Откуда-то донесся голос, и он замер, прислушиваясь, но голос стих, и тишину нарушал лишь детский плач. Тут он понял, что голос принадлежит ему. Он разговаривал сам с собой. Он попытался собрать воедино события того вечера. Он и впрямь планировал выхватить ребенка из коляски? Он терял над собой контроль. Это самое страшное. Это случалось раньше, давным-давно; с тех пор он не расслаблялся ни на секунду, но сегодня поезд остался без машиниста и сошел с рельсов. Он повернулся и побежал, однако не в сторону улицы, боясь, что его увидят. Он перепрыгивал через заборы, бежал по дворам, нещадно топтал клумбы, сбивал складные стулья, продирался сквозь тернистые розовые кусты, порвав брюки. Краем глаза заметил мигалки полицейской машины. Его уже ищут? На мгновение он решил, что убегает из дома Кэтрин, бросив ее тело. Потом вспомнил, что с тех пор прошел уже день или два. Или четыре? Он вернулся на улицу, только когда путь преградил очень высокий забор. Уже стемнело; ни полицейских, ни прохожих не было. Лишь он и тени. Он заставил себя глубоко дышать. Холодный воздух прочистил мозги. Ночью хуже всего. Днем он как-то справляется. Разговаривает с людьми, выполняет свою работу, занимается делами. Наверняка ничем не привлекает внимания. Но ночью это становилось труднее. Так было всегда. Он добрел до дома, вошел и запер за собой дверь. Повсюду доказательства того, что он потерял самообладание. Два пустых флакона валяются на столешнице. Еще один упал и разбился, оставив на полу несколько капель крови. Кружка, из которой он пил, стоит рядом с раковиной, оставшаяся в ней кровь свернулась. Заглянул в туалет: унитаз все еще забрызган рвотой. Он все убрал; потом долго стоял под душем, тяжело сопя, как бывало всякий раз, когда требовалось привести мысли в порядок. Он владеет собой. Владеет собой. Владеет собой. Глава 36 Зои делала быстрые, неглубокие вдохи. Стены комнаты приближались, с каждым ударом сердца все больше сжимая пространство вокруг. Когда начался приступ клаустрофобии, она пробовала выйти на улицу, но как только ступила в темноту ночи, ощутила незримое присутствие Гловера где-то поблизости. За спиной. Как она может быть уверена, что его там нет? Он выслеживал ее и раньше. Что помешает ему сделать это снова? Глупо гулять одной по ночам, когда Гловер на свободе… Зои вернулась в номер, закрыла дверь и попыталась успокоиться. Но не могла остановить волны паники, накатывавшие на нее одна за другой. Даже в таком состоянии какая-то часть ее продолжала анализировать. Зои осознавала, что происходит. В последнее время она не высыпалась, что в сочетании с посттравматическим расстройством вызвало полномасштабную паническую атаку. Ее воображение, подогретое эмоциями, порождало яркие видения и подпитывало поселившиеся в голове страхи. Понимание никак не помогало ей. Наоборот, стало только хуже. Звоня Тейтуму, она надеялась на помощь. Но он сказал, что рядом О’Доннелл, и голос его звучал слегка нетерпеливо… И тут она не смогла объяснить, зачем позвонила. Чем ей поможет Тейтум? Помочь могла только она — сама себе. Зои это знала, всегда знала. И вот она снова дрожит, лежа в кровати, вцепившись в простыни, как в спасательный круг. Она не на улице, где подстерегает Гловер. Она не похоронена заживо. Она в гостиничном номере. Все в норме. Ей стало нехорошо. Вот-вот вырвет. Зои подскочила, сбрасывая с себя одеяло. Пока она боролась с простыней, прилипшей к коже, к горлу подступила рвота. Зои вырвало в несколько спазмов. Она задыхалась и отчаянно сжимала подушку, долго кашляла и давилась кислотой во рту. Потом на нее снова напала дрожь, сердце застучало в ушах… Еще какой-то стук. В дверь. — Зои! — из-за двери позвал Тейтум. — У тебя все нормально? — Я… в порядке. — Ее голос звучал сдавленно. Пауза. — Открой дверь. — Нет. Увидимся утром. — Открой дверь, Зои. В отчаянии она на пару секунд закрыла глаза; сердце все еще грозило выпрыгнуть из груди. Пошла к двери, вытирая рвоту с подбородка. Открыла дверь. Увидев ее, Тейтум побледнел. Наверное, она выглядела так же дерьмово, как чувствовала себя. — Всего лишь ночной кошмар, — прохрипела Бентли. — Я уже пришла в себя. Правда. Тейтум выставил ногу, не позволяя ей закрыть дверь. — Черта с два. Медленно, чтобы не ударить Зои, он открыл дверь и прошел в комнату. Она следила за его взглядом: кровать, скомканная простыня, пятна на рубашке, трясущиеся руки… Вдруг Грей притянул ее к себе и обхватил своими большими сильными руками. Она сопротивлялась, боясь испачкать рвотой его одежду, но Тейтум крепко обнимал ее, пока она не перестала извиваться. Ее тело обмякло, страх отступил, хотя вряд ли далеко. — Наверное, я съела что-то не то, — промямлила Зои. — Может, дело в том горячем шоколаде? — предположил Тейтум, по-прежнему не отпуская ее. — Может. Но теперь мне лучше. — Иди в душ. Зои подчинилась и пошла в ванную, где с отвращением сняла грязную рубашку. От горячей воды ей полегчало. Тейтум, вероятно, ушел. Завтра надо извиниться перед ним за этот бардак. Зои не спеша почистила зубы, избавляясь от едкого привкуса рвоты во рту. Когда, завернувшись в гостиничное полотенце, она вышла из ванной, Тейтум все еще был в номере. Видимо, он попросил горничную принести чистые простыни и теперь аккуратно застилал постель. Грязные простыни лежали в углу. — Я сама справлюсь, — сказала Зои. — Я почти закончил. Она выхватила из чемодана нижнее белье, толстовку и штаны для йоги и вернулась в ванную, чтобы одеться. Слышала, как Тейтум шагает по комнате. Ей хотелось, чтобы он ушел. Вот только… от одной лишь мысли, что она останется одна, скручивало желудок. Зои сделала глубокий вдох. Теперь это давалось так легко — почему же раньше не получалось? Она снова открыла дверь. Тейтум сидел в кресле у кровати. — Спасибо за помощь, — проговорила Бентли. — Думаю, мне станет лучше, когда я высплюсь. — Не сомневаюсь. Она села на кровать и неожиданно испытала облегчение оттого, что простыни хрустят. Тейтум расстелил их мастерски, не хуже горничной. — Спокойной ночи, — сказала Зои. Грей не двинулся с места и ничего не ответил. — У меня был приступ паники, — наконец призналась она. — Я слишком много работала. Больше так не буду. Несколько дней поберегу себя. — Угу. — Тейтум скептически поднял бровь. — Честное слово! — Не верится. Завтра я позвоню Манкузо. Скажу ей, что нужно отстранить тебя от дела. — Нет! — Зои испугалась. Манкузо не сможет выдворить Зои из Чикаго, зато может отстранить от дела и убедиться, чтобы ее не подпускали к расследованию. — Если ты это сделаешь… Она искала какую-то страшную угрозу, способ повлиять на Тейтума. Но на ум ничего не пришло. — Я должен знать, что с тобой происходит, — произнес Грей. — Как твой напарник. Я за тебя беспокоюсь. Если ты не будешь со мной делиться… — Это всего лишь приступ паники. — Не думаю. Ты ведешь себя странно уже несколько дней. В смысле, ты вообще немного странная, но в последнее время… не такая, как обычно. Зои закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Вдруг Тейтум блефует? Неужели он и правда сделает так, что ее отстранят от дела? Он ведь знает, как это для нее важно. Открыв глаза, Бентли взглянула на Тейтума. Нет, он не блефует. — У меня такое бывает, — наконец осторожно начала Зои. — Бывают моменты, когда я представляю, через что прошла жертва. — Мы все это делаем. Это часть работы. Зои отрицательно покачала головой. — Нет. У меня не так. У меня… картинка ярче. Я лежу в кровати и могу видеть и чувствовать все, что произошло. Я почти становлюсь… жертвой. — Похоже на галлюцинации?