В машине раздался громкий вздох. – У меня осталось четыре минуты, – наконец сказала Ди. – А потом матч закончится. – Андерс Хедблум мертв. Его замучили до смерти не меньше месяца назад. Он лежит на полу в своем подвале. В эту секунду рука Блум легла на его бедро. Он повернулся, посмотрел на нее. Она не смотрела на него, выражение ее лица было таким же отсутствующим, как раньше, но она покачала головой. Бергер понял. И больше ничего не сказал. Ди глубоко вздохнула и спокойным голосом спросила: – Сильно ли повредит расследованию, если я только наутро свяжусь со своими информантами и попрошу позвонить в полицию? Дело терпит до завтра? У меня тихий семейный вечер. – У нас нет тихого семейного вечера, – сказал Бергер и добавил: – Вообще не повредит, Ди. – Спасибо. Что еще? – Больше ничего. Они вернулись к дому Андерса Хедблума. Блум остановилась там же, где в прошлый раз, они снова прошли по полузаросшему участку и направились к гаражу. Блум посветила фонариком через окно. Там не было никакого автомобиля. Она кивнула и посмотрела на Бергера. Потом сказала: – А теперь мы войдем внутрь и заберем записку. 20 Суббота, 21 ноября, 19:46 Проезжая мимо небольшого городка, который называется Слагнес, Молли Блум неожиданно свернула с Внутренней дороги и продолжила вести машину прямо на север. Когда сквозь испещренную снежинками тьму сверкнул дорожный знак, сообщая, что они в пятидесяти километрах от Арьеплуга, Бергер не выдержал и сказал: – Ты все же должна рассказать, в чем дело. Ответ последовал не сразу. – Я же уже рассказывала, что у меня остались надежные контакты в СЭПО, да? Бергер внимательно разглядывал Блум, пытаясь оценить все малейшие нюансы ее высказывания и мимики. – Да, хотя они не смогли помочь тебе выяснить, под каким именем жила Йессика Юнссон в те годы, когда ее скрывала полиция. – Смогут, просто возможности пока не представилось. Им приходится тайно работать на неофициально находящуюся в розыске предательницу; думаю, ты догадываешься, что это сложно. – Неофициально, но всем об этом известно внутри СЭПО? Все коллеги в курсе, что нас разыскивают? А остальные подразделения полиции, включая НОО, не в курсе? – Похоже, что так. Задействованные силы, кажется, именно таковы, как мы опасались. Как минимум два сотрудника имеют своей единственной задачей искать нас и только нас. И это мои прежние помощники из числа внештатных сотрудников Кент и Рой, если ты их помнишь. – Мне довелось с ними близко общаться, так что да, – холодно ответил Бергер. – Несколько дней назад, до того, как ты очнулся, Кент и Рой обнаружили человека, записанного под твоим именем. Бергер посмотрел вниз, где у него на коленях лежал слабо освещенный счет за электричество с последними буквами, выведенными рукой умирающего мужчины. И складывались они в его, Сэма Бергера, фамилию. – Обнаружили человека? – спросил он. – Его положили в психиатрическую лечебницу в Лапландии, пансионат Линдсторп недалеко от Арьеплуга. Его звали Сэм Бергер. Бергер хранил молчание. Он глубоко погрузился в собственные мысли или, возможно, во что-то находящееся далеко вне его. Он думал о силе посттравматического психоза, о полном стирании границ в остром реактивном психозе. «Я» и действительность совершенно растворялось. Не оставалось никаких привычных границ. Насколько сильна психика? Он никогда не верил ни во что сверхъестественное. Все загадки можно разгадать рационально, это всегда оставалось его глубоким убеждением. Но вдруг показалось совершенно разумным, что его психоз оказался настолько силен, что взорвал границы реальности и распространился во внешний мир. Что его стало два. Что у него появился двойник. Возможно ли, что вся его злоба, вина, эгоизм и порочность обрели тело? Вопрос только в том, кто из этих двоих есть кто. Может быть, это он двойник. – Что случилось? – спросил он наконец. – Кент и Рой поехали туда. Оказалось, что это не ты. После небольшого расследования случай был отброшен как случайное совпадение имен, и никаких мер принимать не стали. Не нашли никакой связи с тобой. – Никаких мер принимать не стали? – Проведя короткий допрос, Кент и Рой получили приказ вернуться в Стокгольм как можно скорее и больше не привлекать внимания. – Короткий допрос? – Они сразу поняли, что перед ними настоящий сумасшедший. Никто не знал, кто он, собственно, такой. Они взяли его отпечатки пальцев, которые не дали никакой информации. Когда я об этом узнала, я тоже не обратила внимания на этот случай, сочтя его совпадением. Судя по всему, мужчина был законченным шизофреником и назывался придуманными именами. То, что на сей раз он предпочел назваться Сэмом Бергером, казалось чистой случайностью. – Пока не… – Даже когда мы нашли записку в руке у мумии, я не провела параллелей, – сердито сказала Блум. – Только когда Дезире позвонила и рассказала о машине, меня осенило. Это соединило точки. Сорселе – Арьеплуг – Порьюс. Хотя я не понимаю, как. – Я тоже. Ты считаешь, что убийца – стопроцентный психопат? Который по неясной причине выбрал мое имя? – В таком случае я бы могла себе представить, что речь идет о какой-то крайней форме биполярного расстройства. Ясность мысли, сосредоточенность, желание убивать в одни периоды, а между ними психоз, ужас, полная дезориентация. Но это надо проверить. Поэтому сейчас мы едем в пансионат Линдсторп в Арьеплуге. – Я начинаю терять нить, – сказал Бергер и потер лоб. – Как тогда выглядит ход событий? Блум нахмурилась, подумала и ответила: – С оговоркой, что возможны разные варианты, приблизительно так. В то время, когда Йессика Юнссон жила под другим именем, она встретила убийцу, и вступила с ним в близкие отношения, но со временем она начала замечать, насколько он опасен, и порвала с ним. Он стал ее преследовать. Она познакомилась с Андерсом Хедблумом. Возможно, она связалась с ним, потому что поняла, что его брат невиновен в двойном убийстве Хелены и Расмуса Граденов, она ведь знала настоящего убийцу. Который каким-то образом разузнал, что Йессика и Андерс общаются, и поехал в Сорселе, где запытал до смерти Андерса Хедблума. Во время совершения преступления убийца начал входить в фазу психоза, он представился Сэмом Бергером, угнал автомобиль Андерса и понесся в первое попавшееся место, похожее на клинику для душевнобольных. Его психоз перешел в следующую стадию, его приняли в пансионат, и он пролежал там пару недель. Потом ему стало лучше, его выписали, или он бежал, не важно. Он снова взял машину Андерса Хедблума и поехал к Йессике Юнссон в Порьюс. Выследил ее и, когда она уехала из дома, пробрался внутрь. У него началась какая-то маниакальная фаза, он тщательно убрал дом, спрятался в котельной и напал. А мы случайно оказались там же. – Дьявольщина какая-то, – подвел черту Бергер. * * * Они даже не заметили, как приближается автобус. Он просто вдруг вынырнул на повороте и, грохоча, промчался мимо. Ничего не было видно, их окружило непроницаемое снежное облако. Блум снизила скорость и проехала поворот очень осторожно, пока кружащиеся снежинки не улеглись. За снежной завесой показалось похожее на усадьбу здание, как будто маяк цивилизации. Перед этим неправдоподобным зданием простиралось заснеженное пространство, возможно, поле. Они продолжили путь, проехали и поле, и двор, добравшись, наконец, до чего-то помпезного, судя по всему, главного входа. Их встретила крайне свое-образная картина. На террасе их ждал одетый в смокинг пожилой мужчина с белой шевелюрой, у него за спиной стояли, скрестив руки на широкой груди, два санитара. Роскошную террасу окружала дорическая колоннада и балюстрада с балясинами в форме ваз. Все это было увенчано урнами и чашами для цветов, имелась даже статуя какого-то древнего грека, вероятно, отца медицины Гиппократа. Но даже он не мог скрыть видеокамеру, которая торчала из-под конька крыши. Идя от машины, Бергер вдруг остановился. Его захватила совершенно иррациональная мысль. А вдруг его узнают? Вдруг здесь действительно находился Сэм Бергер? Вдруг у него и впрямь появился двойник, носящий его имя? Беловолосый мужчина наблюдал за тем, как они поднимались по лестнице, с мрачным выражением на лице. Но ни намека на узнавание в этом выражении не было. Блум протянула мужчине руку. Подумав пару секунд, он пожал ее и сказал: – У нас сегодня вечером прием и торжественный ужин, я хозяин и очень надеюсь, что мне удастся вернуться туда в разумное время. – Очень любезно с вашей стороны встретить нас, доктор Стенбум, – сказала Блум. – Я инспектор уголовной полиции Эва Лундстрём, а это мой коллега Линдберг. Мы надеемся, что сможем закончить наши дела здесь как можно скорее. – И что же это за дела, – пробормотал доктор Стенбум, проходя внутрь между двумя санитарами. Коридор, в который они попали, разительно отличался от пышного фасада пансионата. Неожиданно они оказались в довольно безликой клинике с обычными обоями и линолеумом. Доктор Стенбум проводил их в расположенный недалеко от входа кабинет, вывеска на котором гласила, что внутри сидит «Главный врач Якоб Стенбум». Обстановка кабинета была весьма спартанской: много книг и разрозненные листы бумаги на всех свободных поверхностях, больше всего похожие на научные отчеты. Этот кабинет подходил человеку, живущему на работе. Там нашлось, однако, два стула для посетителей, Бергер и Блум как можно аккуратней очистили их от бумаг и сели. – Итак, НОО? – уточнил доктор Стенбум, изучая их фальшивые удостоверения. – Национальный оперативный отдел? – Прежняя Государственная уголовная полиция, – подсказал Бергер. – Спасибо, – кисло поблагодарил Стенбум и через стол вернул им удостоверения. – Мы здесь, чтобы поговорить о пациенте по имени Сэм Бергер, – сказала Блум. – Вы его помните? – Посмотрим, что я смогу для вас сделать, – ответил Стенбум тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Он перебрал стопку бумаг и достал одну, почитал ее немного, покивал и продолжил: