— Да и все сообщения в полицию о выходках нашего беты, — сказала О’Доннелл, — тоже поступали из районов недалеко от церкви. Зои облегченно вздохнула. — Значит, вернемся к предыдущей версии. — Да, субъект бета ходит в церковь. Однако его нет в списке, что ты составила. — А вдруг он там есть и сумел сохранить выдержку на допросе? — задумчиво проговорил Тейтум. — Он утрачивает связь с реальностью. Маловероятно, что он в состоянии даже мало-мальски поддерживать беседу, не то что провести полицейских, — ответила Зои. — Ты могла не заметить странности в поведении на допросе? Нервный тик? Заикание? — Нет, — отрезала О’Доннелл. Бентли узнала этот тон. Детектив прибегала к нему всякий раз, когда ее подозревали в небрежности. — Значит, на допрос он не попал, — поспешно сказал Тейтум. — Кто тогда может быть субъектом? — Остальные прихожане из списка Альберта очень маловероятны, — устало проговорила Зои. — Если надо, мы можем пройтись по всем именам и обсудить. — А как насчет тех, кого в списке нет? — предложил Тейтум. — Патрик написал имена людей, которых Альберт не вспомнил, — согласилась О’Доннелл. Она распечатала оба перечня в трех экземплярах, и они стали просматривать их в поисках несоответствий. — У меня получилось двенадцать человек, — наконец сказала Холли. — У меня тоже, — поддержала ее Зои. — А у меня — тринадцать, — сообщил Тейтум. — Одного вы пропустили. Нигде нет Патрика Карпентера. Он прав. Патрик, естественно, не вписал себя в список прихожан. А когда Зои расспрашивала Альберта, показывая фотографии, она уже знала Патрика. Все трое молча глазели на свои распечатки. — Патрик подходит, — нарушила тишину О’Доннелл. — Хорошо знал Кэтрин. Его дом в том районе, где предположительно живет убийца. — Он ведь женат, — возразил Тейтум. — Разве жена не почуяла бы неладное? — Она почти две недели пролежала в больнице. Ее госпитализировали как раз после того, как субъект перестал принимать лекарства. — Он не появлялся в церкви якобы из-за жены, — добавила Зои. — Он соответствует профилю? — спросила О’Доннелл. — Возраст и внешность соответствуют, — отозвалась Бентли. — Иногда проявлял неуравновешенность. И он определенно сожалел бы об убийстве Кэтрин и накрыл бы тело. — По-моему, его жена говорила что-то про чистоту, — сказала Холли. — Прямо как рассуждения Дракулы про чистую кровь… Может, переняла идею у мужа? — Разве он похож на того, кем легко манипулировать? На покорного последователя? — Тейтум настроен скептически. — Патрик вполне себя контролирует. Имеет авторитет среди прихожан. Такого ли напарника хотел себе Гловер? Вряд ли Патрик станет слепо действовать по чужой указке. Зои кивнула. Замечание конструктивное, хотя… — На самом деле Патрик не так уж часто мелькает на фотографиях с мероприятий. Он появляется всего несколько раз, а вот Кэтрин — почти на всех снимках. И Гловер. Возможно, в церковной общине Патрик не имел столько влияния, как Кэтрин, чем она и настроила его против себя. Он мог считать ее воровкой, укравшей его законное место. Тейтум недоверчиво посмотрел на нее. — Это ничего не значит. Альберт, например, тоже редко фотографировался. Некоторые люди не нравятся себе на снимках. Другие не нравятся фотографу. Вдруг Патрик просто все время сидел где-нибудь в каморке и не попадал в кадр? Фотографии не покажут всей правды. Доводы звучали разумно, а кроме того, Зои с трудом представляла, как Гловер взял и пригласил духовного наставника поучаствовать в убийстве коллеги. Гловеру нужен сообщник, не привлекающий внимания. Что-то в словах Тейтума задело Зои. Она не думала, что Патрик — субъект бета; нужно было двигаться дальше. Но что-то не давало покоя. Незаметная деталь. Патрик чем-то себя выдал? Прикрывал бету? Или… У нее вдруг закружилась голова. Фотографии не покажут всей правды. Зои считала, что фотографии правдиво повествуют о том, что происходило в церкви, — а зря. Безусловно, Кэтрин Лэм и Род Гловер чаще других мелькали на снимках, хотя жизнь общины вовсе необязательно вращалась вокруг них. Вероятно, лидерами их видел фотограф. Годами работая над расследованиями убийств, Зои привыкла, что фотографии — отражение действительности. Полицейские фотографы документировали все, что видели; они не выбирали, что снимать и как. Только в данном случае фотограф не из полиции. Ах да, еще один нюанс… — В моем списке еще нет фотографа, — глухо, почти шепотом сказала она. — Он на каждом снимке, только по ту сторону объектива. Поэтому мы с Альбертом о нем даже ни разу не вспомнили. — Он подходит? — спросила О’Доннелл. Подходит ли? Как перчатка. — Он белый, среднего роста. Фотографии демонстрируют его интерес и к Кэтрин, и к Гловеру. Он определенно ведомый. Мы с Тейтумом видели, как он следует указаниям клиентов. Он отдал нам файлы без особых возражений. Удалил снимки Свенсона по первому его слову. Он делает то, что от него требуют. Гловер не мог этого не заметить. В церковь он ходит много лет. Сблизился с Кэтрин, судя по всему. Он… — Зои собиралась добавить, что он склонен к навязчивым состояниям, и тут поняла, что все время ошибалась. — О боже, — простонала она, — хождение по кругу… Это не навязчивый ритуал. Он фотографировал! Следы на месте убийств. Три шага, поворот к жертве. Еще раз, потом еще. Зои вспомнила, как Терренс Финч кружил по своей студии, снимая малыша Лео. — Вот зачем цепочка, пентаграмма и нож… Декорации! Реквизит для съемки. — Она слишком темная, — проговорила О’Доннелл. — Помните? Наркоман Тони слышал, как один из убийц сказал: «Она слишком темная». Мы-то думали, он говорил о цвете кожи, но, может, фотографии вышли темные? Он просматривал снимки, и они получились неудачными. — Еще Тони видел вспышки света, верно? — вспомнил Тейтум. — Вероятно, вспышки появились не из-за крэка, как мы раньше полагали. То была фотовспышка. — Зачем ему постановочная съемка мертвых тел? — озадаченно спросила Холли. — Пока не знаю, — ответила Зои. — Иногда убийцы фотографируют свои преступления, чтобы потом получать сексуальное возбуждение, глядя на снимки. А наш бета убивал не ради секса. Кроме того, тогда он не стал бы использовать реквизит. — Погоди, — прервала ее О’Доннелл, — разве ты вчера не звонила Финчу? Так и есть. Он поговорил с ней коротко, мгновенно согласившись выслать недостающие фотографии. Как и настаивала Зои, он не в состоянии выдержать долгую беседу. К тому же она пригрозила ему ордером на обыск, и Финч испугался, что к нему в студию нагрянет полиция и найдет гораздо больше, чем фото Свенсона. — Я его не замечала, — пробормотала Зои. — Не замечала его у себя под носом… Нужно срочно ехать! — Подожди, у нас нет доказательств, — напомнила ей О’Доннелл. — Дайте мне пару минут, надо позвонить. Она вышла. Зои прикрыла глаза. — Я же с ним разговаривала. Могла бы все понять, но слишком увлеклась. Что, если Рея… — Мы еще ничего не знаем наверняка, — успокоил ее Тейтум. — Только строим догадки. Зои не стала спорить. У них гораздо больше, чем догадки. Все сходится. Она легко представила себе, как Гловер обращает внимание на Терренса за работой. Скорее всего, почуял тьму, видя, как тот порой фотографирует исподтишка. Выхватывает камеру неожиданно, пытается застать врасплох… Гловер подходит к нему и говорит, что тоже увлекается фотографией. Втирается в доверие. Нащупывает слабости. Или же сам Терренс обратился к Гловеру по совету Альберта Лэма. Может, ему хотелось облегчить совесть из-за какого-то проступка… О’Доннелл вернулась в комнату, мрачная и настороженная. — Я звонила Свенсону. Он угрожал Финчу не судом. Он угрожал раскрыть его тайну. Свенсон подслушал, как они с Гловером секретничали. У Зои скрутило живот. Вот оно. — Очевидно, Финч одержим человеческой кровью. Глава 69 Он бросил сумку с газетами «Чикаго дейли». Те выскользнули на пол, и множество всеведущих глаз Кэтрин уставились на все вокруг. Она все знает, она все рассказала бы… Нужно ей помешать. Стоп. Нужно сосредоточиться. Сначала проведать женщину. Он пошел в ванную, присел рядом с женщиной, аккуратно вынул кляп. — Принесешь мне воды? — хрипло прошептала она.