— Что ты имеешь в виду? — Только не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я спрашиваю. Мы все здесь в последнее время думаем только об одном. Егор шумно вздохнул, встал и прошелся по комнате. — Вика, мы же договорись не обсуждать пока эту тему, — с некоторым раздражением проговорил он. — И все же, — упрямо возразила она. — У тебя же должно быть свое мнение. Как ты считаешь, кто из наших убил Крутицкого? — Я ничего не думаю, Вика. — Просто все эти допросы… — она передернула плечами. — Это так унизительно! Неужели ты ничего не можешь предпринять? — Что именно? Ты же слышала, полиция работает. Вика подошла к окну и провела пальцем по стеклу, с обратной стороны залитое прозрачными потоками воды. — Егор, может, мы все-таки уедем отсюда? Мне не по себе. Да и Артем с Ренатой… — Вика, — нетерпеливо перебил он ее, — твой сын и его невеста — взрослые люди, а не маленькие дети. И потом, я что-то не заметил, чтобы они так уж сильно переживали. Нам всем просто надо смириться с обстоятельствами и немного подождать. Уверен, что в самое ближайшее время оба убийства будут раскрыты. — Оба? А, ты об этой девице? Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что эти два случая вообще не связаны между собой. Сам подумай, ну как могут быть связаны Крутицкий и эта… бродяжка? — лицо Вики скривилось. — Господи, Вика, откуда такой цинизм? — изумился Касаткин. — Да, судя по всему, погибшая девочка была не красавицей, но, тем не менее, ты не имеешь права так о ней отзываться. И вообще, я не могу понять, отчего ты так нервничаешь? Помнится, именно ты говорила о том, что нужно уметь держать лицо, когда Кристина позволила себе всплеск эмоций. — Кристина просто невоспитанная и несдержанная простушка. Я думаю, что ее истерика к убийству не имеет никакого отношения. — Разве? — удивился Егор. — А в чем же тогда причина? Вика презрительно пожала плечами. — Думаю, что дело в ее зависти. Она просто бесится от того, что Рената успешнее и богаче. Никак не может понять, что ее муж Ренате даром не нужен. Ведет себя эта Кристина просто безобразно. Ревнивая злобная крыса! — Перестань, Вика! Мне она такой не показалась. — Ты, Егор, всегда относишься к людям лучше, чем они того заслуживают. Но только почему-то это распространяется на кого угодно, но только не на нашу семью, — с горечью произнесла Вика. — Ты не права. — Я не права? — она сорвалась на крик. — Егор! Нас всех подозревают в убийстве! По-твоему, это нормально?! — Послушай, Вика, я действительно не понимаю, каких действий ты требуешь от меня! Ты знаешь, что я всегда придерживался буквы закона. Если обстоятельства сложились таким образом, что мы все оказались втянутыми в этот неприятный… — он чуть замялся, подыскивая подходящее слово, — …инцидент, то единственный выход — смириться и дождаться выводов следствия. — Неужели ты и вправду веришь в то, что этот Проскурин — или как там его? — сможет найти убийцу? Вика нервно рассмеялась и снова отвернулась к окну. — У него есть три дня. Если он не сможет ничего доказать, то я подключу Москву, — мрачно заключил Касаткин. Она резко обернулась. — Егор, давай просто уедем отсюда! В конце концов, сделай так, чтобы нас не втягивали в эту грязную историю! Ты ведь можешь! — в ее крике слышалось крайнее отчаяние и мольба. Касаткин упрямо покачал головой, подхватил свою куртку и вышел на улицу. Вика вздрогнула от резкого звука закрывшейся двери. Подключит Москву?! Только этого не хватало! В баре она обнаружила пузатую бутылку коньяка. Она налила себе почти половину фужера и залезла в сумочку, где в потайном отделении хранила пачку сигарет. В последние пару лет она почти не курила, но иногда, когда Егор не видел, позволяла себе одну-две сигареты. Тонкие пальцы заметно дрожали, в горле пересохло, а ладони стали липкими и влажными. Тонкая сигарета моментально покрылась отвратительными желтоватыми пятнами. Поморщившись от отвращения, Вика выкинула ее, вытерла руки о колени и тут же достала следующую. Она накинула на плечи легкий кардиган и шагнула на балкон. Сделав большой глоток, она наконец прикурила и выпустила в промозглый воздух сизую струйку дыма. Господи, что же будет, если Егор все узнает?! От этой мысли стало так страшно, что в глазах потемнело. Она покачнулась, рука дернулась, и коньяк выплеснулся на каменный пол. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы эту девицу никто не опознал. * * * Общими усилиями они запихнули собаку в ванну, и вымыли душистым шампунем. Добрынина громко хохотала, чертыхалась и материлась. Алиса, мокрая с ног до головы, попыталась высушить Мурку феном, но, несмотря на страшную усталость, собака проявила чудеса ловкости и прыткости. Услышав угрожающие звуки, она распласталась и залезла под низкую кровать, оставив им на поругание только худые костлявые лапы. — Ты, Шатров, просто ненормальный! Как тебя вообще сюда с этим сокровищем пропустили? — отпыхиваясь, спросила Алиса, когда они уселись наконец за стол. — Не поверишь! Оказывается, в «Сосновом» есть специальная услуга. Если ты живешь в коттедже, то можешь привести с собой небольшую собаку. При условии наличия необходимых прививок, разумеется, — добавил довольный Шатров. — Правда, пришлось немного доплатить, но зато теперь Мурка совершенно легально будет проживать вместе с нами. По крайней мере, до среды. — Сильно, — не то похвалила, не то осудила Добрынина. — А дальше? — Дальше — посмотрим, — отозвался Сергей и украдкой взглянул на Алису, которая с преувеличенным вниманием изучала налитый в чашку чай. Все это, однако, не ускользнуло от внимательных глаз Марины Вячеславовны. Она весело усмехнулась и подмигнула смутившемуся Шатрову. — Ну, что, девчонки, какие у вас тут новости? — нарочито громко спросил он. Алиса и Марина переглянулись. — По-моему, новости были у тебя! Может, наконец поделишься? — Поделюсь, — Шатров мгновенно стал серьезным. — Мне удалось найти женщину, у которой останавливалась убитая девушка. — Ничего себе! — присвистнула Добрынина, подливая кипяток в чашки. — И что? — Живет эта дама в Озерском, а работает в местном УВД уборщицей. Зовут ее Алевтина Матвеевна Бращина. То, что мы с ней столкнулись — чистая случайность. Оказалось, что несколько дней назад к ней на постой попросилась некая девушка. По словам Алевтины, вела она себя довольно странно, а потом и вовсе пропала. Бращина, конечно, беспокоилась не за нее, а за то, что та ей так и не заплатила оговоренную заранее сумму. Тетка она во всех отношения противная и алчная, но ее ненасытная любовь к быстрой наживе мне оказалась как нельзя кстати. За определенную мзду она привела меня к себе домой и разрешила осмотреть вещи своей пропавшей жилички. Там-то, за подкладкой старого плаща, я обнаружил вот это. Жестом фокусника Шатров извлек из кармана джинсов потрепанный целлофановый пакетик, из которого на стол выпал паспорт и деньги. — Белова Екатерина Ивановна, тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, проживала в Москве, — прочитала Алиса. Добрынина бесцеремонно заглядывала ей через плечо. — И что нам это дает? — Я уже связался со своим приятелем, он работает в МУРе. Помнишь Лешку Березина, Лисенок? — Если мне не изменяет память, вы вместе учились на юридическом. — Все верно. Так вот Лешка работает на Петровке. Он обещал пробить эту самую Белову по своим каналам и сразу же позвонить мне. Вот такие дела. А сейчас предлагаю немного подкрепиться, потому что потом я отправлюсь на поиски нашего суперинтенданта. Мне надо с ним срочно поговорить. — И все-таки, откуда в этой занимательной истории собака-то? — Я ее выкупил, — с набитым ртом проговорил Шатров, хитро улыбаясь. — У кого? — У этой самой Алевтины. Она морила ее голодом, постоянно била. А когда я у нее сидел, ей в голову постучалась гениальная мысль отравить собаку крысиным ядом. — Жуть какая-то! — содрогнулась Алиса и машинально погладила Мурку, которая под столом с аппетитом уплетала нарезанные крупными кусками сосиски. — И сколько же стоило это сокровище? — поинтересовалась Добрынина. — Пять тысяч. — Ничего себе! Судя по всему, эта самая Бращина сегодня на тебе заработала целое состояние. — Это точно! — хрюкнул Сергей. Они уже заканчивали пить чай, когда в дверь вдруг позвонили, и Мурка, в которой раз за сегодняшний день плотно пообедавшая и прикорнувшая, тут же встрепенулась и залаяла. На пороге обнаружились Егор Николаевич Касаткин и капитан Проскурин. Лицо капитана было словно высечено из камня, а в глазах Касаткина плескалась тревога и так несвойственная ему растерянность. — Добрый день! — приветствовал их Шатров, приглашая жестом войти. — А что с вами такое? Что-то случилось? — Случилось, Сергей Евгеньевич, — мрачно изрек Проскурин. — Скажите, где вы сегодня были? Мне сообщили, что рано утром вы покинули территорию пансионата, несмотря на мои вчерашние предупреждения. — Господин полицейский, я как раз хотел заехать к вам в участок, но, видимо, опоздал. Вы уже отбыли в «Сосновый». — Зачем вы меня искали? — Мне нужно было кое-что с вами обсудить. — Кое-что — это что?