Часть 2 из 8 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мельник снова ограничился кивком.
— Возьмите нашу Черниговщину. Разработать здесь маршрут, построить инфраструктуру, не пожалеть денег на рекламу — и можно поднимать деньги, которые буквально валяются под ногами. Это у меня, конечно, в планах есть, но самая реальная перспектива — не столько туризм, сколько отдых. А когда с отдыхом решим и сюда, на берега Десны, начнут приезжать сначала из региона, потом из Киева, дальше — из Западной Украины и, наконец, из Европы, куда мы нынче быстро идем, можно подумать и о том, чем отдыхающих развлечь. Тогда я снова подниму вопрос о создании туристического маршрута и, поверьте, найду инвестора. Люди приедут на Десну купаться и загорать, а мы им здесь экскурсию в древний Батурин, гетманскую столицу. Или, скажем, Нежин — там кто только не учился в местной гимназии высших наук. А наш Новгород-Северский — это же вообще жемчужина, скажу я вам. Вы там были?
— Был. Выезжали на задержание, лет пять назад, еще до войны…
— Странно, правда? — перебил Заруба.
— Вы о чем?
— До войны. Так раньше говорили только в кино. Но такова реальность. — Он вздохнул. — Так вот о Новгороде. Кого задержали?
— Один тип хотел через границу удрать, в Россию нырнуть и там залечь.
— Что за тип?
— Если вам интересно — убийца. Ограбление с убийством.
— Ну, такое… Вы там по делам были, не отдыхали…
— Там особо негде. Забегаловки — сплошные гадюшники.
— О! — Заруба воздел палец к потолку. — Видите — инфраструктуры нет. Но, чувствую, я вам морочу голову. Поэтому давайте ближе к другим делам.
— Хотелось бы ближе.
— Понимаю ваше нетерпение. Только вынужден просить вас послушать меня еще немного. Я хочу, чтобы суть проблемы, которую я пытаюсь решить, стала понятна вам в полном объеме. Так сказать, всесторонне и глубоко.
— Ничего, валяйте. У меня время есть. Курить можно?
— Вполне. — Хозяин кабинета пододвинул гостю пачку «Кэмела», зажигалку и пепельницу. — Значит, прежде чем замахиваться так далеко и брать на себя непосильное бремя, я хочу начать с малого. Сам я, знаете, родился в деревне возле Десны. Деснянский парень, можно сказать. Детство мое там прошло. Точно Довженко писал — зачарованная Десна. Потом учился. Из села уехал, взрослая жизнь, бизнес, заграница, все закрутилось, ну, вы понимаете. Сейчас, как пишут в газетах разные блюстители духовности, надо возвращаться к истокам. Вы, думаю, поняли — человек я не бедный. А богатые люди все сентиментальны. Можно, конечно, ограничиться тем, что выкупить старый отцовский дом и сделать себе там что-то вроде дачи. Но я — бизнесмен, поэтому свои сантименты хочу совместить с бизнесом. Вы отдыхали хоть раз на Десне?
— Давно. Когда маленький был.
— На базе?
— Когда как. В основном на базах, один раз дикарями поехали, в палатках. Это когда я учился и на каникулы приехал.
— Рыбу ловите?
— Некогда.
— И у вас совсем нет никаких чувств к этой реке?
— Нет.
Мельнику показалось, будто Заруба захлебнулся, услышав его короткий ответ. Он, видимо, хотел услышать другое, но Мельник не знал, что именно надо говорить сейчас. Однако хозяин кабинета очень быстро переварил отношение бывшего мента к его детским впечатлениям и снова заговорил уверенным тоном:
— Это не так важно. И означает лишь то, что вы не поймете моего порыва. Но, в конце концов, это только прелюдия к основному разговору. Итак, я проехался по берегам Десны, посмотрел на базы отдыха, которые там сохранились, и увидел — половина из них тупо закрылась из-за отсутствия финансирования, а половина находится в жалком состоянии. Это при том, что люди и дальше верны Десне и каждый год отдыхают, платя деньги за четыре фанерные стены и крышу над головой.
— Может, им больше ничего не надо?
— Я бы сказал не так: они не знают, что может быть иначе. Более цивилизованно. Когда появится выбор между консервами и салом и нормальной столовой с комплексными завтраками, обедами и ужинами. Когда вместо засыпанного хлоркой домика на улице можно будет пользоваться нормальным биотуалетом, а в перспективе — ватерклозетом, когда домики будут нормально оборудованы и в них даже появятся кондиционеры, можете мне поверить — у такого отдыха тоже возникнут свои фанаты. И со временем количество тех, кто предпочитает спать в фанерном домике и ходить в деревянный вонючий нужник на улице, уменьшится. Старое я разрушать не собираюсь. Я просто предложу альтернативу. Причем на первом этапе планирую организовать все так, чтобы разница в цене составляла двадцать-тридцать евро. В гривневом эквиваленте, понятное дело.
— Вы очень интересно все это рассказываете, только какова во всем этом моя роль?
— Наконец мы подходим к этому, Виталий… Можно просто Виталий, без отчества?
— Запросто.
— Вы меня, кстати, тоже можете называть просто Павлом.
— Спасибо. Как-нибудь разберусь.
— Итак, я все это говорил вам, чтобы подвести к более конкретной информации. Я стал совладельцем одной базы отдыха здесь, недалеко, в соседнем с Черниговом районе. Купить ее я пока не могу. Она ведомственная, считается имуществом одного из заводов и медленно разваливается. Как, впрочем, и сам завод. Но предприятие мне не нужно. У нас с тамошним руководством существует официальная сделка: я начинаю за свой счет ремонт и оборудование базы, а также привожу в порядок пляж. Обеспечиваю поставки продуктов в местный магазинчик. Его, кстати, я таки выкупил, это было очень просто. Владелец взял пятьсот долларов и подписал нужные документы. В этом сезоне отдыхающие платят еще по старым ценам. Но их едет все больше, потому что курс подскочил, заграница кусается, а к воде в такую жару тянет. К следующему сезону я надеюсь навести там порядок и начать отбивать свои средства. Раньше на этой базе отдыхали за достаточно условные деньги только работники предприятия, а «левые» платили в полтора раза больше за тот же комфорт. Вернее, за его отсутствие. Со следующего года все будут на равных условиях. Даже больше — рекламу сделаем в области, и путевку сможет свободно купить кто угодно в специализированных агентствах. Конечно, работники предприятия будут иметь определенные льготы. Например, им я предложу бесплатное питание. Словом, я надеюсь года через три выкупить этот туристический комплекс, и завод мне его продаст — сам содержать современную базу отдыха он не сможет. А через пять лет я хочу иметь несколько таких баз на разных берегах Десны. Вам нравится идея?
— Мне нравится. Но лично я с этого иметь ничего не буду. И вряд ли у безработного мента хватит денег для отдыха в вашем будущем раю.
— Как вы сказали? — Заруба даже немного наклонился вперед. — В раю? Знаете, я пригласил вас на разговор, потому что боюсь оказаться в аду. Причем — в настоящем аду. С чертями.
3. Кто не боится нечистой силы
Сейчас наступил тот самый момент, когда Мельнику на мгновение показалось, что он разговаривает с сумасшедшим.
Полным шизиком, у которого крыша конкретно поехала. И сразу прошлое опера напомнило о себе — за то время, что он работал в розыске, недели не проходило, чтобы не появлялся кто-то и не начинал городить такое, что может прийти в голову только пациенту дурдома. И хотя озабоченные более важными делами опера пытались избавиться от таких посетителей как можно скорее, ведь проверять бред, который те несли, их вынуждал профессиональный долг, в подавляющем большинстве случаев истории, сначала казавшиеся порождением больного воображения, приобретали вполне реальные очертания. А вся чертовщина, которую городили потенциальные пациенты психлечебниц, в результате оперативной проверки получала весьма выразительный криминальный оттенок.
Как-то одна бабка неделю морочила весь райотдел историей о том, что у нее в доме завелся домовой. Ходит каждую ночь по комнате, стучит, стучит, спать невозможно. Только солнце восходит — нет нечисти. Бабке — восемьдесят четыре года. Один из коллег в сердцах ляпнул: «А товарищ Сталин вам, бабушка, не мерещится?» После этого она прорвалась к начальнику, и тот чуть ли не со слезами на глазах просил кого-нибудь пойти к заявительнице и послушать этого домового. Стук ночью действительно раздавался, только опер очень быстро просек: бабка на первом этаже живет, под ней — подвал, там домовой и шурует. Спозаранку обследовал окрестности. Увидел в соседнем доме на первом этаже зарешеченные окна, стеклопакеты новенькие, сигнализацию и скромную вывеску «Компания Комп». Проверил — там трехкомнатную квартиру под офис оборудовали, компьютерами оптом торговали. Одну из комнат полностью под склад отвели. Следующей ночью «домовых» и поймали. Трое пацанов, один из которых жил прямо над бабулей, уже неделю из подвала подкопы в соседние дома делали. Почему им это взбрело в голову и как они собирались проникнуть из подвала соседнего дома на компьютерный склад, они толком объяснить не могли. На допросах «домовые» говорили, что хотели дыру в полу продолбить. Даже не продолбить — взорвать. У них, оказывается, взрывчатка была спрятана. Специально для такого случая приобрели, думали что-то вроде ограбления века устроить. И это уже серьезно — взрывчатку, как выяснилось, с армейских складов потихоньку продавали. Но это уже другая история.
Поэтому Мельник молча закурил еще одну сигарету, всем своим видом показывая: «Я вам не верю, но внимательно слушаю». А Заруба, выдержав киношную паузу и вполне правильно истолковав поведение собеседника, продолжил:
— База наша в Козубах, знаете такое село? — Мельник кивнул головой. — Там, с одной стороны, очень хорошие места, с другой — один из самых проблемных участков Десны. Вода то поднимается, то стремительно падает. Причем так же меняется дно. Неделю назад, скажем, на том или ином месте была мель, а сегодня уже яма. Когда по реке еще ходили суда, речники подобные места знали и миновали их очень осторожно. Но это еще не все: в том месте река делает поворот, и от нее отходит небольшой рукавчик. Там течения почти совсем нет, купаться, правда, тоже нельзя. Зато рыбы — сколько угодно. Таких мест на Десне хватает. Их называют тихими. Именно из-за близости тихой реки база пользуется большой популярностью и не умерла окончательно. Рыбаки это место давно облюбовали. Вот и сочетают: днем спят или купаются, а утром или под вечер отправляются за рыбкой. Я, кстати, со следующего года планирую организовать прокат рыболовного оборудования: удочки, спиннинги, лодки. Наживку продавать…
— Простите, но снова повторюсь: какая во всем этом моя роль?
— Уже совсем близко, Виталий. Нормально база начала работать полтора месяца назад, когда я уладил все бюрократические и финансовые дела. А где-то через неделю исчез первый рыбак. Приехал мужик с семьей, сел вечером в лодку, переплыл реку, перебрался к тихой воде — и все. Его только через три дня нашли, далеко вниз течение унесло. Если бы труп за сухое дерево не зацепился, долго бы еще искали. Куда делась лодка и все, что в ней было, до сих пор неизвестно.
— Такое бывает на рыбалке. Несчастный случай.
— Правильно. Семье от этого не легче, но криминала действительно нет. Только неделю спустя в тех же местах второй рыбак исчез. Этого нашли быстрее, а лодка раньше выплыла, просто к пляжу ее рано поднесло течением. Опрокинутую вверх дном. Лодка не новая. У того, первого мужчины, не лодочка, говорят, была — ляля. Новенькая, друзья на день рождения подарили. Это вам такая деталь.
— Вы ведете к тому, что новую лодку мог кто-то найти и не отдать?
— Давайте не будем сейчас распылять внимание. Есть два несчастных случая за две недели. Причем примерно в одном и том же месте. Обе жертвы не вернулись с рыбалки. Уже поползли плохие слухи. Проходит восемь дней — опять утопленник. На этот раз рыбак из местных, козубский мужик. Тоже любил на тихой реке рыбку половить. И тоже нашли его ниже по течению. Правда, лодка у него деревянная, старая, на берегу валялась. Удочки — рядом. И последний случай — неделю назад с того же места не вернулся еще один человек из Козубов. Жена на рынок поехала, вернулась — никого нет дома. Ничего плохого не подумала, знала — муж по рыбу собрался. Когда ночевать не пришел, к участковому рванула. Потому как после трех несчастных случаев отговаривала своего рыбака в те места плавать, только он не больно-то ее слушал. Участковый тоже уже знал о том проклятом месте, позвонил в район. Сначала его послали, потом опергруппа приехала и заодно спасатели из подразделения МЧС. Под утро тело выловили — запуталось в корчах на мели прямо под Козубами, там Десна круто поворачивает.
— Вам, я вижу, известно достаточно много подробностей, которые гражданскому человеку незачем знать.
— Вполне справедливое замечание. Но начались какие-то странные разговоры о проклятом месте. Люди стали бояться. От очередного заезда многие отказались, пришлось возвращать деньги. Мне доложили, что люди даже в воду заходят с опаской.
— А что страшного на пляже? Никто вроде не тонет при странных обстоятельствах…
— Вот-вот, теперь перейдем к странным обстоятельствам. Только сначала я коротенькую историю расскажу. Один мой приятель-бизнесмен купил небольшой старый отель в Крыму.
— Стоп! В Крыму? Сейчас?
— Да вы что, сейчас он этот отель потерял, как только россияне зашли. Но тогда отремонтировал, сделал там почти Европу, цены выставил максимально умеренные. Начали к нему люди с деньгами приезжать, среди них — банкиры, народные депутаты, артисты. Среди прочих и российские «звезды». Год он так продержался, а потом как кто сглазил: начались кражи в номерах, постояльцы едой из гостиничного ресторанчика стали травиться, короче, оброс отель нехорошей славой. Так, может, пару месяцев продолжалось, и вдруг на горячем ловят одну горничную. Номера обносила, зараза. Буквально через пару дней парня на кухне сцапали — какую-то гадость в первые блюда подсыпал. Причем оба особо не прятались. Такое впечатление, будто они сами хотели, чтобы их поймали. Кто и как об этом пронюхал, не знаю, да только пресса и телевидение будто взбесились. Информация сенсационная: сотрудники элитного отеля обворовывают и травят постояльцев. Как дальше работать с такой репутацией? Знаете, что еще обидно? Надолго посадить обоих не удалось. Нашелся у каждого проворный адвокат, получили виновники по минимуму. А мой приятель не видел другого выхода, кроме как продать дело. Причем за половину цены. Фактически он тогда разорился…
— А теперь как? — почему-то вырвалось у Мельника.
— Ничего. Попьянствовал с месяц, полежал в частной наркологической клинике, вышел из запоя, начал все сначала. И впоследствии узнал: горничная и тот парень с кухни работали по заказу того, кому он отель продал. Он тогда даже не задумался, как это так быстро покупатель нарисовался. За неудобства, связанные с тюрьмой, заказчик выплатил им приличную компенсацию. Адвокат, кстати, тоже его человек. Очень хотелось выгодный бизнес к рукам прибрать. Теперь отельчик процветает. Те же самые преступники там работают, причем очень добросовестно.
Мельник раздавил в пепельнице окурок. Все услышанное с этого момента постепенно начинало его интересовать. Правда, он до сих пор не понимал, для чего Заруба пригласил именно его, но некоторые выводы уже родились.
— Вы подозреваете, что кто-то хочет точно так же навредить развитию вашего перспективного бизнеса, поэтому пугает отдыхающих, местных жителей и даже убивает рыбаков?
— Примерно так это и выглядит.
— Теоретически, с большой натяжкой, я могу это предположить. Только все четыре трупа — не уголовные. Без признаков насильственной смерти. И уголовного дела, как вы говорите, не заведено.
— Правильно, — кивнул Заруба. — Но раз я вкладываю большие деньги в развитие перспективного, на мой взгляд, дела, я могу потратиться и на организацию безопасности собственного бизнеса. Не буду говорить, что сколько стоит. Просто у меня есть определенные связи в высоких киевских кабинетах, которые вместе с финансовыми затратами помогли мне решить некоторые вопросы. А именно, я добился эксгумации всех четырех трупов, получил разрешение на вскрытие и заказал ряд других экспертиз, осуществляемых в случае, когда криминал очевиден. Причем все это делали в Киеве на высококлассном дорогом оборудовании лучшие криминалисты.
— Широко у вас все поставлено.
— А как же! Я хочу знать, с чем имею дело и чего мне бояться в ближайшем будущем. Кстати, ни одному из четырех вскрытие не делали по просьбе родных. К тому же похоронены все относительно недавно. Поэтому содержимое желудка каждого можно было достаточно подробно исследовать.
— Что вы хотели узнать?
— Каждый из них наглотался воды. Мне интересно, где именно это с ними произошло. Собственно, я должен был определить с максимальной точностью, где именно на берегах Десны находится то самое проклятое место, на котором рыбаков ждет неминуемая смерть.
— Вы так складно говорите, прямо как в кино или книгах.
— Спасибо. Иногда меня действительно заносит. Когда-то я хотел стать артистом, даже ходил в драмкружок. Только времена потом наступили не художественные. Перестройка, Горбачев, развал Союза, бардак, деньги обесценивались. Искусством не заработаешь.
— Вы собирались на этом зарабатывать? — Брови Мельника поползли вверх.