— А почему вы так подумали? — осторожно спросила Алиса. Добрынина захохотала зычным басом. — Девочка! Я старая, мудрая тетка. И еще, я неплохо разбираюсь в людях. Не хочу тебя пугать, но то обстоятельство, что именно ты наткнулась в лесу на убитую, очень не нравится господину полицейскому. Ты об этом знаешь? Алиса кивнула, глядя на Добрынину, как загипнотизированная. — Вот, — удовлетворенно протянула та. — Получается, ты, моя дорогая, вляпалась по полной программе. А Шатров не тот человек, который бросит тебя барахтаться одну в этом болоте. — Почему? — глупо переспросила Алиса. — Потому что любит он тебя. Это же просто, как грабли! Алиса вдруг почувствовала, что щеки предательски запылали. — А ты что, сомневалась? — Добрынина взглянула на нее так, будто бы у нее внезапно возникли сомнения в ее психическом здоровье. — Ведь достаточно просто посмотреть на вас, и сразу становится понятно, что вы созданы друг для друга. Одного не понимаю — зачем вы развелись? Дураки вы малолетние. — Как вы узнали? — дрогнувшим голосом спросила Алиса. Добрынина довольно хрюкнула: — У меня глаз — алмаз! Я же еще вчера поняла, что где-то уже видела тебя. А сегодня, правда, с подачи нашего общего знакомого полицейского капитана, вспомнила — на фотографии, что стояла у Сережки на столе вплоть до последнего времени. — Как — до последнего времени? Мы же уже… — растерянно пробормотала Алиса, чувствуя, как щеки загорелись жарким румянцем. — А вот так, милая моя. Делай выводы! Ну да ладно, с этим вы сами разберетесь — не маленькие уже! Сейчас не об этом, — отмахнулась Марина. — Я вот о чем. Заявляю откровенно — этот самый Проскурин не суперинтендант, а супер идиот! Я ему про Фому, а он мне про Ерему! Разговаривали, как слепой с глухим. — Не понимаю, — произнесла Алиса, обхватив свою чашку ладонями и стараясь изо всех сил сконцентрироваться на том, что говорила Добрынина. У нее не очень-то получалось. Значит, Шатров хранил их фотографию?! Зачем? Неужели… — Вот и я ничего не понимаю! — в сердцах прорычала Добрынина, запихнув в рот очередной бисквит. — Мне почему-то кажется, что все дело в той информации, которую удалось нарыть твоему Сереге по поводу фонда. Уж я ему и намекала, и прямо говорила, но он ни в какую! Прицепился к тебе и к Элке. — Крутицкой? — уточнила Алиса. — Именно. Якобы она убила мужа на почве ревности, — Марина презрительно хмыкнула. — Бред сивой кобылы! Элка любила этого козла и терпела все его выкрутасы. Она за него любому бы глотку порвала. Можешь мне поверить! Алиса поежилась и уткнула нос в шерстяной рукав. От свитера пахло Шатровым, сигаретами и немного дождем. И где его до сих пор носит!? — Вот я и хотела поговорить с Сережкой, узнать, что конкретно он накопал. Ведь надо же что-то делать! Нельзя просто сидеть, сложа руки! Алиса украдкой взглянула на Добрынину и улыбнулась. Да, такая, как она, никогда не сможет просто сидеть, сложа руки. Стоит ли говорить ей о том, что сказал вчера Шатров? А вдруг Добрынина все-таки замешана в убийствах? Нет, глупости! Не может этого быть! Она взглянула на Марину, которая сосредоточенно дула в чашку и хрустела печеньем. — Мне он сказал, что Крутицкий занимался торговлей детьми, — наконец решившись, медленно проговорила Алиса. — Выкупал их из так называемых неблагополучных семей и за большие деньги пристраивал бездетным парам. Прямых доказательств пока нет, но все указывает на то, что под прикрытием фонда творились нечистые дела. — Ох, и ни фига себе! — неприлично присвистнула Добрынина, и отложила недогрызанное печенье. — Это даже круче, чем я ожидала! А может быть Крутицкий забрал ребенка у этой девушки? Вот она и решила пристукнуть этого мерзавца. — Не сходится, Марина Вячеславовна! Ее убили раньше, чем Крутицкого. — Да, действительно, не получается, — задумчиво проговорила Марина. — Значит, есть кто-то еще. — Осталось самое малое — найти этого третьего, и дело в шляпе, — нервно хохотнув, заключила Алиса. — Зря смеешься! Мотив уже найден, — с видом заправского детектива торжественно провозгласила Добрынина. — И мотив очень мощный. — Да не смеюсь я, — с досадой ответила Алиса. — Просто мне страшно. Очень страшно. Алиса прошлась туда-сюда по комнате. Раздвинув шторы, она выглянула на улицу. Мелкие частые капли дождя монотонно барабанили по карнизу. Вдруг издалека послышался собачий лай, и из-за поворота показалась знакомая фигура. — Господи, это еще что такое? — удивленно пробормотала Алиса, все еще не веря своим глазам. — Кто там? — Марина шустро поднялась и присоединилась к ней. — Это Серега, что ли? А собака-то откуда? — Понятия не имею! Алиса мигом накинула куртку и выбежала на крыльцо. Добрынина последовала ее примеру. Шатров — а это был он — вел на поводке облезлую дворнягу с подозрительно раздутым животом, которая время от времени тыкалась носом в его ладонь и выражала свои чувства благодарным тявканьем. В другой руке он нес огромную, как чемодан курортника, сумку. Сергей, увидев Алису и Марину, улыбнулся и попытался им помахать. — Привет, девчонки! — радостно возвестил он. — А я к вам не один. Знакомьтесь. Это Мурка. Мурка, это Алиса, а это Марина Вячеславовна. Прошу любить и жаловать! — Скорее — любить из жалости, — пробормотала Добрынина, с недоумением разглядывая нежданную гостью. — У нее что, рахит? Собака настороженно остановилась шагах в пяти от дома и издала хриплое рычание. — Шатров, это что еще за цирк? Тебя где носило все это время? И что еще за Мурка такая? Алиса хотела было подойти к Сергею, но зверь, ощетинив загривок, встал возле ног своего спасителя и всем своим видом показывал, что никого к нему подпускать не собирается. — Тихо, девочка, — Шатров ласково потрепал собаку по голове. Затем он присел на корточки, взял ее за морду и заглянул в глаза. — Послушай, подруга. Это наша Алиса, понимаешь? Она очень хорошая и добрая. Она никогда не будет тебя бить или обижать. И ты ее не обижай, договорились? Мурка повела ушами и слегка вильнула куцым хвостом. — Иди сюда, Лисенок! — негромко позвал Сергей. — Я боюсь, Сереж, — робко отозвалась Алиса, переминаясь с ноги на ногу, но все еще не решаясь подойти ближе. — Мне кажется, она меня сожрет, если я к тебе подойду. — Не, не сожрет. Она уже столько съела, что ты в нее просто не поместишься. — Оптимистично, — прокомментировала Алиса, делая робкий шаг. — То есть если бы она сегодня еще не обедала, то моя участь была бы решена? Она несмело опустилась рядом с Шатровым и протянула руку к замершей собаке. Та осторожно обнюхала ее и вдруг лизнула в щеку. — Ой, мамочки! — воскликнула Алиса и от неожиданности чуть не села попой в грязь. — Признавайся, Шатров, на какой помойке ты откопал этого динозавра? Говоря это, она погладила Мурку по лобастой голове. За ухом у нее оказалась совершенно замечательная, мягкая, как пух, шерстка. Сергей довольно рассмеялся. — Это долгая история. Теперь этот динозавр будет жить с нами. Мы уже побывали у ветеринара, сделали кое-какие прививки. А еще закупили море всякой разной еды, — он указал на сумку, завалившуюся на бок. «Что значит — жить с нами? Значит, — с ней, Алисой, тоже?» — пронеслось в голове у Алисы и от этой мысли сердце сладко екнуло и подпрыгнуло. — Боже мой, дождались! — послышался с крыльца насмешливый голос Добрыниной. — В семье Шатровых долгожданное пополнение! А можно вопрос? Вы теперь все вместе на улице проживать будете или все-таки в дом пойдем? — Пойдем, конечно! Девчонки, чайку согреете? — Согреем, согреем. Ты лучше расскажи, где ты так долго шарахался? Между прочим, полицейский дознаватель с самого утра здесь — допросы допрашивает. — Знаю, но я-то тоже не груши околачивал. — Что-то узнал? — насторожилась Алиса, машинально поглаживая уши-лопухи. — Даже больше, чем «что-то». Ладно, дома расскажу, — с довольной улыбкой проговорил он, подавая Алисе руку. — Мурка, за мной! * * * — Вика, ты не видела мой телефон? — Егор закрыл книгу и огляделся. — Мне кажется, ты его вчера положил на журнальный столик, — откликнулась Вика из ванной. — Там нет, — он встал и прошел в спальню. — Все, нашел! — А зачем тебе телефон? Связи все равно нет, — хмыкнула Вика, выходя в комнату, и легкими движениями пальцев вбивая в кожу лица ароматный крем. — Ну, не всегда! Иногда бывает, — улыбнулся Касаткин, просматривая сообщения. — Кстати, Егор, что ты обо всем этом думаешь? — задумчиво проговорила она, встав в дверях.