– Мне надо позвонить Стенбуму, – сказала она и вышла на террасу. На улице было очень холодно. Солнце взобралось довольно высоко по ясному голубому небосклону и заливало пейзаж яркими косыми лучами. Блум спряталась от слепящего света под навесом и набрала номер, держа телефон в тени, чтобы видеть экран. Бергер следил за ней через слегка приоткрытую дверь. Когда на звонок ответили, он медленно и беззвучно снова ее закрыл. И вернулся к стене. Там теперь висело еще больше документов, бумаг, фотографий. Под новой цифрой «8» разместились несколько сделанных украдкой снимков из пансионата Линдсторп в Арьеплуге. Выше всех висел не слишком лестный портрет мужчины с развевающимися белыми волосами. Главный врач Якоб Стенбум, с которым как раз и разговаривала сейчас Блум. Взгляд Бергера скользил по слегка хаотично размещенным материалам. Это то, во что он всегда верил, незыблемой верой, возможно, больше, чем во что-либо другое: в полицейское искусство приводить хаос в порядок, находить правильные нити и тянуть за них, чтобы создать рациональный, понятный рисунок, вычислить преступника, понять мотивы, движущие силы, прийти к решению. Отыскать истину. Разложить прошлое по полочкам. Но даже самая железная убежденность может поколебаться, это он понял через тяжелые испытания, и впервые в жизни он больше не был уверен. Может ли действительно существовать рациональное решение, если существует параллельная вселенная? Ночью свирепствовали кошмары – теперь это превратилось в его нормальное состояние, – но на сей раз появились новые тревожные детали. Он видел перед собой члены, сексуальные действия, в высшей степени реалистичные сцены, абстрактные тела, но вполне конкретные движения, как будто его мозг захотел напомнить ему о нездоровой связи между убийством и сексом. Бергер истолковал это как сигнал: нельзя забывать о том, что в нынешнем расследовании вероятным мотивом является удовлетворение, которое преступник испытывает, убивая. А сам он не должен забывать действовать, как полицейский. Бергер потряс головой, отгоняя все не имеющие отношения к делу мысли, и сфокусировал взгляд на стене. Блум вошла, окруженная облаком пара. Она размахивала руками, чтобы согреться, все еще держа в одной из них телефон. – Мне нужен интернет, – сказал Бергер. – Да-да, – отозвалась Блум и подсоединила телефон к ноутбуку. – Ну что? – спросил он, когда она села и принялась нажимать на тачпад. – Анализы ушли сегодня ночью. В Англию. Самая быстрая в мире лаборатория ДНК-анализа, если доктор Якоб говорит правду. – Прекрасно. Что еще? – В принципе, ничего. Если не считать неотступных мыслей. Что мы, собственно говоря, вчера выяснили? Что «Сэма Бергера» привезла в клинику женщина. Давай попытаемся отбросить все неприятные ассоциации, все параллели с нами. Кто она? Я вижу два возможных сценария. В одном из них мы придерживаемся нашего основного тезиса: убийца был у Андерса Хедблума в одиночестве, у него начался какой-то приступ психоза, но ему удалось угнать машину и уехать оттуда. Может быть, к подруге или что-то вроде того. И тогда она отвезла все глубже впадающего в психоз мужчину в Линдсторп. Второй сценарий сложнее: женщина была с ним, когда он совершал убийство. Она была на месте преступления в Сорселе. Что это дает нам и нашей теории? Бергер покачал головой. – Не знаю. Но это кажется очень нереалистичным. Она сидит там и ждет, пока он запытает до смерти мужчину в подвале? Сомневаюсь. И что тогда происходило у Йессики Юнссон? – Я рано утром поговорила с моим контактным лицом в СЭПО, – сказала Блум. – Он не смог добраться до архивов, где хранится информация о новых именах, выданных по программе защиты свидетелей. Зато он нашел одного человека, сотрудницу отдела соцобеспечения, которая занималась отношениями Йессики Юнссон и Эдди Карлссона на начальном этапе. Ее зовут Лаура Энокссон, она раньше положенного срока вышла на пенсию, судя по всему, на почве нервного переутомления. Я нашла номер мобильного. Попробую позвонить попозже. – Интересно. – Всегда пожалуйста. И еще я вдруг вспомнила, что вчера сказал комиссар Шёлунд из Гётеборга. Проститутка Лиза Видстранд была беременна. – О, черт, – выдохнул Бергер. – Возможно, мы все-таки каким-то образом вернулись на материнский след. Не на матерей ли он нападает? – Мы оба сидели напротив Йессики Юнссон в Порьюсе, – сказал Бергер. – Она явно не была беременна. – Вообще-то, мы этого не знаем наверняка. На ней был толстый свитер, который легко прикрыл бы беременность вплоть до месяца эдак четвертого. – Но ведь это проверяется анализом ДНК? – сказал Бергер, вопросительно глядя на Блум. – Сегодня все же воскресенье, – ответила Блум, пожимая плечами. Бергер взял телефон, набрал хорошо знакомый номер. Нет ответа. Он позвонил снова. После пятого сигнала Ди металлическим голосом произнесла: – Не звонить по пустякам. – Мы не по пустякам, – поправил ее Бергер. – Чем ты занята? – Чем я точно не занята, так это вежливой болтовней с тобой. Чего тебе надо? – Анализ крови Йессики Юнссон показал беременность? Трубка смолкла. Раздался шелест, словно Ди судорожно перелистывала бумаги. Которые у нее в данный момент были под рукой. Что означало, что она тайком работала, вероятно, дома во втором гараже, куда Бергер в прошлой жизни частенько наведывался в гости. Наконец она ответила: – Да. – Да? – Я упустила этот момент, – призналась Ди. – У Робина это набрано петитом. Что это означает для расследования? – Не знаю. Но Лиза Видстранд тоже была беременна. На пятом месяце. – То есть он все же убивает матерей? Мы вернулись к старой версии? – Не знаю, – ответил Бергер. – Спасибо, Ди. Они дали отбой. Бергер и Блум уставились друг на друга поверх светящихся экранов ноутбуков. – Возможно, это все-таки Андерс Хедблум, – сказала наконец Блум. – Полено, ненависть к матери, детская коляска. Он убил Хелену и Расмуса Граденов, а также Лизу Видстранд. Потом появился «Сэм Бергер» и принял эстафету. Не исключено, что они уже были partners in crime[4]. Вот откуда Андерс знал, что тот называет себя «Бергер», но теперь «Бергеру» захотелось действовать в одиночку. Ему надоело делить удовольствие с другим. Бергер покачал головой. – Замкнутый бодибилдер Андерс Хедблум в творческом сотрудничестве не только с сумасшедшим, но и с подругой сумасшедшего? Позволь мне усомниться. – Давай, по крайней мере, оставим открытым вопрос, был ли Андерс таким уж агнцем. Кстати, об агнцах. Пришел результат анализов братца. – Карла из Сетера? – спросил Бергер. – Анализ крови? – Да. Мы были правы насчет метамфетамина. Но там целый коктейль, в состав которого входит немало феназепама. – Звучит знакомо. Старый советский наркотик? – Зато довольно новый в Швеции, – сказала Блум. – Успокаивающее средство, транквилизатор, который, кажется, производится только в России и соседних с ней странах. Среди основных побочных явлений числится потеря памяти. Бергер кивнул. – Другими словами, тот, кто посылает наркотик Карлу Хедблуму, хочет, чтобы он потерял память. И кстати, я думаю, я нашел еще несколько жертв. Блум молча смотрела на него. – Ты забрала интернет, – продолжил Бергер, махнув в сторону спутникового телефона. – А я как раз должен был получить результаты расширенного поиска. Вот список упоминаний четырехлистного клевера. Так, посмотрим… Это не то, это не то, неправильный рисунок, и это тоже не такой. Но возможно, вот этот. Изображение цветка на бедре жертвы убийства. – Цветка? – воскликнула Блум. – Полицейский легко может перепутать лист клевера с цветком. К тому же, это случилось через несколько лет после Орсы, в марте прошлого года. Никто не провел параллелей. Некая Элисабет Стрём из Векшё, с криминальным прошлым и связями с мотобандой. Ее нашли привязанной кабельными стяжками к стулу в заброшенном доме, где раньше тусовались мотоциклисты, но из-за вражды с конкурирующей группировкой вынуждены были убраться оттуда. В доме нашли кровь, уйму пулевых отверстий в полу и в потолке. И там находилась она, избитая и изрезанная. Полиция связала убийство с разборками между бандами, допросила несколько подозреваемых из второй группировки, но доказательств найти так и не удалось. Дело до сих пор не закрыто. Элисабет, судя по всему, убили в сильно дождливую ночь, рядом с домом не обнаружилось никаких следов, а внутри было полно ДНК участников обеих банд, и ничего больше. – И там тоже не было спермы? – спросила Блум. – Насколько я могу судить, нет. В этом отчете ничего такого не сказано. Я попытаюсь найти материалы расследования. Как бы то ни было, Элисабет Стрём нашли с изображением так называемого «цветка», сделанным ручкой на левом бедре. Надеюсь, в материалах предварительного следствия будут фото. Жертве на тот момент было тридцать пять лет, и у нее остался четырнадцатилетний сын. – Снова мать, – сказала Блум. – И сын. Я определенно припоминаю, что комиссар Шёлунд из Гётеборга упоминал о нерожденном сыне Лизы Видстранд. – Ну и ну. Если мы предварительно добавим в список Элисабет Стрём, то получится следующее: все четыре убитые женщины были и собирались стать матерями, у троих из них были сыновья, а пол ребенка, которым была беременна Йессика Юнссон, нам неизвестен. – С другой стороны, преступнику неоткуда было знать, какого пола ее ребенок, как и ребенок Лизы Видстранд… – Это правда, – согласился Бергер. – Только кажется очень странным, что Йессика была беременна. От кого? От убийцы? Это ведь сильно меняет дело. Был ли убийца отцом всех этих детей? – Нам лучше воздержаться от далеко идущих выводов… – Это не выводы. Это мозговой штурм, собирание идей и мыслей. Без полета фантазии работа полицейского стала бы чисто механической. – Только мы уже не полицейские. Что-то еще? – Ищу изо всех сил, – ответил Бергер и метнулся обратно к компьютеру. – О’кей, вот это может оказаться тем, что нам надо: «Каракули чернилами на бедре». Это раньше, через полгода после Орсы, в апреле две тысячи девятого. Датчанка из Мальмё. – Мальмё? Вот как. – Тогда Андерс Хедблум все еще жил там, да. Возможно, мы еще все-таки вернемся к теории partners in crime. Был ли Хедблум сообщником так называемого Бергера? Хедблум разумен, «Бергер» безумен. И впоследствии достаточно безумен, чтобы убить собственного партнера? – Нагадив в собственном «гнезде», то есть в Мальмё, Хедблум бежит из города. Забирается настолько далеко, насколько это в принципе возможно в Швеции, аж в Сорселе. Сумасшедший следует за ним. Андерс знакомится с Йессикой Юнссон, он, возможно, отец ее неродившегося ребенка. Вдвоем с безумцем он планирует преступление в Порьюсе, но псих впадает в бешенство и убивает сообщника. Хотя план уже составлен, и сумасшедший может осуществить его и после смерти Андерса.