькая замшевая шапочка. Видя растерянность Натаниэля, он расплылся в улыбке. — Привет, Мэндрейк, мой мальчик! Можно войти? На улице такая холодина! — Мистер Мейкпис! Хм… да. Пожалуйста, входите, сэр. — Спасибо, мой мальчик, спасибо. И мистер Квентин Мейкпис вприпрыжку забежал внутрь. Он снял с себя шляпу и весьма ловко метнул её через всю комнату, где она приземлилась точнехонько на бюст Глэдстоуна. Писатель подмигнул Натаниэлю: — Думаю, хватит с нас этого старикашки, во всех смыслах. Хихикая над собственной шуточкой, мистер Мейкпис водворился в кресле. — Какая нежданная честь, сэр! — Натаниэль стоял посреди кабинета, не зная, что теперь делать. — Может, принести вам чаю?